Прогулка среди могил - Лоуренс Блок

— Три разных номера, — сказал Юрий.

— В банке это не пройдет, — сказал Кинен. — У них есть сканеры, какие-то там электронные приборы. Но в остальном они выглядят, на мой взгляд, вполне прилично.

Он смял в руке бумажку, разгладил ее, поднес к лампе и прищурился.

— Бумага хороша. И краска на вид нормальная. Такие симпатичные потертые бумажки — наверное, их вымачивали в кофейной гуще и пропускали через стиральную машину. Ваше мнение, Мэтт?

Я достал из бумажника настоящую банкноту — по крайней мере, я полагал, что она настоящая, — и положил рядом с той, которую дал мне Кинен. Мне показалось, что на фальшивой выражение лица у Франклина не такое безмятежное, а чуть понахальнее, но при обычных обстоятельствах я не обратил бы на это никакого внимания.

— Очень мило, — сказал Кинен. — С какой скидкой брали?

— Оптом — шестьдесят процентов. По сорок центов за доллар.

— Многовато.

— Хороший товар дешевым не бывает, — сказал Юрий.

— Верно. И лучше торговать этим, чем наркотиками. Потому что, если подумать, кому от этого плохо?

— Валюта обесценивается, — заметил Питер.

— Разве? Это же капля в море. Стоит лопнуть одному банку, как валюта обесценивается куда больше, чем от двадцати лет работы фальшивомонетчиков.

— Это мне дали взаймы, — сказал Юрий. — Можно будет не платить, если мы все получим обратно и я их верну. А если нет, я за них должен. По сорок центов за доллар.

— Очень благородно.

— Он оказал мне любезность. Я хочу знать, заметят они что-нибудь или нет. И если заметят...

— Не заметят, — сказал я. — Проверять их будут наспех, при скверном освещении, и вряд ли им придет в голову, что деньги могут оказаться фальшивыми. А банковские бандероли — отличная идея. Он их тоже сам печатал?

— Да.

— Сейчас мы их немного перепакуем, — сказал я. — Пусть бандероли «Чейза» останутся, но мы из каждой пачки возьмем по шесть купюр и вложим вместо них настоящие, три сверху и три снизу. Сколько у вас тут всего, Юрий?

— Двести пятьдесят тысяч липы. И у Вани шестьдесят тысяч или чуть больше. От четырех разных людей.

Я прикинул.

— Получается около восьмисот тысяч. Почти то, что надо. Я думаю, дело в шляпе.

— Слава Богу, — сказал Юрий.

Питер стянул бандероль с пачки фальшивых купюр, развернул их веером и стоял, глядя на них и качая головой. Кинен придвинулся к столу и принялся вынимать по шесть купюр из каждой пачки.

И тут зазвонил телефон.

20

— Мне это начинает надоедать, — сказал он.

— Мне тоже.

— Пожалуй, вся эта волынка того не стоит. Знаете, торговцев наркотиками сколько угодно, и почти у всех есть жены или дочери. Может, нам стоит плюнуть и рвать когти — глядишь, следующий клиент окажется сговорчивее.

Это был наш третий разговор с тех пор, как Юрий вернулся с двумя сумками фальшивых денег. Рей звонил с интервалами в полчаса — сначала изложил свой план передачи денег, а потом придирался ко всему, что бы я ни предлагал взамен.

— Особенно если он услышит, какие острые у нас когти, — продолжал он. — Я разорву нашу юную Люсию на мелкие кусочки, друг мой. А завтра отправлюсь на поиски другой дичи.

— Я готов пойти вам навстречу, — сказал я.

— По вашему поведению этого не видно.

— Нам нужно встретиться лично, — сказал я. — У вас будет возможность проверить деньги, а мы должны убедиться, что с девочкой все в порядке.

— А потом вы на нас наброситесь. Устроите повсюду засады. Один Бог знает, сколько вооруженных людей вы соберете. А наши ресурсы ограничены.

