Моше и его тень. Пьесы для чтения - Константин Маркович Поповский

Халев (негромко, Иешуа): Скажи про вещи.

Иешуа (негромко, Халеву): Ты мог бы сам… (Моше). Да, вот еще, Моше… Совсем забыл…Народ хочет, чтобы все имущество поделили на всех, как это принято, когда делят военные трофеи…Так, чтобы никому не было обидно.

Моше: О чем ты?

Иешуа: О той одежде и вещах, которые остались после убитых…Народ требует, чтобы их поделили. Я спрашивал старейшин и они тоже высказались за это… Негоже, в самом деле, пропадать добру, которое досталось с таким трудом… Теперь слово за тобой.

Моше: Ты сошел с ума, Иешуа?

Иешуа (мягко): Мне так не кажется.

Моше: Тогда послушай, что я тебе скажу. Все сжечь.

Иешуа: Ладно.

Моше: До последнего лоскутка.

Иешуа: Пусть так и будет.

Аарон: Брат!..

Халев: Мне кажется, что нам принесло бы больше пользы, если бы мы раздали эту одежду и вещи тем, кто так мужественно сражался сегодня за Крепкого… Если не обещать людям награду, они становятся ленивыми и начинают думать, что Крепкий сотворил их для безделья.

Моше (кричит): Ты слышал, что я сказал?.. Все сжечь! И притом – немедленно!

Пауза. Халев, Ламекс и Иешуа смотрят на Моше.

(Глухо). Тела предать земле. Над местом погребения навалить камней. И на ночь поставить часовых, чтобы кому-нибудь не пришло на ум поживиться за счет мертвых… А если вдруг такой найдется, то вы знаете, что делать!..

Иешуа: Все будет исполнено. (Уходит, уводя с собой Халева и Ламекса).

Пауза. Моше сидит на песке. Аарон занят перекладыванием камешков.

Моше (глухо): Подумать страшно, сколько человек не сядут сегодня у своих палаток, чтобы переломить свои лепешки!.. А сколько будут роптать и грозить кулаками небесам в бессильной ярости… И плакать, и проклинать, и кусать себе губы, чтобы не кричать… (Едва слышно, сквозь зубы). Тупые ослы… Они как дети, которые днем выкрикивают оскорбление демонам, но стоит сумеркам подернуть землю, как они чувствуют страх и бегут под защиту своих родителей… Пока у них были набиты желудки им не нужен был Бог, но стоило беде коснуться их своим крылом, как они побежали к первому же попавшемуся идолу, чтобы он накормил их и оградил от бед… Чертовы дураки!.. Ничего бы этого не случилось, если бы они думали о чем-нибудь еще, кроме мяса и игры в камешки…

Аарон: Что делать, брат. Мир так устроен, что человеку надо в первую очередь заботиться о пище, об одежде, о дровах, о завтрашних запасах, о сегодняшнем ужине и еще о тысяче вещей, без которых не обойтись, если не хочешь, превратиться в ленивого осла, на котором таскают тяжести… Ты ведь знаешь это и без меня, брат. Человек и так приходит в этот мир, чтобы работать на себя и на своего бога и уходит из него, чтобы уступить место другим. И только от него одного зависит, сделает ли он свою жизнь более или менее сносной или будет влачить ее до смерти, как неразумное животное… Что это ты так смотришь на меня, брат?

Моше: Мне показалось, что ты заговорил, как фараон. Он тоже был уверен, что нам никуда не уйти от Мицраима, который не выпустит нас из своих рук, так что мы все равно вернемся, как бы далеко не ушли… Он был уверен, что человек способен только есть, пить, подчиняться, да еще плодить себе подобных, потому что таков порядок, который никто и никогда не может нарушить…(Понизив голос). И сегодня мне кажется, что он был прав, Аарон… Потому что, чем дальше мы с каждым днем от Мицраима, тем все ближе он приближается к нам, и тем крепче его объятия… А знаешь, почему? Потому что Мицраим живет не в пустынях, и не в горах, и не в городах. Он живет в ленивых человеческих сердцах, которые он высушивает, делая их пустыми и твердыми, как скорлупа ореха, которую не разбить… Это мне сказал много лет назад фараон, и сегодня я согласен с каждым его словом

Небольшая пауза.

(Глухо). Мы возвращаемся, брат… Возвращаемся, чтобы стать посмешищем всего мира, который видел, как мы бежали из Мицраима и который еще увидит, как мы построим свой собственный Мицраим, из которого нам уже не выбраться.

Аарон (немного помедлив): Не сердись, Моше, но иногда мне начинает казаться, что у тебя нет врага хуже, чем Израиль… Что, скажи, плохого в том, что человек стремится жить в чистоте и порядке, чувствуя себя в безопасности и не испытывая чувства голода и жажды, которые делают из тебя дикое животное?.. Разве не Всемогущий установил этот вечный порядок, который требует от каждого из нас, чтобы он делал свое дело и не задавался никому не нужными вопросами?.. Только не говори мне, ради святого престола, что Он избрал нас, чтобы мы были святым народом, потому что это невозможно… Нет, Моше. Он избрал нас, чтобы мы приносили ему жертвоприношения и славили его святое имя и благодарили его за то, что он создал этот мир простым, понятным, надежным и устойчивым… Куда ты, брат?

Моше (поднимаясь на ноги): Я устал спорить с тобой. Время покажет, кто из нас был прав. А сейчас я возвращаюсь к Крепкому. Скажи народу, что Моше отправился в горы, чтобы вымолить у Святого прошение за те преступления, которые обрушились на нас сегодня

Аарон: Как? Прямо сейчас?. Не отдохнув?. Не выпив глотка воды?.. А что если кому-то опять придет в голову воспользоваться твоим отсутствием?

Моше: На это есть Халев, Иешуа и ты Аарон… Прощай.

Аарон: Прощай…Мы будем ждать тебя. (В спину уходящему Моше). Эй, послушай…

Моше оглядывается.

Хотел тебе сказать… (Негромко посмеивается). Знаешь, брат, что случилось, то случилось.

Короткая пауза. Какое-то время Моше смотрит на брата, затем молча уходит.

Ушел… (Какое-то время смотрит в ту сторону, куда ушел Моше, затем в сторону палатки, Элиазеру). Элиазер!..

Элиазер появляется на пороге палатки.

Принеси-ка мне Книгу, сынок…

Элиазер скрывается в палатке и почти сразу возвращается с Книгой.

А теперь возьми кисточку твою и запиши…

Медленно идет по сцене и садится.

(Диктует). «В тот день, когда отступил Израиль от Господа своего и разгневал Господа своего тем, что сделал себе тельца из золота, которому поклонялся, говоря: вот он, Бог мой, который вывел меня из страны чужой, чтобы отвести меня в землю обетованную. И наказал Господь в тот день Израиль и проклял это место, где творилась эта мерзость, и послал верных своих наказать отступивших от Него. И было убито в тот день десять тысяч человек…» (На мгновенье смолкает, задумавшись).

Короткая пауза.

Нет, напиши лучше: «и было убито в тот день пятнадцать тысяч человек, и память о них искоренилась из среды Израиля. И восславили Господа».

Элиазер записывает.

Свет