Самый плохой ректор - Анна Рэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Амадор грустно улыбнулся, разглядывая из окна поезда аккуратные сельские домики, пожухлую траву и деревья, которые еще в Протумбрии красовались багрянцем и золотом, а уже ближе к Альмерии теряли богатую листву и сиротливо жались друг к дружке голыми ветвями. Он, как и эти деревья, тоже чувствовал себя неуютно и с оголенными нервами — дед с отцом вступили в негласную войну и за него решали его же судьбу. И пусть еще недавно Амадор не возражал против навязанного брака, теперь же ректору Тори все виделось в ином свете. Он не хотел повторить историю родителей, когда в семье царит холод. Да и Лиска не похожа на мать: не тихая и послушная, а порывистая, на все имеет собственное мнение. К тому же сам Амадор изменился. Он в страшном сне не мог представить, что поддастся чувствам и решит пойти против воли отца. Именно поэтому Амадору, как никогда, требовалась поддержка деда. Главное, чтобы старик не переусердствовал и не вздумал при первой встрече выносить лире Кошмарек обвинительный приговор, да еще требовать неустойку в связи пунктом договора. А уж с каким именно пунктом, бывший королевский прокурор придумает.
Увы, мечты ректора Тори разбились о суровую реальность и вредный характер отца. С отцом цивилизованных переговоров не получилось. Он хоть и приехал на смотрины, но забаррикадировался в спальне и не выходил из укрытия до самого прибытия гостей.
— Твой папаша пытается связаться с аптекарем, — доложил Амадору старший Тори, когда вечером внук с дедом уединились в гостиной. — Но я сбил настройки в магическом кристалле. Да и Кошмарек смылся из Альмерии. Потому и подослал родственницу. Кстати…
Дед достал толстый фолиант «Родословная книга двух королевств» и зашуршал страницами.
— Я кое-что обнаружил… — Плутоватый взгляд старшего Тори говорил о том, что он нарыл нечто любопытное.
— Лер Кошмарек не из аристократов? — предположил Амадор.
— Пф, — фыркнул прокурор на пенсии, — из них. Сейчас каждый второй может прикупить титул — дело нехитрое. Вот в наше время…
— Так что ты обнаружил, дед? — поторопил внук родственника.
Он знал, что вступление «в наше время» обещало долгий многочасовой экскурс в прошлое.
— Никакой сестры у аптекаря нет, — понизил голос дед. — К нам едут аферисты!
— Исключено, — возразил Амадор. — Письмо пришло от лера Кошмарека, на конверте была его магическая печать, так просто не подделать.
Амадор на всякий случай передал деду ответное письмо от Кошмареков, и старик недовольно проворчал:
— К нам едет сестра этого Кошмарека. — Старший лер Тори вновь перекинулся на фолиант, зашевелил губами, читая строки, а затем ткнул пальцем в книгу: — Вот она! Ишь ты, сидит на ветке родового древа рядом с аптекаришкой. Из младших Кошмареков будет, некая лира Кома…
Договорить дед не успел, ибо в гостиную постучала служанка и выкрикнула: «Едут!»
Амадор вскочил с места и поправил галстук, а дед захлопнул фолиант.
— Посмотрим, прощупаем… — Перехватив недоуменный взгляд внука, старший Тори поправился: — Говорю, проведем досмотр.
— Дед, держи себя в руках. Я договорюсь с невестой по-хорошему, а затем постараюсь убедить отца, — взмолился Амадор, обнаружив решительный настрой родственника.
— С невестой-то ты договоришься, — буркнул дед. — Но старая дуэнья может навредить переговорам.
— Дед, главное, ты не навреди, — предупредил Амадор.
— Обижаешь! Я действую строго в рамках закона! — возмутился лер Тори-старший.
Внук тяжело вздохнул и в компании деда отправился встречать гостей.
Как Амадор и ожидал, невеста ни красотой, ни манерами не блистала. Скромная забитая мышка в нелепом наряде, с ужасной прической да еще на лице прыщи. Впрочем, какое ему дело? Он приехал не разглядывать аптекарскую дочку, а убедить ее в необходимости разрыва помолвки. А вот насчет тетушки невесты дед был прав. Та оказалась той еще штучкой: вызывающе одета, остра на язык, явно из тех, кто борется за женские избирательные права. Подобных дамочек мужчины семейства Тори всегда избегали. А когда лира Кошмарек, не успев поздороваться, сцепилась с дедом в жесткой словесной схватке, Амадор осознал — легкими переговоры не будут!
Уже утром его подозрения подтвердились — и по поводу непростого характера родственницы невесты, и насчет предвзятого к ней отношения деда. Старший Тори устроил ночью целое представление. Установил возле гостевых комнат какие-то детские сигналки, которые в свое время стащил у жены Десмонда — Мартишки. Вещицы всю ночь издавали жуткие звуки: хрипели, стонали, хлопали. А за завтраком старший Тори сообщил гостьям, что дом у них с привидениями. Амадор бросил на родственника грозный взгляд, словно дед был нашкодившим подростком. Правда, старшая лира Кошмарек оказалась не лучше: за завтраком она вступила с противником в перепалку. Невеста же, наоборот, замкнулась, нервничала и то и дело проносила еду мимо рта. Отец в беседу вовсе не вступал, делая вид, что наслаждается водянистой безвкусной кашей. А мать… она во всем поддерживала отца и молчала. В итоге Амадор не выдержал и предложил невесте прогуляться. Та с радостью согласилась, и ректор готовился к решающему разговору. Но… что-то пошло не так.
Сперва ему показалось, что среди деревьев мелькнула знакомая фигура горгульи. Неужели его вновь преследует Матюша? Но приглядевшись, он убедился, что это просто тень от кустарника. И только Амадор разоткровенничался, как в самый решающий момент невеста юркнула в кусты. Манеры девушки оставляли желать лучшего. Здесь отец проглядел, подбирая ему пару. А уж когда девица обозвала его Лиску горгульей, он едва сдержался. Хорошо, в этот момент в беседке появились странные звери — то ли летающие потто, то ли крысы, и Амадор не успел наговорить лишнего. Невеста, кажется, тоже заметила свисающих вниз головой монстров, испугалась и сбежала, сославшись на плохое самочувствие. Увы, беседу пришлось отложить. Вскоре выяснилось, что лира Кошмарек и впрямь больна, зато ее тетушка вышла на тропу войны. Дед Амадора выдвинулся навстречу противнику, и целый день дом буквально ходил ходуном. Немногочисленные слуги — водитель, горничная и кухарка, спрятались, а отец с матерью умчались в столицу, сославшись на срочные дела. Амадор же уединился в кабинете с курсовыми, плотно закрыв дверь. Лишь ближе к вечеру старший Тори угомонился и вызвал внука на тайные переговоры
