Реализация - Елена Лобанова

Словно коршун взглянул с высоты небес

На младого ворона чернокрылого,

Да не поднял глаз молодой НазгУл. - (Пришедший в себя Бутончик предъявил всем картинку валяющихся на земле глазных протезов и сбил настрой).

- Вот об землю Властелин стукнул посохом, - Подхватил инициативу Витольд.

И железный пол на полчетверти

Он победитовым пробил оконечником -- Ввинтил демон техническую подробность.

- Вот промолвил Властелин слово грозное -- Продолжил Талик и опять замялся.

- Гей ты, верный наш слуга, удалой НазгУл, - Подсказал Бормотун, забыв переделать первое слово. Зато Силь решила всплакнуть: назгул-гей, лишенный тела, это же платонически-прекрасно!

Местами текст вообще переделки не требовал. Описание жены хоббита вышло, что надо. Правда, за счёт пропусков, возникали удивительные картины и новое осмысление текста:

- Молвит слово--соловей поет;

Горят щеки ее румяные,

Как заря на небе утречком;

Косы русые, золотистые,

В ленты яркие заплетенные,

По плечам бегут, извиваются,

С грудью белою цалуются. - На этом месте уже Талик впал в ступор, поняв, что опричник в оригинальном произведении описывал Ивану Грозному свою эротическую фантазию. Ну, надо же! Описание-то выходило совершенно голым, даже если учесть случайно пропущенную фату, которой закрывалась стыдливая дама.

- Во семье родилась она Тингола,-- Влез Бормотун с эльфийской принадлежностью героини. -

Прозывается она девой Лютиэн...

Сущности скооперировались, и дальше дело пошло как по маслу. Слушали все. И пусть, мнения слушателей разделились, но успех был на лицо. На некоторых лицах - особенно был. Силь беззвучно плакала, вцепившись в остроухого, Баська демонстрировал своё неприятие вольного обращения с классикой, нервно догладывая вторую по счёту курицу, зато оба тёмных, на которых и было рассчитано повествование, застыли как два суслика и ловили каждое слово. Даже рты открыли. Бормотун и впрямь работал. По крайней мере, раньше Талик никогда не замечал, чтобы его ирокез раскачивался в такт повествованию. Наверное, это и была энергия, а ирокез транслировал её как антенна. Слегка портил общую картину главный конвоир - он откровенно потешался над тем, что можно сотворить с оригиналом при определенной резвости мысли. Да, и правда, сюжет вытворял нечто такое, с подачи разных сущностей, что писатель Золотов пару раз мысленно извинился перед покойным Лермонтовым. И разок перед Толкином.

Своих личных персонажей выдумывать было нельзя, о чём все помнили. Сущности вставляли общеизвестных героев с некоторыми дополнениями, отчего их количество росло как на дрожжах. Пока Талик заполнял паузу в сюжете, расписывая качества мирного хоббита Фродо Бэггинса, любителя нор, грядок и огородов, Витольд напряг свои демонические способности и пристроил хоббиту побратима-эльфа. Светлого. Этот светлый эльф "Синбад-мореход" по-быстрому смотался в заморскую страну "Упокоище" и утырил там могучий артефакт: кинжал-кладенец, заточенный специально на назгулов, чтобы хоббит выходил на "честный бой" не с пустыми руками. Сцена со срыванием "фаты бухарской" со стыдливой жены купца Калашникова гнусным опричником, которую пришлось все-таки вставить в текст, тоже претерпела изменения и осовременилась. Подумаешь - платочек! Кому это интересно? Назгул встретил светлую эльфийку в подворотне и "порвал на ней декольте её до пупа почти, срамота одна..." Вот это публика оценила! В дальнейшем развитии сюжета помогал Бормотун, неосмотрительно лишивший Назгула всякой причины рвать декольте хоть на эльфийках, хоть на хоббитянках. Маг оказался не промах: "И сорвал у неё с груди... сильмарилл яхонтовый, мужем дареный". Сразу стало понятно, зачем Назгул за этой девицей ухлестывал. Такой поворот событий даже Талик оценил: Толкин - тоже в своем роде классика, и похищенный ценный сильмарилл вызывает отклик в душе любого эльфа... даже если сильмарилл - яхонтовый.

К финалу, когда Фродо пырнул Назгула ножом и приготовился к смерти на плахе, тёмные рыдали в обнимку. Особенно эффектным вышел конец: хоббит завещал эльфу-побратиму свою жену, сад и огород и выразил надежду, что с женой всё будет в порядке, но заранее похоронил своё сельское творчество. Ведь никто, даже светлые эльфы не могут выращивать такие дивные тыквы, как хоббиты. Последнее, что видел несчастный Фродо, перед тем как палач снес ему голову, радостную жену, вцепившуюся в эльфа-Синбада. "И решил он, что больше не женится, потому как - дурное занятие, а на светлых эльфийках - особенно. И очнулся он среди райских кущ. Кругом грядки рядами с редискою, с топинамбуром и с арахисом. Двадцать соток картошкой засажено, и заморского нет жука колорадского. И возрадовался хоббит счастию, счастью вечному попаданскому. И вошёл он в нору белокаменну, и стал жить поживать и добра наживать!" - Закончил Талик и оценил результат.

Силь ревел...а в голос. Баська держал свою голову руками, как самую ценную хоббитянскую тыкву. Ушастый конвоир вышел из ступора, подумал и применил родной для Талика жест, покрутив пальцем у виска. Зато тёмные были поражены. Напрочь. Они посмотрели на графа-барда как на сошедшее к ним божество, отерли слёзы и повалились где сидели. Баська уже хотел плеснуть на них водичкой из лужи, но прислушавшись к дыханию, сообщил:

- Спят. Оба. Сразу. Странно...

- Нормально! - Возразил Талик. - Их сегодня с самого утра мотает: и у Люция побывали, и поперек седел их возили, и пешком знатно прогулялись, кормили два раза, и сказку прочитали... Эмоции и усталость! - Влез с диагнозом Бормотун.

Талик, в целом, остался доволен. Теперь эти два ушастых недоразумения сделают ему такую рекламу... Лучше бы, конечно, они высказали нечто внятное. Но немой восторг тоже дорогого стоит. Вот только не стоило оставлять Силь так близко к Нальдо. Конвоир уже почти баюкал кавайную, как малого ребенка. А при попытке поинтересоваться мнением Силь насчет "песни о Фродо" зарычал хуже демона. Хотя... ну и ладно. Какое у неё может быть мнение, кроме яойного? К тому же она "светлая" и ей наверняка больше был интересен "Синбад", а не сюжет в целом.

Отложив все разговоры на утро, Талик нашел себе кусок "не-духовной" пищи, проглотил не жуя, и отправился спать на свою попону.

Глава 12

Талик еще толком не проснулся, хлопал глазами и озирался, пытаясь понять, что случилось. Силь визжала так, как будто ей мышь под лохмотушки залезла... или змея. Остроухий шипел: "Ты что наделал, мерзавец...", Баська стонал, причитая: "Ельфы были, демоны были, оборотни были, маги и колдуны были, попаданки наглые были, всё было, теперь еще и эти... этих еще не было!" Причина переполоха нашлась на краю лужи. Около зловонного водоемчика сидели два этаких близнеца - каждый с грустным взором Элайджи Вуда, обычного роста, но с волосатыми ногами пятидесятого - не меньше - размера. Мохнатыми. Местами.