Десять желаний (СИ) - Славина Анастасия

Ян рванул на себя тяжелую металлическую дверь — и на него обрушилась музыка иной плотности. К нему спиной сидела женщина с длинными волосами, торчащими во все стороны черными закрученными проводками, как у старых домашних телефонов. Она пела под гитару «Happy New Year» группы «ABBA». Звук гитары многократно усиливала электроустановка. Женщина пела недурно, но играла поистине великолепно. Ян даже не сразу заметил, что музыка смолкла — она все еще звучала в нем самом.

— Заходите, — произнесла незнакомка грудным голосом, плавным и спокойным, как волна, набегающая на песок.

— Простите, что помешал. Влад разрешил мне здесь поиграть.

— И что вы собираетесь играть?

Ян хотел было ответить, но вместо этого расчехлил саксофон и надел на шею гайтан[1]. Несколько секунд на привыкание, на установление связи с инструментом — и вот он уже играет вступление к «Your Latest Trick»[2]. Женщина быстро сориентировалась — подхватила мелодию. И гитара, и голос плавно влились в музыку саксофона. Сакс то уступал голосу, то поддерживал его. Музыка звучала легко и красиво, словно у хорошо сыгранного дуэта. Когда стихло финальное соло, Ян нежно убрал мундштук от губ — словно прощальный поцелуй. Его сердце колотилось. Он поймал себя на том, что улыбается.

— Вы тот парень из «Kredo», верно?

— Видите меня в отражении? — Ян попытался заглянуть за спину певицы.

Бетонные стены вряд ли могли отражать что-то, кроме звука.

— Нет, я ничего не вижу, — она обернулась — и Ян будто обжегся о пустой взгляд блекло-голубых, точно мутный хрусталь, глаз с растекшимися зрачками. Зрелище не из приятных. — Вообще ничего не вижу. Но отлично слышу. Я помню вашу игру. Странно, что Влад разрешил вам снова выступать после того скандала.

Ян почесал затылок.

В «Kredo» он отыграл больше года, на его концерты приходила Маша. Возможно, именно его музыка стала последним штрихом в их бурно развивавшихся отношениях. После первого концерта у Маши был такой счастливый и потерянный вид, будто она поняла, что пропала. Яну это польстило. Музыка словно изменила их возраст. Теперь он был опытным мужчиной, а Маша — трепетной школьницей, с любовью заглядывающей ему в глаза. Этот взгляд поднимал в Яне такую бурю гормонов, что его начинало знобить. А потом Маши не стало, и всего остального — тоже. Ян начал пропускать репетиции, сорвал концерт — и его выгнали. Совершенно правильно сделали.

— О выступлении речь не шла, — ответил Ян, только догадываясь, насколько долгой была его пауза после вопроса. — Я играю для себя.

— И что же делать? — с любопытством спросила незнакомка. — Через месяц я уезжаю выступать по немецким клубам, мне репетиции необходимы, как воздух.

— Давайте репетировать вместе, — предложил Ян. — Кажется, у нас неплохо получается.

Слепая женщина смотрела на него так пристально, словно детально разглядывала. Ян улыбался. На всякий случай.

— Так нечестно, — заключила она. — Вы меня видите, а я вас — нет. А если вы мне не понравитесь? Подойдите ближе.

Ян подошел.

Теперь он видел морщинки вокруг ее глаз и обкусанные губы. Она была значительно старше его — или так казалось. Крупная, с круглым лицом и мясистой грудью. Белокожая — словно всю жизнь просидела в этом подвале. В просторном темном платье, она казалась одновременно беззащитной и властной. Но ее внешность не отталкивала. Наоборот — Ян не мог отвести от певицы взгляда.

Она встала. Пружинки ее волос щекотно коснулись губ Яна. А потом — и ее теплые пальцы. Осторожно, медленно, словно вылепливая, она исследовала его лицо, уши, волосы. Немного дольше задержалась на шраме.

— Здесь, у стены справа, когда-то на гардеробной вешалке висела фетровая шляпа, чей-то забытый реквизит, — произнесла певица, опуская руки. — Несите ее сюда.

Ян оглянулся. В подвале было полно забытого реквизита: старых инструментов, пустых чехлов, сваленных в кучу сценических костюмов. И — да, на гардеробной вешалке, на последнем крючке, висела черная шляпа с приподнятыми полями. Ян отряхнул шляпу, выбив облачко пыли, надел ее и вернулся к незнакомке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она поправила шляпу, сместив ее на лоб.

