Юрий Лонго: «Вся жизнь как под общим наркозом» - Алла Михайлова

Геннадий Гончаров, руководитель Московской школы гипноза и Юрин друг, занимался йогой. Обязательно каждый день и в течение дня какое-то количество времени. Юра тоже всё хотел: «Вот он там по шесть раз в день этой йогой занимается, а я, дай Бог, один раз в месяц». «Пришли, сели, начали что-то там пытаться делать:

— Выгни спинку, как кошечка.

— Какая кошечка? Нет, ты мне покажи сам, как надо сделать, и я сделаю. А так я не знаю, где чего выгнуть.

— Вот, ты ничего не умеешь.

— Конечно, я не умею.

И он начинал с этим прикроватным ковриком носиться по квартире, как бы пытаясь йогой заниматься».

А ещё у Юры всюду лежали такие тетрадочки в линеечку, листов по 96, и он давал их Кристине перепечатывать на компьютере. Это были его дневники, его жизнь, по сути. И там была одна история про девушку, которая из-за любви к Юре покончила жизнь самоубийством в 1993 году. История их отношений и рассказ о том моменте, когда она покончила жизнь самоубийством. Выбросилась из окна. И опять у него прорывался этот его комплекс неполноценности. Он очень переживал: «Ну, как же так! Я — ничтожество. Ну, зачем же так из-за ме!яя?! Я весь такой маленький и убогий, а из-за меня?!.» «Я весь этот ужас прочла, очень тяжело было, — вспоминала Кристина. — Тем более, когда человек себя жалеет. Тем более, что в течение жизни было такое колоссальное количество доказательств обратного».

У Юры была дача на Истре, в деревне с одноимённым названием — Юркино, где он очень любил рыбачить на озере. И каждый раз, чтобы достать и поставить сетку — целая история. «У него же всё всегда вот так, через одно место. Всё в один большой узел запутано, и, чтобы сетку достать и поставить, надо каждый раз все распутывать. И вот он бегает вокруг этой сетки, сам распутывает и матом ругается! К порядку его приучить было сложно».

Кристина посидела, посмотрела, потом сама быстренько и ловко распутала. Правда, сетка получилась очень длинная, и они разрезали её пополам. Затащили в лодку, и половину поставили с одного конца озера, половину — с другого. В результате вечером посмотрели — одна сетка исчезла, унесло её куда-то, а во вторую попала малюсенькая щучка. Хорошо ещё, что нашли ту, где щучка. «Я думала, он меня поубивает. Как обычно, виновата я, потому что наколдовала, и соответственно вот это, это и это не сложилось». Хотя для Юры, по-моему, был важен сам процесс, причём именно подготовки для ловли рыбы, потому что, приезжая в Москву, он всегда привозил с собой карасиков, купленных по дороге домой.

Каждое лето Юра ездил в Крым, в Ялту. Там он постоянно останавливался у одной и той же женщины. У неё была маленькая квартирка, состоящая из маленькой-премаленькой комнатки, кухни и туалета, которую она на лето сдавала, недорого, тринадцать долларов в сутки на двоих, а сама переезжала в срубчик.

Только в Крыму вещи пахнут своими. именами. Вишни вишнями, а раки раками, а рыба рыбой. 

Ялта. Всё тот же столик, что и в прошлом году, стакан. муската… Тёплое море, рядом девушка. Может быть, постарел и видел своё несостоявшееся будущее: старички играют в шахматы.

Ялта изжила себя. Цены дорогие, пипл «мусор», как сказал Тульчинский, воздух в центре паршивый. Вокруг красота, которая продаётся за гривны. Сюда можно приехать с любовницей или без неё, чтобы потрахаться, сняв предварительно на набережной, или бесплатно напиться.

Ялта не приняла, не было вдохновения. Мускат не принял мой организм. Не принял и всё тут. Сколько бы не заливал в него. Только хуже становилось. А вдохновения, как не было, так и нет. Всё началось с раков и пива. Потом вино. Наутро проснулся разбитым.

Забыть слово «Лонго» и отправиться путешествовать. Без усов, с дебильной рожей в Краснодар… Уехать, исчезнуть с глаз своих друзей, снять квартиру.

Коктебель.

Хочу ухватить молодость за хвост. Хватаю её, ловлю в Коктебеле, в Ялте, в Краснодаре, а она уже на другом свете.

Юра купил билеты, но накануне вечером они поссорились, и Кристине был выдан её билет на руки. Когда на следующий день в девять часов утра они сели в поезд, она вздохнула с облегчением: они всё-таки едут в Ялту и едут вместе. В поезде Юру, конечно же, узнали. И, как всегда, у всех обнаружилась куча проблем. В том числе у проводников. Женщина в возрасте вместе с мужем работали проводниками в одном вагоне. Муж был тут же куда-то услан, и они с Юрой долго-долго общались по поводу её семейных проблем, за что потом им с Кристиной подарили большую-большую и вкусную-вкусную дыню. На её вопрос: «Ну, что там у них?», Юра ответил: «У неё проблемы с мужем. А, всё равно у них ничего не получится! У всех одно и то же, просто у каждого свои светотени. Точно не получится». Видно, у магов, так же, как, к примеру, у хирургов: будешь реагировать на всё, работать не сможешь.

