Завещание предков - Владислав Стрелков

— Не видел, а спросить не догадался. Не до того было.

Я повернулся и направился к дому.

— Пойдем, Власыч. Про Кутерьму узнаем, да новости, какие есть.

Кубин остановил меня рукой.

— Ничего мы не узнаем. Полк сегодня утром ушел к Большим Ключам. Тут только отроки остались да те ратники, что в сече выжили.

— Не понял. Велесов что, с ума сошел? А остальные монголы? Их искать не надо?

Я пошел к дому, Кубин шел за мной.

— Зря ты так. Дозоры-то он разослал. Просто оттуда проще, если что, выдвинуться.

М-да, действительно зря.

— Ладно, погорячился я. Меня ушедшие неизвестно куда монголы беспокоят. И цель у них минимум Верши.

Кубин тревожно посмотрел на меня.

— Или Китеж.

— Да. Если нашелся проводник, что показал тропу отсюда, то он же покажет дорогу к Китежу. Поехали.

Мы быстрым шагом пошли к дому. Навстречу нам вышли старушка Мяга и Лада.

— Мы…

Мяга подняла руку и, заставив замолчать, сказала:

— Знаю, куда собрались. Послушайте меня, вои.

Вдруг глаза у Мяги наполнились слезами.

— Простите старую. Не услышала я. Беда страшная случилась. А я не услышала.

Мы бросились к ней, крича наперебой:

— Что? Что произошло? Какая беда? Когда? Говори.

Но Мяга вдруг опустилась на колени и обмякла, рыдая. Лада присела и, обняв старушку, посмотрела на нас.

— Простите нас, нерождённые. Я не слушала лес, на бабушку надеясь. Старая она.

Я заорал на них:

— Да что случилось-то?

Глаза Лады наполнились слезами, и она, утёршись рукавом, всхлипывая, сказала:

— Пожар великий случился. Хороший город весь сгорел.

— Какой город? Верши? Китеж?

Лада выдохнула:

— Китеж. Лес шумел сильно, но я разобрала только сейчас. И ещё, все люди спаслись.

Мы с Гориным стали быстро собираться. Все мои вещи были в сумах. И я, подхватив их, выбежал из дома.

— Лада. Я вашего коня возьму.

Она кивнула и, подняв Мягу, подвела её к лавке. Усадила и подошла ко мне.

— Я хочу сказать тебе спасибо.

Я повернулся удивлённо.

— За что? Это мне надо спасибо говорить. Мне, а не тебе.

Она помотала головой и, смахнув слёзы, прошептала:

— Нет. Тебе. Ты сильный. Сила жизни в тебе большая. Предки тебе помогают, и боги благоволят. Лешие помогают. Я у тебя её немного себе взяла. А от смерти ты сам себя спас. Я только руку протянула. И ещё… — Она посмотрела мне в глаза. — Ты должен вернуться.

Я улыбнулся.

— Я вернусь, Лада.

— Нет, не сюда. — Она замотала головой. — В свой дом. Там, далеко. Где ты родился. Тебя ждут.

— Что ты, Ладушка. Никто там меня не ждёт.

Лада упрямо тряхнула головой.

— Ждут, поверь мне.

— Кхм…

Кубин давно был готов и уже сидел на коне. Я кивнул и закинул сумы на коня. Повернулся к девушке.

— До свидания, Ладушка. До свидания, бабушка Мяга. Простите меня, и спасибо вам.

Кубин тоже попрощался, и мы поскакали по лесной тропе. А вслед нам летело:

— Прощайте, нерождённые.

Галоп переходил в рысь. Из рыси в галоп. Потом лес стиснул тропу своими стволами, и она запетляла, огибая густой подлесок. Пришлось сбавить темп. Теперь кони шли шагом. Пересекли небольшой ручей. После него тропа стала шире, но запетляла ещё сильней. Кубин, чуть повернувшись, сказал:

— Не верится, что Китеж сгорел. Как думаешь — просто пожар или всё-таки монголы?

— Наверняка монголы. Только…

Я пожал плечами:

— Только одно непонятно. Слышал, что Лада сказала? Люди от пожара спаслись. Это как?

Кубин вздохнул.

— Может, всё-таки простой пожар.

— Надеюсь.

Какое-то время ехали молча. Опять пересекли маленький ручей. После него пришлось спешиться и вести коней в поводу. Толстые ветки деревьев не давали ехать верхом.

— Власыч. А сколько раз тебя Мяга лечила?

— Три. В первый раз после битвы с булгарами, двадцать лет назад. Потом через год, после мелкой стычки с отрядом мордовского князька. Последний раз в день, когда Новый Город заложили. То-есть Нижний Новгород. Завистник в спину нож воткнул. Я ведь у князя Юрия Всеволодовича в ближниках ходил. Каждый раз как труп к Мяге везли. Она меня на ноги ставила. Только не так быстро, как тебя. — Кубин усмехнулся. — Я помню, Мяга была очень красивая.

Тропа перестала петлять, и мы пустили коней рысью. Выехали небольшую берёзовую рощу. Раздался резкий птичий крик, и из-за стволов выступили отроки с натянутыми луками. Мы остановились.

- Здравы будьте, бояре.

Кубин кивнул и улыбнулся.

— Молодцы.

Тронувшись дальше, он повернулся и сказал:

— Наконец научились дозор как надо нести.

Выехали на поле, на котором курились дымами множество костров.

— Я думаю, не надо про Китеж пока говорить.

Дед Матвей согласно кивнул.

— Добро.

Мы подъехали к костру, у которого сидели ратники. Я узнал братьев Варнавиных, Михаила и Николая. Тимофея Садова, старшего полусотни китежского ополчения, который со старицы в тыл монгольскому дозору бил. Ещё двое, имён которых я не помнил. Они поднялись и изумлённо уставились на меня. Общее изумление выразил Садов:

— Чудны дела твои, Господи! Ты ли это, Володимир Иванович? Живой и здоровый?

Я сел к костру.

— Живой, живой. Садитесь, бояре. А что вы с войском не ушли?

Садов кивнул на собирающихся вокруг отроков:

— Мы решили, что не след оставлять отроков одних. Они нам зело в сече помогли. Почитай половину поганых стрелами перебили.

Все согласно закивали. Парни, стоявшие рядом, смутились, остальные таращились на меня. Я покосился на них.

— Верно. Только я думаю, они сейчас во мне дырку глазами прожгут. Пялятся, как на чудо.

Садов хмыкнул:

— Не мудрено. Несколько ден назад ты почти мертвый был. Сейчас, как и не язвлён совсем. А ещё они сказывали, что ты, боярин, страшен в бою был. Аки пардус с горящими глазами с двумя саблями поганых, как траву, косил.

Сзади раздались шаги, и меня вдруг что-то подхватило, сжало в плечах и подкинуло вверх. В ухо радостно заорали:

— Живой, боярин! Живой!

Недавно зажившие рёбра, казалось, затрещат от медвежьих объятий Демьяна. Весь воздух из меня выдавил. Из последних сил я просипел:

— Отпусти, медведь. Задушишь.

Под хохот ратников и парней Демьян посадил меня обратно. Я глубоко вдохнул и повернулся к сияющему Демьяну. Садов хлопнул его по плечу.

— Славный вой вышел из нашей Косой Сажени. Видел я, как бился сей отрок. Моё слово — достойный витязь.

Все одобрительно загудели. Я поднялся.

— Ладно, бояре. Теперь дело. Поганые, что чудесным образом исчезли с пути большого полка, где-то здесь. Собираемся.