Весь Хайнлайн. Кот, проходящий сквозь стены - Роберт Хайнлайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Повелитель Галактики! Самый великий плут и злодей из всех персонажей космических сериалов! Лапушка, я так мечтал, чтобы Повелитель Галактики существовал на самом деле!
— А ты, сопляк, посмел усомниться в реальности Повелителя Галактики? Что об этом можешь знать ты?
— Виноват. Прошу прощения. Он так же реален, как Луна-Сити. Иначе Джону Стерлингу было бы некого побивать… а я от души верил в капитана Джона Стерлинга из Звездного патруля!
— Вот так-то лучше!
— Но ведь капитан Стерлинг заблудился в Туманности Конской Головы, и за ним охотились радиоактивные черви! Как же он выпутался? Эту серию я не смог посмотреть, так как раз тогда меня наказали… насколько я припомню. Подумай сама, это же случилось столько лет назад!.. Кажется, он вспомнил о своем аварийном допплер-радаре? И изжарил червей поляризованными лучами?
— Нет, это оружие он использовал против других космических существ… Ричард, а ты не путаешь? Я думаю, что он встретился с этими существами до того, как спасся из Туманности Конской Головы, заключив временное перемирие с Повелителем Галактики, чтобы спасти саму Галактику…
Я задумался. Сколько же лет мне было тогда? В каком классе я учился?
— Голубка, я думаю, ты права. Я так переживал это перемирие, пусть даже с целью спасения Галактики. Я…
— Но он должен был так поступить, Ричард! Не мог же капитан бросить биллионы невинных существ, только чтобы не замарать рук союзом с Повелителем. Но я понимаю твою точку зрения. Мы с Бастером очень спорили об этом эпизоде. Бастер предпочитал, чтобы перемирие с Повелителем стало ловушкой, позволившей разбить те космические существа…
— Ну нет, капитан Стерлинг никогда бы не смог нарушить данного им слова!
— Именно. Но Бастер такой прагматик! Для него решить проблему — это перерезать чью-то глотку.
— Ну что ж, аргумент вполне убедительный, — согласился я.
— Но, Ричард, так же легко впасть в соблазн убивать всех персонажей сериала, между тем как следует оставлять кого-нибудь для следующих серий. Впрочем, ты же сказал, что не писал сам полных серий?
— Я хоть и не брался за такую работу, но знаю, какие в ней правила, я же сам пересмотрел огромное количество сериалов! Хэйзел, почему ты позволяла морочить себе голову моими байками о работе писателя?
— Ты назвал меня «Хэйзел»!
— Любимая, моя милая Хэйзел, меня, черт побери, не интересуют никакие отпечатки пальцев или группы крови! Ты, несомненно, автор величайшего сериала «Бич космических трасс»! Он же продолжался из недели в неделю, и всегда с титром «Хэйзел Стоун — сценарий». Потом, к сожалению, стали писать: «Основано на характерах, придуманных Хэйзел Стоун»…
— Неужели так писали? Те поздние серии сочинял уже один Бастер. Это он ввел туда всякие шоу. Не я. Этот nеgoodnik!
— Они не имели успеха. Поскольку персонажи становились все бескровнее и умирали сами собой. Без тебя сериал совсем захирел…
— Мне надо было отдохнуть. Бастер уже стоял на ногах. Я обеспечивала сюжетные ходы, он — столкновения. Я иногда проявляла мягкосердечие, он — никогда…
— Хэйзел! А почему бы нам не воскресить этот сериал? Мы могли бы сочинять вместе: ты записывать, а я готовить еду и делать домашнюю работу! — я остановился и всмотрелся в нее. — О чем же, во имя Господа, ты плачешь?
— Плачу, потому что хочу плакать! Ты называешь меня Хэйзел, значит, веришь мне?
— Я вынужден. Можно морочить мне голову «отпечатками». Но не коммерческими сюжетами фантастических серий! Ведь я сам — такой же тертый писака-поденщик! Но ты еще, вдобавок, — моя сладкая маленькая нимфоманка, а посему меня не тревожит, что тебе целых двести лет!
— Да мне вовсе не двести! Я не согласна даже на лишний год!
— Но ты согласна оставаться моей сладкой маленькой нимфоманкой?
— Если ты мне позволишь!
Я ухмыльнулся.
— Что я могу на это сказать? Скинь свои одежды и давай посочиняем что-нибудь.
— Посочиняем?
— Самые лучшие сочинения творятся при помощи гонад[32]! Хэйзел, моя похотливая женушка, разве тебе это не известно? Эй, на всех постах! Идет Повелитель Галактики!
— О Ричард!
18
Когда я встаю перед необходимостью выбора между добротой и честностью, я голосую за доброту, и только за нее — неважно, дарят ее или получают.
