Крымский излом - Александр Михайловский

   Совершив в море широкую циркуляцию, москитный флот вернулся к берегу через пятнадцать минут. Только теперь его настоящей целью были не пляжи в курортной зоне, а мол-волнолом в центре города, рядом с той самой гостиницей "Бристоль" и такой же мол в селе Отрадном. Несколько десятков маленьких суденышек сбросили десант прямо на бетонные набережные и там, на берегу, завязался бой. Кроме управления огнем своего лидера, я успеваю оглядывать всю панораму сражения. Завершающего сражения Крымской наступательной операции. Рядом со мной ровно тем же самым, находясь на положении наполовину командующих, наполовину зрителей, стоят товарищ Кузнецов, и товарищ Берия. Огромная машина запущена на полный ход, и менять хоть что-нибудь уже поздно.

   Сейчас наступает самый главный момент операции, большие десантные корабли из будущего загруженные свежими пехотными батальонами на полном ходу идут к захваченным причалам. Два в центр Ялты и два в Отрадное. Нет на это стоит посмотреть, корабли не швартуются к причальной стенке, а упираются в нее носовой частью под углом примерно в сорок пять градусов. Наша позиция восточнее траверза Бристоля и нам хорошо видно как в носовой части двух кораблей распахиваются огромные десантные ворота, и из трюмов на берег хлынула живая ревущая и матерящаяся волна. Впереди этой волны, как пена на ней, немногочисленные камуфляжные куртки пехотинцев из будущего. Я поднял к глазам бинокль, наших пехотинцев как подменили, сегодня это прямо какие-то берсерки. Немцы, впечатленные по самое не могу, поднимают руки - и их тут же на месте закалывают штыками. Очевидно, здесь и сейчас пленных не берут.

   В полуразрушенной гостинице "Бристоль" на мгновение вспыхивают ожесточенные схватки, корабельная артиллерия вмешаться не может, перемешались свои и чужие. Но туда уже нырнули штурмовые группы в пятнистом камуфляже, и вот уже красный флаг на крыше говорит, что гостиница наша. Все, десант на берегу, и доставившие его корабли отходят от берега задним ходом. Всего за пятнадцать минут высажено более трех тысяч штыков. И плацдарм постоянно расширяется.

   В воздухе подобно рою разъяренных ос появляются винтокрылые штурмовики из будущего, и корабли переносят огонь на фланги за Ливадию, и в сторону Гурзуфа, отсекая от десанта немецкие резервы.

   Эти самые вертолеты они буквально повсюду, и повсюду по хозяйски суют свой любопытный нос, тяжелыми эрэсами истребляя последние очаги сопротивления. Город кажется наш. И тут, через некоторое время, товарищ Берия меня еще раз удивил. Достал из кармана маленькую рацию, ткнул пальцем в кнопку, - "Кузнецов", связь с товарищем Сталиным, пожалуйста. Товарищ Сталин, доброе утро, это Лаврентий Берия. Докладываю. Ялтинская десантная операция завершилась успешно, город наш. Из-под Фароса и от Гурзуфа сообщают, - товарищ Кузнецов молча кивнул, - что там фронт тоже прорван, немцы частью бегут в горы, а частью бросают оружие и сдаются. Главный калибр "Парижской коммуны" и "Молотова" отработал на "пятерку". Операция по освобождению Крыма переходит в фазу ликвидации мелких банд немецких окруженцев и татарских националистов. Да, товарищ Сталин, спасибо, но я тут не при чем, это товарищу Кузнецов и Ларионов, да и все прошло выше всяких похвал. Да передаю товарищу Кузнецову.

   Что там говорил Верховный нашему наркому, я уж и не слушал. В голову ударило одно, - Победа, первая победа нашего флота в этой войне! Еще несколько часов и части наступающие на сухопутном фронте соединятся с десантом, после чего все побережье Крыма будет под нашим контролем. Слезы появились у меня на глазах, сколько наших товарищей так и не дожило до этого момента.

Часть 4. Мы вернулись, мама!

9 января 1942 года, 10:05, Перекоп, станция Армянск,

   майор Сергей Александрович Рагуленко

   Вся бригада выстроена на ровном вытоптанном поле перед зданием МТС, недалеко от станции Армянск. До войны тут стояли мирные советские тракторы и комбайны, а сейчас ровными рядами стоят наши БМП, самоходки и танки. Отдельно, в дальнем углу площадки находятся боевые вертолеты. Экипажи, расчеты и десант выстроены перед машинами. Отдельной коробкой включенные в состав бригады батальон капитан-лейтенанта Бузинова, и бывшая 8-я бригада морской пехоты, сведенная в четвертый батальон. Несмотря на то, что люфтваффе находятся в глубоком нокауте, по периметру площадки бдят установки Панцирь-С.

