Безумная погоня - Элоиза Джеймс

Она даже не заметила, когда он успел приблизиться.

— Кто вас учил подкрадываться! — сердито воскликнула Беата.

— Это не важно.

— А что важно?

— Вы. Вы — само воплощение весны. — Стивен не мигая смотрел на нее.

Беате этот комплимент определенно понравился; не зря же на ней было фантастически дорогое платье в пасторальном стиле Марии-Антуанетты, со шнуровкой спереди и пенистыми вставками по бокам; но когда Стивен внезапно опустился перед ней на одно колено, она недоуменно захлопала ресницами.

Вытянув руку, она коснулась его щеки.

— Что случилось? С тобой все в порядке? — Она даже забыла, что они еще не перешли на ты.

— Нет, не все, — отозвался он резко. — Я страшно усложнил себе жизнь.

— Как это? — удивилась Беата. Это признание определенно застигло ее врасплох.

— Я проявил непростительную глупость, когда обратился к тебе с одной просьбой.

Беата прикусила губу.

— Почему?

— Потому что мне следовало сказать: «Соблазни меня. Возьми меня. Пожалуйста».

Сердце Беаты колотилось так быстро, что она почти не ощутила собственного разочарования. Разве не этого она хотела? Конечно, этого, но…

— Ты нужна мне любая, какая есть, — хрипло произнес Стивен, — ив любое время, которое сочтешь нужным мне уделить. Поверь, больше я не стану капризничать.

Беата теребила ленточку на зонтике, наклонив его таким образом, чтобы не видеть лица собеседника.

— Поздно. Я решила вернуться в дом к отцу, — сказала она почти безразлично.

Стивен медленно поднялся. Некоторое время он молчал. В воздухе раздавался лишь топот копыт козла, засеменившего на другой конец выпаса.

— Неужели я опоздал? — обронил он наконец, и от прозвучавшей в его голосе безысходности у Беаты сжалось сердце. Она медленно закрыла зонтик. Высокий, с мускулистым телом, Стивен имел вид истинного патриция. Разве могла она отказать ему?

Вскинув ресницы, Беата наградила Стивена самым пылким взглядом из всех, имевшихся в ее запасе, и он, издав хриплый горловой звук, порывисто заключил ее в свои объятия.

— Ты согласна, ты позволишь мне… — Он впился в ее рот и смог закончить предложение, только когда оторвался от ее губ: — Ты соблазнишь меня, Беата? А может, ты позволишь мне соблазнить тебя?

Она потянулась к нему, желая поймать губами его губы, но он отстранился.

— Пожалуйста… — Трепет его интонации привел ее в восторг. — Я был глупцом, когда отказал тебе. Теперь я согласен на все, на любую мелочь, какую ты готова мне дать. Ты, конечно, не хочешь ни обхаживать меня, ни выходить за меня замуж; ну и ладно, я согласен на все, что ты можешь предложить…

Беата закрыла глаза. Один из самых гордых джентльменов королевства был у ее ног.

— Я не это подразумевала, — прошептала она, сжимая его плечи. — Это не значит, что я не желаю выходить за тебя замуж… v

— Помолчи, — попросил он, проводя губами по ее губам. — Я знаю, что ты не хочешь становиться моей женой. Я был самодовольным дураком, когда возомнил, что ты можешь принять меня в расчет, но теперь мне все равно. Просто… просто соблазни меня, и потом я уйду.

Ладно, с этим она разберется позже. Разомкнув руки, Беата улыбнулась сонной улыбкой Клеопатры:

— А что, если я заставлю тебя делать вещи, не соответствующие понятию джентльмена о чести?

— Ты уже заставила: я впервые в жизни прошу незамужнюю женщину соблазнить меня.

— Ну, тогда… — Беата прислонилась спиной к стволу дерева и, глядя на Стивена, медленно сдвинула кружевную пену своей юбки, обнажив прозрачные шелковые чулки со стрелками. Затем она подняла юбку чуть выше колен, чтобы Стивен увидел бледно-голубые чулки, темную подвязку и бледно-кремовую кожу бедра.

Его кадык странно дернулся.

— Что ты делаешь? — Он изумленно уставился на нее.

— Соблазняю тебя, как ты и просил. — Улыбка Беаты ослепляла, но почему-то Стивен никак не мог оторвать взгляд от ее ног.

— А что, если кто-нибудь придет?

— Никто в этот уголок не заглядывает, — произнесла Беата блаженно. — Тропинка никуда не ведет, разве что к этому козлу. Ты и я — единственные люди, проявившие к этому созданию хоть какой-то интерес. — Она неторопливо разомкнула ноги и слегка подтянула колени к себе, при этом юбка сдвинулась ей на бедра.

— И где этот чертов козел? — прохрипел он.

— На другом конце поля.

Ее колени поднялись чуточку выше, а юбки переместились ниже, открывая взгляду гладкие молочные бедра.

— Если я прикоснусь к тебе, то уже не смогу остановиться, — предупредил Стивен, ловя ее взгляд.

Сердце Беаты отозвалось глухими ударами.

— Ну так не останавливайся.

Он нежно опустил руки ей на щиколотки.

— Это твое последнее слово? Ты уверена, что хочешь заниматься любовью на козьем выпасе?

Беата залилась смехом, и его глаза засияли. На ее лице было написано желание, и козий выпас ее вполне устраивал. Пальцы Стивена сомкнулись вокруг изящной щиколотки и заскользили вверх по шелковистой глади чулка. У подвязки они замерли, потом развязали сначала одну, затем другую, обнажив красные отметины на белой коже.

Беата смотрела на него с улыбкой, но в ней чувствовалась какая-то неуверенность, хотя, разумеется, она была непревзойденной обольстительницей.

Стивен растер пальцами красные отметины.

— Зачем так мучить свою несчастную кожу? — Он наклонил голову и пробежал языком вдоль отпечатка на ноге.

Застонав, Беата выгнулась в его руках; в следующий момент его ладони легли ей на колени и раздвинули их. Мгновение она сопротивлялась, но вскоре сдалась, и летящее платье, в котором она была, послушно сжалось до узкой полоски, словно специально было создано для игр на свежем воздухе.

Стивен пробежал пальцем по внутренней стороне ее бедра, потом провел пальцем по ткани. По телу Беаты пробежала дрожь, и она потянулась к нему, но он оттолкнул ее к дереву и опустился перед ней на колени, между ее раздвинутых ног, чтобы прижаться губами к внутренней стороне ее дрожащих коленей. Затем его губы поползли вниз, туда, где белела слоновая кость ее нежной плоти, в то время как его палец все дальше продвигался по белому хлопку между ее бедер, исполняя на поверхности замысловатый танец, от которого ее ноги начали слегка подрагивать.

Едва Стивен услышал ее неровное дыхание, его накрыла волна ликования, следом за которой пришла волна сладострастия, столь сильного, что он чуть не сорвал этот чертов хлопчатобумажный лоскут вниз…

— Как ты это назовешь? — спросил он невнятно и положил руку ей между ног, а затем подался вперед.

— О, — простонала она очень тихо. Его палец подцепил оборчатый край.