Радиошпионаж - Анин Борис Юрьевич

Предвоенные чистки среди лиц высшего командного состава Красной Армии, проведенные под предлогом их шпионажа в пользу Германии, породили на Западе опасения, что немецкие шпионы проникли в советское военное руководство. Кроме того, первоначально у американцев и англичан было мало уверенности, что СССР сможет выстоять перед лицом сокрушительной немецкой военной мощи. Когда же стало ясно, что Советский Союз не только в состоянии выстоять, но и имеет все шансы на победу в войне протав немцев, сыграли роль взаимное недоверие и соперничество союзников. Тем не менее полностью игнорировать СССР было невозможно, и уже 24 июля 1941 г. Черчилль, несмотря на все протесты, отдал Мензису распоряжение передавать в Москву данные, полученные с помощью радиошпионажа, в незашифрованном виде через английскую военную миссию при условии, что любой риск компрометации ее источника будет исключен. После этого при виде важного перехвата, касавшегося событий на Восточном фронте, Черчилль непременно спрашивал: «А это передали русским?» Происхождение таких шпионских данных англичане обычно прикрывали фразами типа: «по сообщению высокопоставленного источника в Берлине», или «по сообщению очень надежного источника», или «как сообщил сотрудник министерства обороны Германии». Обозначения вражеских частей, соединений и другие детали, которые могли раскрыть, что информация получена с помощью радиошпионажа, опускались.

Например, 11 июля 1942 г. в ЦПС было дешифровано следующее шифрсообщение немцев: «1. Следует ожидать нарастания давления вражеских войск на 2-ю армию. Желательно сдержать мощные силы противника на фронте армии с учетом операций Восточной армии в целом. 2. В задачу армейской группы фон Вайхса входит удержание совместно со 2-й венгерской армией Донецкого фронта между устьями р.Потудань и р.Воронеж и совместно со 2-й армией Воронежского плацдарма позиции по линии Ольховатка — Озерск — Борек — железнодорожная станция Котыш». Два дня спустя это сообщение было передано в английскую военную миссию в Москве в таком виде: «Для информации Генерального штаба русских. По полученным из разных источников сведениям, сообщаем, что немцы, включая венгерские части, намерены удерживать русских на фронте Ливны — Воронеж — Свобода, в то время как танковые силы пойдут к юго-востоку между реками Дон и Донец». Для желающих — своеобразный тест на сообразительность и внимание: найдите не менее 10 совпадений в этих 2 процитированных текстах.

Летом 1941 года английский офицер доставил в Москву оперативные коды, навигационные пособия и позывные люфтваффе. Аналогичные материалы он получил взамен. Вслед за ним документацию о беспроволочной связи вермахта и инструкции по вскрытию ручных шифров немецкой полиции привез другой английский офицер, которому в обмен были отданы некоторые захваченные у немцев документы. По мнению англичан, эти документы не представляли большого интереса. В Лондоне обеспокоились таким односторонним обменом полезной информацией. Кроме того, в ЦПС считали, что в Москве недостаточно эффективно пользовались предоставлявшимися им сведениями. Один из английских криптоаналитиков вспоминал: «В период крупных танковых битв 1942 года мы предупреждали русских о немецкой западне, в которую они гнали живую силу и технику. Трудно поверить, что они доверяли этим предупреждениям, потому что иначе они смогли бы избежать тех огромных потерь, которые понесли».

С лета 1942 года поток передаваемой в Москву оперативной шпионской информации, полученной в результате вскрытия «Энигмы», значительно сократился. Исключение составляли лишь сообщения особой важности. В декабре 1942 года в критический момент Сталинградской битвы в Москву была передана инструкция по вскрытию ручных шифров абвера в надежде получить взамен что-либо равноценное. Ожидания не оправдались. Контакты с советской разведкой стали еще больше ослабевать, а после открытия второго фронта вообще прекратились. И это понятно. Англо-американские союзники попросту боялись усиления советского влияния в послевоенной Европе, а СССР с самого начала войны имел все основания не слишком доверять своим союзникам по антигитлеровской коалиции.