Юра очень быстро читал. Поезд до Ялты идёт около полутора суток. Поэтому они с Кристиной предварительно сходили в книжный магазин на Тверской, и Юра купил себе на отдых три книжки, две из которых прочитал сразу уже в поезде.

Кристина рассказывала: «Я думала, что буду лежать там на пляже. Но за девять дней мы поменяли три места жительства. Постоянные, жуткие перемещения. Всё это время я спала по три-четыре часа в сутки, но не уставала. Тонус был. В семь утра ему непременно надо было разбудить меня. Если не получалось, он уходил один. Юра всё переживал: «Я приехал с женщиной на юг. Мы здесь уже три дня, а она всё ещё белая». Но я белая, как сметана, по определению, хотя усиленно мазалась кремами для загара».

«Когда мы в Ялту поехали, у Юры цель была: «Кристина, мне надо похудеть». Значит, мы худеем. Ему в любом деле, будь то похудение или йога, нужен был кто-то, кто его в тисках держать будет, и тогда он делает. Почему он, например, в Турцию любил ездить? Это была его самая большая слабость, потому что там «всё включено». Наестся, как Тузик, и ляжет, как поросёночек».

Хотя купаться Юра любил, но на солнышке сидеть не любил. От солнца у него поднималось давление. У Кристины, несмотря на молодость, тоже давление, поэтому они покупали на рынке лимоны и ели их в неограниченных количествах.

Но на тот момент в Ялте Юре приспичило похудеть. Кристина взяла его в тиски: с утра, как обычно, рис и зелёный чай, днём — фрукты, вечером — кефирчик Оба похудели, и, вернувшись в Москву, Юра был доволен и счастлив: «Меня Никас увидел, сказал, что я похудел и помолодел». Кристина вспоминает: «Невероятно, но он тогда даже усы сбрил. Когда вернулись, через неделю уехал в Краснодарский край к родственникам. Там тоже брился. А потом приехал, и я его не узнала: дядечка какой-то, харизмы нет, на Юру точно не похож, такой худенький, маленький весь. Я мимо него прошла».

Потом Алла Пятигорская начала говорить, что ему очень плохо без усов, и он всё время спрашивал Кристину:

— Ну, как мне? Ну, как мне?

— Ну, я не знаю. Непривычно.

— А Алла сказала, что мне просто отвратительно, что я сам на себя стал не похож. Урод.

Но потом начали отрастать усики и маленькая бородка. Появилось что-то такое мальчишеское. Было очень забавно. Конечно, рядом с молоденькой девушкой ему хотелось угодить ей, быть моложе, нравиться. Но без роскошных усов, от которых исходил всё тот же его умопомрачительный фирменный запах, сопровождавший его повсюду, я уверена: это был не Юра. Его запах был везде — во всех квартирах, на даче, в машине… Аромат его кожи плюс Кензо-древесный аромат. Надо сказать, что большие, пушистые усы, но в паре с бородой (не с бородкой), это тоже не его стиль. Юра становился похож на колхозного сторожа или пастуха. Поэтому под нажимом Аллы он благополучно вернулся к своему привычному виду. «Отросла опять эта гусеница, которую он периодически красил».

Юра очень сильно поддавался влиянию Никаса, часто шёл у него на поводу. Мнение Никаса по поводу того или иного вопроса, и женщин в том числе, было для него важнее собственного. И Никас пользовался этим, причём тонко и умеючи.

Иногда Никас приходил к ним в гости и однажды «застал», как ему показалось, Кристину, разговаривавшую по телефону с неким молодым человеком по имени Макс. Это был её хороший знакомый, с которым она вместе училась в юридическом институте, и они обсуждали надвигающиеся экзамены. Видимо, услышав мужское имя, он с немым вопросом: «С кем это ты тут разговариваешь в Юрино отсутствие?» — пошёл в гостиную и втихую нажав на повтор номера, стал выяснять у Юли, сестры молодого человека, что за отношения у её брата с Кристиной, параллельно назначая свидание ей самой. Наверное, Юле сильно повезло, такое и раз в жизни не у всех бывает, но Кристина, вцепившись в ручки деревянного креслица, разозлилась: «Вам не кажется, что как-то неприлично перезванивать по номерам, которые к вам не относятся? Я понимаю, если бы Юра перезвонил, и то нетактично». Но чужое мнение по поводу своего поведения, видимо, его не очень интересовало: «Как тебе нравятся мои картины?» Кристина не стала петь дифирамбы: «О-о-о, Вы рисуете просто до безобразия хорошо!», ответила просто: «Нравятся. Я сама рисовать не умею, поэтому мне всё нравится». В общем, поставила его на место. Тут уже Никас обиделся — как же, сидит какая-то девчонка и ему, художнику с мировым именем, такое говорит.