Слеза дьявола - Джеффри Дивер

Взять хотя бы этот его «Проект 2000»… Надо было иметь крепкий хребет, чтобы обложить местные корпорации еще более крупными налогами, чем они уже платили. Это ему припомнят. И еще роль Великого Инквизитора, которую Кеннеди взял на себя в скандале со школьным строительством. Ходили слухи, что он хотел выплатить разоблачителю коррупции Гари Моссу крупную премию из городской казны за то, что тот не побоялся дать показания и рисковал жизнью (хотя конгрессмен Ланьер, разумеется, отрицал, что давал деньги на такое вознаграждение). Молва утверждала также, что Кеннеди готов был распять всех замешанных в «откатах» чиновников и подрядчиков, включая своих давних приятелей.

Эти мысли поддерживали сейчас Филипса морально, когда он готовился отвести часть критики от главы города. Он делал это в том числе и ради общего блага.

Он заказал еще чашку декофеинизированного. Убежденный, что настоящий кофе повредит обертонам его роскошного баритона, он пил только выхолощенный напиток.

Выглянув в окно, он увидел человека, которого дожидался. Невысокий хрупкий паренек, он тем не менее служил каким-то клерком в ФБР, и Филипс «культивировал» его уже примерно с год. Для него он стал одним из тех «источников, пожелавших остаться неизвестными», на которые то и дело ссылаются журналисты, хотя на самом деле это чаще всего означает, что у источников информации не все в порядке с совестью. Но ему-то какая разница? Он работает на телевидении, где «совесть» вообще считается понятием достаточно растяжимым.

Клерк заметил Филипса с порога кафе, но осторожно оглядел помещение с видом опереточного шпиона. Потом снял плащ, под которым оказался плохо сидевший на нем серый костюм.

Молодой человек занимался в основном разбором и доставкой корреспонденции, хотя Филипсу заявил, что «посвящен в детали» (горазд врать-то!) самых важных решений, принимаемых руководством Бюро.

Самолюбие и бахвальство неистребимы, подумал Филипс, приветствуя его.

— Привет, Тимоти!

— С наступающим! — отозвался тот и сел. Выглядел он при этом как бабочка, пришпиленная булавкой к стене.

— Да, да, и тебя тоже, — ответил Филипс.

— Что у них здесь хорошего сегодня? Они готовят мусаку? Обожаю ее.

— У нас нет времени на еду. Нужно кратко переговорить.

— Ну так хотя бы какой-нибудь напиток.

Филипс подозвал официантку и заказал еще кофезаменителя для себя и чашку настоящего для собеседника.

— Я вообще-то предпочел бы пиво, — разочарованно протянул тот.

Но телеведущий уже склонился вперед и шепотом спросил:

— Меня интересует этот безумец, стрелок в метро. Как продвигается расследование?

— Им пока мало что известно. Там все странно. Кто-то считает, что это дело рук террористов. Другие кивают на военизированные отряды ультраправых. Еще есть мнение, что мы здесь имеем случай обыкновенного вымогательства выкупа. Но прийти к согласию они до сих пор не могут.

— Мне нужна какая-то альтернатива, какой-то другой угол зрения, — сказал Филипс.

— Альтернатива? Что ты имеешь в виду? — Тимоти теперь не сводил глаз с соседнего столика, за которым мужчина с аппетитом поглощал мусаку.

— Все стараются возложить вину на Кеннеди. А это несправедливо.

— Почему же? Он полный болван.

Но телеведущий пришел сюда не для того, чтобы обсуждать компетентность мэра. В какой бы роли ни вошел потом в историю Джеральд Д. Кеннеди, Слейду Филипсу заплатили 25 тысяч долларов как раз для того, чтобы он показал его миру далеко не полным болваном. А потому он продолжал:

— Как ФБР справляется с этим делом?

— Случай крайне сложный, — с важным видом заявил Тимоти, мечтавший когда-нибудь стать полноправным агентом, но, к сожалению, еще ни разу в жизни не добивавшийся целей, к которым стремился. — Они делают все, что в их силах. Уже сумели накрыть явочную квартиру преступника. Ты слышал об этом?

— Да. А еще я слышал, что он устроил там переполох, перепугал всех, а потом благополучно скрылся.

— Нам прежде не доводилось сталкиваться ни с чем подобным.

Нам?

Но внешне Филипс проявил полнейшее понимание.

— Послушай, я тоже стараюсь помочь вам чем могу, — сказал он. — Мне не нравится история, с которой планирует выйти сегодня в эфир руководство моей телекомпании. Именно поэтому я и захотел встретиться с тобой.

