Ничья (СИ) - Лимова Александра

Хлопок двери, несколько секунд и Рэм встал рядом, расслабленно опираясь предплечьями о парапет. Краткий порыв северо-западного ветра донес теплый аромат его парфюма и происходящее стало походить на дурной сон. Усмехнулась, все так же глядя на блики фонарей на черной воде.

— Ну, обниматься не будем. — В глубоком голосе Рэма эхо мягкой иронии. — Что случилось?

Не глядя протянула ему свой телефон с постом в мессенджере и, повернувшись и оперевшись поясницей о прохладу железа, когда он через пару секунд, не став дочитывать, вернул мобильный, рассказала обстоятельства, разглядывая проезжающие в нескольких метрах автомобили.

Когда закончила, Рэм немного помолчал, очевидно, прикидывая варианты действий и оценивая их эффективность. Прицокнул языком, вынимая из кармана брюк сигареты. Вновь курит. Повернулся вполоборота, выдыхая дым вниз и в сторону и взглядом изучая меня, разглядывающую проезжающие мимо машины. Тяжесть никотина запуталась в ночной свежести и легким опьянением осела в крови, когда он задумчиво произнес:

— С постом в паблике решить относительно легко и быстро. Сливают туда в основном менеджеры эскорт агентств. Я знаю троих, кто непосредственно знаком с владельцами канала. Встречусь с этими людьми, поговорю, смогу убедить, что они не правы и с постом нужно что-то делать. Плюсом играет то, что Гена Гречихин, ты помнишь его?..

Отрицательно мотнула головой, поворачивая к нему лицо и встречая взгляд спокойных карих глаз.

— Парламентарий и ветеран руководства одной транснациональной энергетической компании. Мы с ними рождество встречали в Лондоне, — улыбнулся Рэм, поднося к губам фильтр, неторопливо атянулся, скользя взглядом по чертам моего лица.

— Это который перепив текилы и перенюхав кокса, в шоколадном фонтане едва не утопился под конец? — хмыкнула, вспоминая очень грузного, в солидном возрасте мужика, не знающего меры при распитии алкоголя и употреблении запрещенных веществ.

— Он самый. — Протяжно выдохнул дым в сторону, ногтем сбивая пепел с сигареты. Повернувшись, так же как и я оперевшись о парапет, тоже оглядывал плывущие мимо автомобили. — Гена на старости лет влюбился в девушку с не совсем чистой биографией. И репутацией. Она несколько раз обманывала по процентам своих менеджеров, обещая вскоре перечислить положенную сумму, но так этого и не сделала. Итог закономерен — у одного из менеджеров терпение лопнуло и девушку слили в эту же группу. А на носу был конкурс мисс Москва, ее победа в нем уже была проплачена Геной. Чтобы не рушили карьеру возлюбленной он немного поднапрягся и любовнице в паблике выставили извинения, списав пост менеджера на проделки конкуренток из предстоящего конкурса. Гена мой должник, поэтому провернуть нечто подобное с Ульяной вполне себе возможно. Ей выставят извинения, на том и сочтемся с Геной.

Новый порыв ветра, особенно прохладного из-за близости реки, пробравшись сквозь мою майку и накинутую поверх легкую кожаную куртку, непроизвольно заставил немного поежиться. Подавив ненужный рефлекс, оглядывая трещины в тротуарной плитке под моими туфлями, слегка прищурившись, устало произнесла:

— Глеб может… — прервалась, когда Рэм, зажав уголком губ сигарету, скинул пиджак и подался ко мне, собираясь набросить мягкую плотную ткань на мои плечи, но подчинившись моему краткому сухому жесту, передал пиджак в протянутую руку, мягко перебив:

— Думаю, и с этим решить не трудно. Я бы не назвал Глеба смелым человеком. Отталкиваясь от этого, чтобы упредить его от чего-то подобного снова, ему донесут в правильной форме, что Ульяна у меня на содержании и я хотел бы, чтобы он не трогал мои вещи.

Стараясь глубоко не вдыхать душный шлейф парфюма, исходящего от пиджака, накинула его себе на плечи и усмехнулась. Рэм тоже.

— Ты и Ульяна, — не удержавшись, фыркнула, скосив взгляд на Рэма, сбившего ногтем тлеющий конец с сигареты и осматривающегося в поисках урны, — Глеб будет шокирован.

— Это не так грязно как то, что сделал он. — Заметил Рэм, направляясь к урне в паре метров от нас, — женщины от природы выносливы, так что Глеб переживет, ему положено.

Хмыкнув согласно покивала — Глеб действительно повел себя как баба.