— Вы рыжий?

Ян усмехнулся. Своей проницательностью она напоминала ему Султана.

— Тогда вам пойдет эта шляпа. И она сместит акцент с вашего шрама — вы же джаз играете, а не панк-рок. А еще вам подойдет черная обтягивающая майка с коротким рукавом. Кстати, отличный фон для золотого саксофона, — она чуть склонила голову, словно представляла задуманное. — К такому музыканту я бы приходила на концерты не только за музыкой, которая, кстати, у вас получается весьма неплохо.

— Это «да»?

— Да, — певица протянула руку. — Меня зовут Марта.

Он не сразу отпустил ее пухлую и очень гладкую ладонь.

— Ян.

— Я знаю.

— Точно, — он улыбнулся.

— С чего продолжим?

— «Lily Was Here».[3]

— Отличный выбор.

Ян и сам это знал. От предвкушения предстоящего диалога двух инструментов у него увлажнились ладони, и кровь стала сильнее пульсировать в висках. Они будут дополнять друг друга, спорить, поддерживать, дразнить и увлекать за собой. Очень чувственная музыка. Ян вытер ладони о штаны и нежно взял в руки саксофон.

* * *

— Катюша, ты когда-нибудь угомонишься?

Валера поглаживал ее колено, торчащее из-под короткого халатика.

— Погоди… Три страницы осталось…

— Уже за полночь. Я жду тебя. А ты сидишь здесь, на кровати, прямо передо мной, прямо после душа — и все твои мысли заняты книгой о секретах эффективных продаж? Ты вообще человек? Ты слышишь меня?

Валера подождал. Потом выхватил книгу у нее из рук, захлопнул и положил на край тумбочки.

Катя метнула в него разгневанный взгляд.

— Да, я человек. И да — ты привлек мое внимание. Теперь верни книгу.

— Неа.

— Осталось всего пара страниц! Верни!

Он растянулся на всю длину кровати и улыбался, как Чеширский кот.

Катя перегнулась через него, чтобы достать книгу. Он легко подхватил ее и усадил себе на живот.

— Сними полотенце с волос… — сказал он, лаская ее бедра.

Она послушно сняла. Тряхнула головой — волосы тяжело упали на плечи. Несколько прядей попало на обнаженные ключицы. Влажно и неприятно.

— Ты красивая, Катюша… Но не моя. Ты рядом, но словно тебя нет. Даже в этой постели. А я хочу не только твое тело, но и душу, — серьезным тоном произнес Валера и уже наигранно жалобно добавил: — Ну, хотя бы кусочек!

Катя смотрела на него и молчала. Ну, что она могла сказать? Что ее душу он не получит? Она пробовала почувствовать к нему хоть что-то, кроме благодарности, даже заставляла себя — но все без толку. Что и ее тело ему не принадлежало, потому что не откликалось Валере так, как когда-то Яну. Даже сейчас она с трудом сдерживала себя, чтобы не убрать его руки со своих бедер. Влажно и неприятно. Но в чем она хуже Марго — леди большого города, женщины, которой восхищался Ян? Да, сейчас у Кати не было ни парика, ни очков в толстой оправе, но было лицо, руки и ноги — и все это могло играть, создавать другую женщину, ту самую, которая умела приспособиться под любые обстоятельства.

— Что, голова болит? — издевательским тоном спросил Валера.

— Нет, не болит, — ответила Катя и склонилась к его губам.

[1] Шнурок, на котором висит саксофон

[2] Песня группы «Dire Straits»

[3] Песня Кэнди Дулфер и Дэйва Стюарта

Глава 29. Новый год

В качестве платы за аренду подвала владелец клуба попросил Яна сыграть в новогоднюю ночь. Ян согласился — не без некоторого трепета. Он не выступал больше десяти лет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Днем Ян поднялся на сцену, чтобы понять, как пройдет его выступление. Как он будет выходить, где стоять, что играть. Вообразил в руках инструмент, прошелся по сцене. Расправил плечи, тряхнул кистями рук. Что-то было не так. Ян затащил на сцену барный стул. Сел на краешек — и замер. Он уже видел эту картину раньше, когда бредил у старухи. Он так же сидел на высоком стуле, в черной шляпе, сдвинутой на лоб. У него были пустые руки. На него смотрели пустые кресла, обтянутые красным велюром. И еще был запах, которого он не помнил. Но сейчас Ян вспомнил другой запах, запах Кэт — и в груди защемило.