   Зрелище прекрасное и грозное. Трибуну с высокими гостями поставили прямо под стеной чудом уцелевшего двухэтажного здания конторы. На стене, прямо за трибуной, растянут подарок моряков с "Кузнецова" - огромный плакат "Родина-мать зовет". И прямо напротив, над рядами нашей морской пехоты, как ответ, такой же большой транспарант "Мы вернулись, мама!". В глазах пробивает невольная слеза. Сегодня самый лучший день, несмотря даже на то, что ветер с Перекопского залива несет гнилую промозглую сырость. Сегодня нашей бригаде вручают боевое знамя. Нас отвели с Турецкого вала в ближний тыл еще вчера вечером, когда по железной дороге из-под Севастополя начали прибывать высвободившиеся там части.

   Вот на трибуну поднимаются почетные гости. Ее, в смысле деревянную трибуну, ребята нашли тут же, в здании. Очевидно, МТС-вское начальство устраивало митинги, на 1 мая, 7 ноября, а также по всяким прочим торжественным поводам. Так скажем же им спасибо за запасливость и предусмотрительность. От обилия "звездных" лиц на трибуне, рябит в глазах... Малоизвестны широкой публике из присутствующих только полковник Бережной и контр-адмирал Ларионов. Остальные же имена звучат как гром литавр: генерал-лейтенант Василевский Александр Михайлович, генерал-лейтенант Рокоссовский Константин Константинович, нарком Военно-морского флота адмирал Кузнецов Николай Герасимович, нарком внутренних дел Берия Лаврентий Павлович, ну и тут же, скромно, чуть в сторонке, военком бригады бригадный комиссар Брежнев Леонид Ильич.

   Ну, пересеклись мы с ним вчера. Как только штаб бригады перекочевал из Симферополя в Армянск, он, молодец, тут же пошел по ротам знакомиться. Короче товарищи, вот что я вам скажу, поздний Брежнев примерно так года после семьдесят пятого, это уже не Брежнев, а только его болезнь. А так, нормальный мужик, которого в нашей роте с его же легкой руки начали называть "Просто Леня". О том что он Ильич, он сейчас даже и не вспоминает, наверное, возраст не тот.

   Но вот, заиграл "Интернационал", все встали по стойке смирно, кстати, до утверждения в качестве гимна стихов Михалкова на музыку Александрова еще целых два года. Хотя может ИВС и впечатлившись готовым вариантом, примет решение чуть раньше. А может и нет, я хоть и солдафон-солдафоном, но тоже понимаю, что все расклады мы уже спутали капитально, а дальше будем путать их еще больше. Так что может после войны и не будет никаких "стран народной демократии", а просто в составе СССР добавятся новые союзные республики, как там Германская, Французская, Датская, Норвежская, не говоря уже всяких мелких восточно-европейских. А это, товарищи, почти что победа Мировой Революции, половина мирового промпотенциала в составе СССР.

   Вот тогда мы с ними и посоревнуемся, у кого жизнь слаще и постель мягче. Ну, и конечно чтоб без Хруща, а то один дурак за год запросто разбазарит то, что сто умных сто лет собирали. Знаем, плавали-с...

   "Интернационал" стих, но сразу после него заиграла музыка "Александрова". Конечно, никакого оркестра у нас здесь нет, флотские замвоспиты скинулись из своего хозяйства, и устроили нам праздник. На кораблях присягу приняли еще вчера, сразу после завершения Ялтинской десантной операции. Вот знаменная группа выносит завернутое в брезентовый чехол знамя. Товарищ Василевский зачитывает постановление Совета Обороны о формировании нашей бригады. Кстати, в постановлении прописан особый статус бригады, для основного состава которой в особых случаях допускается ношение парадной формы при погонах. Так вроде в РККА парадной формы не было как класса. Еще одно нововведение.

   Потом майор Санаев снимает чехол и торжественно вручает знамя полковнику Бережному. Мы стоим, мягко выражаясь, не в самом центре строя, поэтому и видно мне не очень хорошо. Ну-ка, ну-ка, кажется товарищ Бережной больше уже не полковник, на петлицах видны две большие звезды генерал-майора. Значит, не одного меня за Крымскую операцию повысили в звании.

   Потом нам преподнесли сюрприз - к нам обратился сам товарищ Сталин. Я, как и все мы, понимаю, что это была запись, но все равно - мороз по коже. Как его слушали, тишина была такая, что стало слышно вялую перестрелку на линии фронта километрах в пяти от нас. Не знаю, чья это была идея, как товарищ Сталин вообще согласился, при его-то занятости, но это было сильно, пробрало до самых печенок.