Тимоти заморгал своими щенячьими глазками.

— Они уже запланировали какой-то репортаж? — спросил он.

— Вот именно, — кивнул Филипс.

— И о чем он?

— О том, как ФБР облажалось в театре Мейсона.

— Кто облажался? Наоборот, там убийце сумели помешать. Жертв могло быть гораздо больше.

— Но они к этому подойдут иначе, — объяснил Филипс. — Бюро имело шанс схватить преступника. А вместо этого ему дали уйти.

— Бюро вовсе не облажалось, — жалобно возразил Тимоти. — Это была высококлассная тактическая операция. Ваша история — абсолютное вранье.

«Высококлассная тактическая операция», — повторил про себя Филипс, уверенный, что Тимоти набрался подобных фразочек даже не в стенах Бюро, а из романов Тома Клэнси.

— Конечно-конечно. Но добавь сюда остальные слухи…

— Какие еще слухи?

— О том, что Кеннеди собирался заплатить преступникам выкуп, но ФБР подстроило неуклюжую ловушку и все испортило. Стрелок не получил денег и теперь со зла будет убивать все больше и больше людей.

— Это полная чепуха!

— А я и не утверждаю… — начал Филипс.

— И это несправедливо уже по отношению к нам. — Тимоти перешел почти на нытье. — Подумай, у нас сейчас по всему городу работают агенты, которым давно положено быть дома со своими семьями. Ведь праздник же. Я весь день разносил по кабинетам факсы… — Он осекся, сообразив, что проболтался о своем истинном положении в табели о рангах ФБР.

Поэтому Филипс быстро продолжал:

— Я и не говорю, что сам так думаю. Я просто рассказал тебе, как это может выглядеть в эфире. Мразь продолжает убивать. И мое руководство жаждет найти козлов отпущения.

— Даже не знаю…

— Так есть что-то еще, куда мы могли бы перенести фокус общественного внимания? Помимо Бюро?

— Так вот что ты имел в виду под альтернативой?

— Я говорил об альтернативе?

— Да, говорил чуть раньше… А как насчет полиции округа? Может, свалить все неудачи на них?

Интересно, подумал Филипс, сколько бы заплатил Уэнди Джеффрис за очернение полицейского управления, которое в конечном итоге было подотчетно именно мэру.

— Нет, этот вариант мне не подходит. Думай. Есть еще мысли?

Тимоти надолго погрузился в раздумья. Потом расплылся в улыбке.

— Постой-ка, кажется, у меня есть идея.

— Надеюсь, это хорошая идея? — спросил Филипс.

— Слушай. Я как раз был в местном офисе ФБР. И подслушал кое-что странное… — Тимоти наморщил лоб и замолк.

Пришлось вмешаться телеведущему:

— Поразительно, но мне теперь самому кажется, что у них тут отличная мусака. Закажем себе по большой порции, а?

— Идет, — сказал Тимоти. — А идея… По-моему, она просто отличная!

III

Три ястреба

«Особенно важно обратить внимание на вариативность написанного. Следует тщательно изучить именно этот аспект документа. Сравнить повторяемость слов и фраз с их естественным порядком и выделить то, что выделяется из нормального и общепринятого построения предложения».

20

Тоже мне, столица всего Свободного Мира!

Сердце последней оставшейся на планете сверхдержавы.

А Кейдж едва не повредил ось своего казенного джипа «краун-виктория», угодив колесом в очередную яму на дороге.

— Проклятый город! — в сердцах процедил он.

— Осторожнее! — прикрикнул на него Паркер, кивком указывая на два куска стекла, тщательно завернутые и лежавшие у него на коленях, как новорожденный младенец. Он успел кратко осмотреть обрывки страниц, но они были так сильно повреждены, что разобрать на них третью и четвертую цели преступников он пока так и не смог. Оставалось надеяться на лабораторный анализ.

Их автомобиль полз по неровной мостовой мимо фонарных столбов, в которых уже месяцами не горели лампы, мимо нелепо торчащих там и сям шестов, на которых когда-то крепились знаки и указатели — теперь уже давно разворованные.

Рытвина на рытвине.

— Сам не понимаю, почему до сих пор живу здесь, — пожал плечами Кейдж.

В сопровождении Паркера и доктора Эванса старший агент спешил теперь как можно быстрее вырваться из полутемных кварталов окраины и добраться до штаб-квартиры Бюро.

— А если пойдет снег, нам вообще п…ц! — добавил он, не стесняясь в выражениях.