Айра Джонсон (1854–1941)— Хэйзел, древняя моя любовь!
— Ричард, хотел бы ты иметь сломанную руку?
— Я не верю, что ты способна меня этим одарить.
— Спорим!
— Фу! Перестань! Не смей этого повторять, или я выкину тебя в залив и женюсь на Гретхен. Она ведь не древняя!
— Смотри, не очень-то задирай меня! Мой третий супруг был великим задирой… и каждый отметил, как он дивно выглядел на собственных похоронах и как жаль, что он отошел таким молодым! — Хэйзел-Гвен лучезарно улыбнулась мне. — К тому же, он позаботился о солидной страховке, что весьма пригодилась вдове… Женитьба на Гретхен — неплохая идея, милый, и я с удовольствием ее поддержу. Я бы научила ее молчать, помогла бы с первым бэби, показала бы, как надо держать нож, обучила бы навыкам боевых искусств и хозяйственной сноровке, то есть всему, что нужно девушке в современном мире…
— О господи! Моя дорогая женушка, ты столь же миниатюрна, хороша и безопасна, как коралловая змейка! Я думаю, что Джинкс давно уже обучил Гретхен всему, что требуется.
— Скорее, не он, а Ингрид. Но я могла бы ее отшлифовать. Ты же сам отметил, какая я умелая. Так какое же словечко ты нашел для меня? А, «древняя», вот какое!
— Уф-ф!
— О, меня это нисколько не ранит. А ты неженка!
— Черта с два тебя ранишь! Я, пожалуй, уйду в монастырь…
— Не раньше, чем «взойдешь» к Гретхен. Я уже решила, Ричард. Мы посватаемся к Гретхен.
Я отнесся к этому дурацкому разговору так, как он того и заслуживал, то есть проигнорировал последнюю реплику, встал и запрыгал в освежитель.
Она почти сразу же последовала за мной. Я, изображая испуг, отскочил в сторону.
— Помогите! Не бей меня больше!
— О, ерунда! А раньше я тебя и не била!
— Сдаюсь! Ты не древняя, ты просто прекрасно замаринованная. Хэйзел, любовь моя, что сделало тебя такой вредной?
— Я не вредная! Но если бы ты был так же мал ростом, как я, и, к тому же, женщиной, не отстаивающей свои права, то тебя запросто задавили бы большие, вонючие, волосатые мужики, полные иллюзий о своем превосходстве. Не вопи так, дорогой, я тебя не обижу. И не пролью ни капли твоей крови!
— Мне страшно на тебя смотреть. Моя матушка почему-то не предупредила меня, что семейная жизнь может оказаться такой!.. Кстати, любимая, ты собиралась поведать, с какой целью завербовала меня, но потом ускользнула от этой темы…
Она помедлила с ответом.
— Ричард, тебе ведь трудно представить, что я более чем вдвое старше тебя?
— Считай, что ты меня убедила. Я не понимаю этого и просто принимаю на веру.
— Нам предстоит разговор о более трудных для понимания вещах, чем это. Гораздо более трудных!
— Но тогда, возможно, я окажусь слишком туп для них. Хэйзел-Гвен, лапонька, я ведь и сам крепкий орешек. Я не верю в столоверчение, астрологию, непорочное зачатие…
— Ну уж непорочное зачатие — дело совсем нетрудное!
— Я имею в виду божественный его аспект, а вовсе не оплодотворение в генетических лабораториях. Так вот, я не верю в непорочное зачатие, в магические числа, в ад, колдовство, черную магию и предвыборные обещания. Ты мне сказала кое-что, противоречащее здравому смыслу. И в это так же трудно поверить, как в твой древний возраст. В качестве поручителя тебе потребовался бы сам Повелитель Галактики!
— О’кей. Примем как исходное условие. Но с определенной точки зрения я даже старше, чем ты думаешь. Мне и в самом деле больше двух веков…
— Прекрати. Ты же отрицала, что тебе исполнилось бы двести раньше Рождества 2263 года! А до этого еще приличная куча лет.
— Правильно. И я бы не сказала ничего об этих дополнительных годах, даже если бы прожила их непосредственно в нашем времени… поскольку прожила их во времени «перпендикулярном», под прямым углом к нашему.
— Дорогая, — ответил я. — «В звуковом ряду наступила пауза»!
— Но, Ричард, это-то как раз понять и нетрудно… Черт, где я обронила свои трусики?
— Где-то в Солнечной системе, в соответствии с твоими воспоминаниями…
— Но эта система не составляет и половины, мистер… То, о чем я говорю, находится одновременно внутри и вне системы и даже за пределами этой Вселенной… Но, братец, не стану я нарушать правила! Я имею в виду — где я их обронила сегодня?
— На расстоянии шага от постели, кажется. Милая, зачем беспокоиться и надевать трусики, так часто их снимая?