Тогда же, летом 1942 года, одновременно с сокращением количества официально поставляемой из Лондона в Москву радиошпионской информации ее стал отправлять туда тайно Джон Кернкросс, советский агент, завербованный еще в 1935 году. В марте 1942 года Кернкросс поступил на работу в ЦПС. И хотя он провел там меньше года, его пребывание в цитадели английского радиошпионажа совпало с наступлением решающего периода в ведении боевых действий на Восточном фронте.

В круг профессиональных обязанностей Кернкросса в ЦПС входил главным образом анализ перехвата радиообменов люфтваффе. По его собственному мнению, звездный час настал для него летом 1943 года, перед Курской битвой, когда немцы начали операцию «Цитадель» против Красной Армии. 30 апреля англичане отправили в Москву предупреждение о готовившемся немецком наступлении, а также материалы немецкого шпионажа о советских силах в районе Курска, полученные англичанами путем вскрытия «Энигмы». Кернкросс же передал оригинальные открытые тексты шифрперехвата, где были впрямую указаны воинские части и соединения, упоминание которых всегда изымалось англичанами из материалов, посылаемых в Москву.

Больше всего внимание Москвы привлекла информация Кернкросса о расположении немецких эскадрилий. Советское военное командование за 2 месяца до начала немецкого наступления под Курском нанесло 3 упреждающих бомбовых удара по 17 немецким аэродромам в полосе протяженностью более 1 тыс. километров от Смоленска до Азовского моря. Эта серия из 3 массированных бомбовых ударов стала крупнейшей операцией советской авиации во второй мировой войне. Было совершено 1,5 тыс. самолето-вылетов, уничтожено 500 самолетов противника, советские потери составили 122 самолета. За предоставленные им данные Кернкросс получил благодарность Москвы. Однако к этому времени трудности передачи информации из места расположения ЦПС в Москву настолько возросли, что Кернкросс уже не мог больше их преодолевать и накануне Курской битвы сменил место работы.

С отказом Лонга от сотрудничества, а позднее со сменой работы Кернкроссом советская разведка не только лишилась ценных источников информации, но и потеряла возможность оценивать достоверность данных, которыми с ней делилась английская военная миссия в Москве. Вдобавок стало трудно находить основания для понукания советских криптоаналитиков, ставя им в упрек успехи их английских коллег, о которых свидетельствовали сообщения Лонга и Кернкросса.

После окончания второй мировой войны тайна, покрывавшая «Ультру», привела к появлению множества мифов. Согласно одному из них, англичанам очень хотелось, чтобы Советский Союз извлекал пользу из материалов «Ультры», касавшихся Восточного фронта. Но это надо было сделать таким образом, чтобы обезопасить их источник и одновременно убедить СССР в важности и надежности информации. Проблема была якобы решена путем перекачки данных «Ультры» через советскую разведывательную группу «Люси», действовавшую в основном на территории Швейцарии. Таким образом, источник информации был скрыт, а советское руководство действовало как надо, доверяя сведениям, полученным от собственных агентов. Слава английскому радиошпионажу, который выйграл войну не только на Западном, но и на Восточном фронте?

В этой версии нет ни грамма правды. Дело в том, что перехваты с Восточного фронта всегда являлись большой проблемой для ЦПС. Немцы очень часто использовали для связи свои наземные линии, и далеко не вся связь шла по радио. Но даже в тех случаях, когда для передачи шифровок задействовался эфир, расстояние и иные объективные факторы неблагоприятно влияли на качество приема английских станций перехвата. Шифрсообщения с перевранным текстом требовали очень много времени на обработку. Трудности усугублялись необходимостью их дешифрования. Проще было с криптограммами люфтваффе. Но шифры частей вермахта на Восточном фронте в ЦПС удавалось вскрывать лишь с июня по сентябрь 1941 года и в октябре —декабре 1942 года. Кроме того, чтение шифр-перехвата с Восточного фронта никогда не рассматривалось в ЦПС в качестве первостепенной задачи. Там работали в первую очередь с материалами, имевшими оперативное значение для английского командования. Поэтому информация, полученная в ЦПС с Восточного фронта, могла служить лишь для общей ориентации о масштабах, целях и результатах немецких наступлений, да и то с задержкой на 2 — 3 дня. Далее она должна была из Блетчли-Парк попасть в Лондон, потом в распоряжение радиста «Люси» в Швейцарии, а затем, после зашифрования, в Москву.