Офицер империи - Андрей Борисович Земляной

откинулся на спинку кресла и пальцами помассировал уставшие глаза. — А как на счёт плана если всё пойдёт вкривь и вкось?

— А вот на этот случай, у нас совсем всё хорошо. — Выступил вперёд начальник генерального штаба. — Подробностей раскрывать не буду, но благодаря нашим многочисленным друзьям, сформирован второй и третий эшелон поддержки. Так что в случае чего, никаких случайностей не случится. Мы заставим доску ферзями.

Совещание, если его так можно было назвать, шло и на подворье у Вороньей Заставы, там, где собирался цвет воровского «общества». На сходку позвали только авторитетных воров, и тех, под кем ходили ватаги от ста человек и выше. Таковых в Столице нашлось не так чтобы много, но где-то четверть сотни человек пришло. Народ попался разношёрстный, но также как в толпе один опер вычисляет другого, так и ворьё видело друг друга насквозь, даже если тот одет в дорогие одежды из модного салона, или в бросовые тряпки, которым место в костре. Но сейчас все оделись сообразно случаю. Скромные, но достойные костюмы служащих среднего уровня, и конечно никаких золотых цепей, огромных символов исповедуемой веры, усыпанных бриллиантами, или аксессуаров ценой в годовой доход приличной лавки. Люди подобрались опытные, тёртые и понимали, когда есть время трясти золотом, а когда нужно выглядеть скромнее.

Подворье, «Яма» названое по старой ямской станции, находившейся прямо на въезде в город, с Южного Тракта, отличалось скромным обаянием и неброским московским шиком. Здесь можно было заказать самые изысканные блюда, и любые вина самых тонких букетов, и даже перемену одежды, если в том возникла нужда. Ну и конечно услуги дам и девиц, причём не потёртых «прелестниц» с «жёлтым билетом», а вполне свежих студенток институтов и техникумов, решивших чуть скрасить свой быт, относительно лёгкими деньгами. Ситуацию дополнительно облегчало то, что энергомедицина почти повсеместно изничтожила болезни, передававшиеся половым путём, а от риска беременности совершенно избавлял амулет, или наносимый на кожу временный узор. А при царящих в обществе крайне свободных нравах, галантный, чистоплотный и обеспеченный кавалер, не оставался в одиночестве.

Но главное, чем ценилась «Яма» знающими людьми — глубокая и разветвлённая система подземных ходов, куда можно было попасть из удобных ходов внутри заведения, буквально растворившись в темноте тайных подземелий.

Сегодня никто не планировал гулять. Люди сели чинно и солидно, и когда входные двери в кабинет плотно закрылись, встал председатель собрания, воровской судья, Никанор Колесов, носивший погоняло Скорняк, за виртуозное умение обращаться с шилом.

— Лютый, Кружало, Мотор, Бес… — Скорняк называл всех по кличкам, и названный кланялся, обществу. — Собрал я вас решить один вопрос. — Скорняк, чуть помедлил выдерживая паузу. — Наш доброжелатель, ну вы понимаете где, подсказал, что совсем скоро, легавым станет не до нас, и какое-то время такая ситуация будет продолжаться. Это значит, что у нас открываются дополнительные возможности пощипать ранее недоступные места. И одним из таких мест, мне прежде всего видится Первый имперский банк. — Он поднял руку останавливая гул. — Спокойно. Не центральную контору, конечно. Там и бронетехникой не взять. А вот районные отделения — запросто. Там ни подвалов, ни охраны нормальной. А страже будет не до нас.

— А если будет? — спокойно спросил известный атаман воровской стаи Курчавый — абсолютно лысый широкоплечий мужчина лет пятидесяти, с огромными тяжёлыми кулаками.

— Когда начинает гореть дом, жителям не до хозяйского добра. — Скорняк усмехнулся. — А полыхать будет до неба. Так что, я никого не зазываю, но предупреждаю, что когда на улицах начнут стрелять, настанет лихое время. Лихое время для лихих людей. Ну и конечно мне хотелось бы распределить полянки, для того, чтобы мы не грызлись на ровном месте. Москва большая и жирных мест хватит на всех.

Вечером того же дня, Владимир уставший, словно трое суток разгружал вагоны, поехал отдыхать в недавно открывшийся ночной клуб «Континент» где звучала заводная молодёжная музыка в стиле «Диско», и на подиумах извивались жаркие красотки.

Заведение принадлежало «Гиперборее», поэтому Владимира здесь принимали подчёркнуто вежливо, и радушно. Подходящая компания нашлась мгновенно в виде пары студенток Института Энергомедицины, одарённых уровня младший мастер, и магистр. Подтянутые, стройные, и фигуристые магички выглядели просто сногсшибательно, что неудивительно, прекрасно воспитаны, одеты в платья от мадам Милютиной, и не прочь провести ночь в интересной компании.

И как-то случайно оказалось, что буквально в пяти шагах от Владимира, отдыхает компания во главе с великим князем Александром, разбавленная целым десятком раскованных девиц, преимущественно из Педагогического института.

В какой-то момент, Владимир осознал кто гуляет рядом, но никакого острого впечатления на него это не произвело. Ну родственник царя… делов-то. Но родственник царя так не считал, и вёл себя достаточно свободно чтобы не сказать развязно и в какой-то момент, ударил по лицу чем-то не угодившую ему официантку.

Вызванный к месту скандала начальник охраны клуба, отставной капитан десантных войск Синегоров, заметил охране князя, чтобы они сдерживали порывы своего начальника. Хотя сделал он это куда более грубо, и жёстко, и каким-то образом фраза про «держите своё животное на привязи», дошла до князя, уже не сказать. Но взбеленился Александр конкретно, и запустил ещё не открытой бутылкой в отставника.

Тот спокойно перехватил вино в воздухе, посмотрел на этикетку, и заметив, что такое пойло не употребляет, отдал одному из охранников князя.

Почему начальник охраны вёл себя так свободно по отношению к человеку явно выше себя по социальной лестнице, было понятно. Князь, несмотря на богатство и связи, в армейской среде совершенно не имел авторитета, а у капитана к тому же была чёткая инструкция, что делать с сильно загулявшими гостями, и как их ставить на место. Клуб «Континент» очень дорожил своей репутацией крайне приличного места, и бывало так, что весьма респектабельные господа, потерявшие берега, выдворялись вон. При этом, грубость по отношению к персоналу и особенно рукоприкладство считалось краем возможного, после чего следовало безусловное покидание заведения. Но капитан решил дать людям ещё один шанс, которым они не воспользовались, и в зал вошли охранники князя, дежурившие возле машин.

— Дамы. — Владимир встал, и улыбнулся девицам. — Я покину вас буквально на несколько минут, чтобы припудрить носик одному гражданину.

Он одёрнул полувоенный китель, в котором ходил постоянно, сделал жест, чтобы музыку убрали потише, кивнул Константину Синегорову и подошёл к компании Великого Князя.

— Господа? — Владимир намеренно использовал несколько уничижительный «торговый» эпитет для обращения к гулявшей компании. — Мне