Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь - Екатерина Богданова

— Ваше величество, — кивнул он. — Ваш приказ выполнен, но вы позволите мне сначала переговорить с вами наедине?

— Позволяю, — кивнула, мгновенно собравшись и выпрямив спину.

Мордок вошёл, прикрыл за собой дверь и посмотрел на меня с нескрываемым осуждением.

— Что же заставило тебя, девочка моя отдать приказ о взятии под стражу самой влиятельной и почтенной дамы двора? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Самая влиятельная дама здесь я, — напомнила советнику. — А статс-дама подозревается в измене. Стареете, маркизет Онройский. Вы должны были узнать об этом первым.

— Прошу прощения, ваше величество, — склонил голову старик.

— Прощаю, — кивнула благосклонно. — Ведите.

В кабинет статс-дама вошла сама, без принуждения и сопротивления. Но по обе стороны от неё встали охранники. Мужчины даже не взглянули на меня, они замерли без движения, но я ни на мгновение не усомнилась в том, что каждый из них был готов отреагировать на малейшее движение пленницы. Мордок, как и всегда, был на высоте и его люди отличались высоким профессионализмом.

— Прошу, тётушка, присаживайтесь, — предложила я, встав, но не спеша выходить из-за стола. — Полагаю, мы можем отпустить охрану?

— Ваше величество? — предостерегающе произнёс советник.

Я только подняла руку и Мордок смолк.

— В их присутствии вообще не было нужды. Я и не думала противиться, — сдержанно ответила статс-дама.

— Вы тоже можете быть свободны, советник. Подождите за дверью. Я позову вас, если понадобитесь, — приказала я Мордоку и указала тётушке на диван.

Пожилая женщина грузно опустилась на мягкий диван, вытянула ноги и облегчённо выдохнула.

— Нам предстоит не светская беседа, так что обойдёмся без напитков, — произнесла я, устраиваясь в кресле напротив неё. — Сами всё расскажете, или нуждаетесь в наводящих вопросах?

— Сама, деточка. Я всё привыкла делать сама, — кивнула статс-дама. — Да и не считаю, что совершила что-то постыдное. Так что расскажу всё, как есть.

— Я готова выслушать и понять, — подбодрила я её.

— Ты умница, Кари. Я и не сомневалась, что поймёшь всё, когда узнаешь, что её высочество, принцесса Никелла вернулась, — издалека начала тётя.

— Давайте опустим лесть и витиеватые предисловия, — перебила я её. — Мне нужно лишь подтверждение или опровержение моих догадок.

Статс-дама тяжело вздохнула, сложила руки на животе и твёрдым, уверенным голосом проговорила:

— Да, я заключила договор с некой Эмани. До меня дошла информация, что консорт мёртв, а тебя эта дама пленила и Возрения осталась обездоленной. Эмани же предложила защиту и всяческие блага наследной принцессе. Более того, она пообещала оставить право наследование за её высочеством. Взамен нам нужно было лишь присягнуть ей на верность, отказавшись от покровительства безымянной богини. Ты знаешь, я не религиозна и подобная плата за безопасность королевского рода показалась мне смехотворной. Пусть потешит себя злодейка, а с нас не убудет, если народ начнёт молиться ей, а не другой. Для нас — простых смертных, важно верить и надеяться на помощь, но мы-то с тобой знаем, что никто нам не поможет, кроме нас самих.

Пусть потешит себя злодейка, а с нас не убудет, если народ начнёт молиться ей, а не другой. Для нас — простых смертных, важно верить и надеяться на помощь, но мы-то с тобой знаем, что никто нам не поможет, кроме нас самих.

— Как же вы ошибаетесь, тётушка, — с грустью улыбнулась я. — Ещё год назад я возможно и согласилась бы с вами, но не теперь. Сейчас я знаю, что наши судьбы в руках создавшей этот мир богини. И она не задумываясь уничтожит их, чтобы доказать своё превосходство над завистливой соперницей. Вы продались этой безумной злодейке за призрачную надежду, что всё останется по-прежнему. Но как прежде уже не будет. А если мы не отстоим свой мир, то и нас не будет. Эмани уничтожит всех, кто не покорится ей. Вернее, она лишит души неугодных, и после этого всё равно поставит на колени. Так произошло с Доминиарией, происходит сейчас с Наминайской империей и произойдёт с нами, если мы не подготовимся и не дадим отпор. Но больше всего меня удручает то, что вы, сильнейшая из всех женщин, которых я знала, сдались так легко и быстро. Не вы ли учили меня, что лишь поборов свои страхи и с гордостью преодолевая любые препятствия возможно стать счастливой?

— Я и не боюсь за себя. Я поклялась хранить королевский род, но что может сделать стареющая незаконнорожденная сестра короля, если у неё нет облечённого властью и силой покровителя? Я думала прежде всего о Никелле. Ведь она ещё совсем дитя и я должна была позаботиться о её будущем, — горячо проговорила статс-дама.

— Не нужно оправданий. Я знаю, чем вы руководствовались принимая решение. Но вы ошиблись. И эта ошибка может стоить свободы, а возможно и жизни нам всем, — произнесла я холодно, встав, подойдя к двери и приоткрыв её. — Теперь я позабочусь о безопасности принцессы Никеллы.

В кабинет заглянул Мордок.

— Уведите, — коротко приказала я. — Статс-дама должна быть помещена под арест в своих покоях до дальнейших распоряжений. Никаких посетителей и прислуги.

— Ты слишком категорична, девочка моя, — скорбно вздохнула тётя, встав с дивана.

— Это я уже сегодня слышала, — сдержанно ответила я. — И сейчас понимаю, что раньше была непозволительно гибкой в некоторых вопросах. Как бы то ни было, именно на моих плечах лежит ответственность за народ Возрении и кровное родство с правящим родом не имеет к этому никакого отношения.

Статс-даму увели и я вздохнула с облегчением. Тётушка совершила огромную ошибку, но я совершила бы их гораздо больше, если бы она не наставляла меня все эти годы. Для меня было настоящим испытанием вести себя сдержанно и поместить её под арест. Ведь ещё неделю назад я бы приняла точно такое же решение. И если бы я сразу посвятила её во все подробности происходящего, она бы так не поступила, следовательно — часть ответственности за её предательство ложилась и на мои плечи. Слишком много на них навалилось в последнее время, но я должна выстоять, потому что от этого зависит благополучие моего сына.

Лишь на пару минут я позволила себе задержаться в кабинете, после чего поспешила к детям. Необходимо было проверить, удалось ли Рондаю достучаться до Никеллы, успокоить Карая и узнать, что он имел в виду, говоря о своих потерях.

Мысли о принцессе и муже помогали мне отвлечься от затопляющего сознание страха за сына. Потеряв Карая я думала, что ничто не может быть ужаснее, но сейчас осознала — может! Самым страшным для меня было потерять сына. И сейчас, мне, как никогда, была необходима поддержка мужа.