Одна из занимательных черт Рэма — он не использовал ненормативную лексику, и в изяществе оскорбить любого визави так, что до того не сразу доходило, Маркелову тоже не откажешь, я неоднократно была свидетелем подобного. Наблюдая его неторопливый шаг к урне, окидывала взглядом такую знакомую фигуру. Не изменился. Вообще и ни в чем. Его любовь к большому теннису держала его в прекрасной форме. Приталенная темная рубашка на крепком, высоком силуэте сидит так же идеально, как и брюки. Седина по-прежнему единичными нитями в темных, зачесанных немного набок и назад волосах. Повернулся. Встретились глазами. Взгляд тот же — проникновенный, гипнотический, черты лица те же — располагающие, правильные, и полулыбка эта, расслабленная и приятная, вкупе с выражением глаз, не то что обаятельная, обольстительная. И поведение то же — всегда просчитанное: остановился рядом, но не близко, вновь опираясь предплечьями о парапет и задумчиво глядя на волны.

Вынув телефон из кармана, зашла в приложение такси, не глядя возвращая ему пиджак.

— Спасибо, Рэм.

— Софи, — приподнял уголок губ, перекинув ткань через парапет, все так же глядя перед собой.

— Сейчас будет звенящая пошлость с бартером услуги на услугу? — усмехнулась, забивая адрес в строку местоположения.

— Верно. — Негромко рассмеялся Рэм, немного опуская голову, все так же глядя на воду. — Выпей со мной кофе.

Как непредсказуемо, Рэм Алексеевич!.. Я уже грешным делом помыслила, что кто-то теряет хватку.

— Первый час ночи. — Напомнила я, бросив взгляд на часы, подаренные Маром.

— Это же бартер, — неторопливо перевел на меня взгляд кратко улыбнувшихся карих глаз, чтобы резонно подметить, — и я прошу у тебя не много.

— В Макдоналдс. — Устало полукивнула я, первой направляясь к его автомобилю.

Ожидаемо не стал ни возражать, ни в другое место ехать, все же нагнав так, чтобы успеть распахнуть передо мной переднюю пассажирскую дверь.

Машина другая, не та, на которой он ездит с водителем. И запах в ней иной, так пахнут новые автомобили. Хотела поздравить с покупкой, когда он выезжал с парковки, но передумала, скрещивая ноги и поставив локоть на широкий подлокотник. И снова какая «неожиданность» — рядом локоть не поставил, даже напротив — левая рука на подлокотнике двери, правая полусогнута на весу и удерживает руль: деликатно отстранен, оставляет мне личное пространство. Пока еще оставляет.

В темном, мягко подсвеченном салоне негромко бормотало радио. За слабо тонированными передними окнами неторопливо проплывал ночной город в объятиях уютного света ночных фонарей. Выделил мне около минуты на адаптацию и негромко с улыбкой в голосе, оповестил:

— Оксана родила. Девочку.

— Да ты что! — удивилась я, поворачивая к нему лицо и вспоминая жену приятеля Рэма. Оксана была из тех единиц с которыми я всегда охотно виделась. Простая, бойкая и смешная. — Как назвали?

— Все-таки Анжелика. — Мягко улыбнулся, скользя взглядом по зеркалам, собираясь перестраиваться. — Иван Андреевич поворчал, конечно, но все же это его долгожданная внучка, поэтому ворчал он недолго.

— Он хотел назвать Ефросиньей, кажется… — немного нахмурилась, слабо припоминая причину перманентного Оксаниного возмущения.

— Угум, — кивнул Рэм, бросив на меня взгляд, когда остановился на светофоре. — Помнишь, на его юбилее Оксана ему при всех высказала, что если забеременеет, никакой Фроси деду ждать не стоит, скорее Доместосом назовет. Свое слово она сдержала. Не Доместос, конечно, но Анжелика тоже неплохо звучит.

Негромко рассмеялась, вновь глядя в боковое окно. Обсуждая давно не виденных общих знакомых, незаметно подъехали к Макавто. Заказав два кофе, Рэм повернулся ко мне:

— Пирожок с вишней? — приподнял бровь.

Потому что я их любила несмотря на жирность и безумную калорийность. Была пирожковой наркоманкой. Рэм нередко их привозил, я потом едва не плакала в спортзале, но ела, а он всегда смеялся, видя мои отчаянные глаза, когда я с аппетитом поедала фастфуд, сидя у него на коленях и выговаривая ему за то, что он мне это привез. Ела, страдала, наслаждалась, обжигалась, а он, смеясь, сцеловывал с моих губ бурчание и вишню.