— Но вы все равно сможете сыграть вничью, — сказал я. — Девочка будет у вас под прицелом.

— И нож у ее горла, — сказал он.

— Если хотите.

— Вплотную к горлу.

— Мы передадим вам деньги, — продолжал я. — Один из вас будет держать девочку, пока другой не убедится, что все без обмана. Потом один из вас уносит деньги в вашу машину, а другой все еще держит девочку. А все это время третий ваш человек сидит в таком месте, где мы его не видим, и держит нас под прицелом.

— Кто-нибудь может зайти к нему с тыла.

— Каким образом? — спросил я. — Вы приедете на место первыми. Вы увидите, как приедем мы — все одновременно. Вы будете в более выгодном положении — это компенсирует наш численный перевес. Ваш человек с винтовкой прикроет ваш отход, и вообще вам уже ничего не будет угрожать, потому что девочка к этому времени будет у нас, а деньги — в машине с вашим сообщником.

— Мне не нравится этот разговор о личной встрече, — сказал он.

«И вряд ли он может положиться на того третьего человека с винтовкой, который должен прикрывать его отход». Я был почти уверен, что их только двое и никакого третьего не будет. Но если я дам ему понять, будто мы считаем, что их трое, может, это его немного успокоит. Этот третий нужен им не для того, чтобы прикрыть их огнем, а чтобы мы верили в его существование.

— Скажем, мы будем стоять метрах в пятидесяти друг от друга. Вы пронесете деньги до середины и вернетесь на прежнее место. Потом мы проведем девочку до середины, и один из нас останется там, приставив ей нож к горлу, как вы и говорили...

«Как вы говорили», — подумал я.

— ...А другой отходит с деньгами. Потом я отпускаю девочку, и она бежит к вам, пока я отхожу.

— Не годится. У вас в руках окажутся и деньги, и девочка, а мы в это время будем на другом конце поля.

Мы принялись снова топтаться вокруг да около. Послышался записанный на пленку голос телефонистки, потребовавший еще монету, и он тут же ее опустил. Теперь он уже не опасался, что его выследят по звонку: разговоры становились все длиннее и длиннее. Если бы я успел разыскать Конгов, мы могли бы взять его во время разговора.

Я сказал:

— Хорошо, давайте попробуем так. Мы становимся в пятидесяти метрах друг от друга, как вы и сказали. Вы приедете на место первыми и увидите, как приедем мы. Вы покажете нам девочку, чтобы мы знали, что она с вами. Потом я начну приближаться к вам с деньгами.

— Вы сами?

— Да. Без оружия.

— Но вы можете спрятать пистолет.

— Я буду держать в каждой руке по чемодану, набитому деньгами. Так что от спрятанного пистолета мне никакого толку не будет.

— Продолжайте.

— Вы проверите деньги. Когда удостоверитесь, что все в порядке, отпускаете девочку. Она идет к отцу и к остальным нашим людям. Ваш человек уходит с деньгами. Мы с вами ждем. Потом вы уходите, а я отправляюсь домой.

— Вы можете схватить меня.

— Я без оружия, а у вас нож, а если хотите, еще и пистолет. А ваш снайпер стоит где-то за деревом с винтовкой и держит нас под прицелом. Все в вашу пользу. Не представляю, чего вам еще нужно.

— Вы увидите мое лицо.

— Наденьте маску.

— В маске хуже видно. И вы все равно сможете описать меня, даже если не разглядите лица.

«Да пошло оно все к дьяволу, — подумал я. — Сыграем ва-банк».

— А я и так знаю, как вы выглядите, Рей.

Я слышал, как у него перехватило дыхание. Наступила пауза, которая продолжалась целую минуту, так что я даже стал опасаться, не спугнул ли его. Потом он спросил:

— Что вы знаете?

— Знаю, как вас зовут. Знаю, как вы выглядите. Знаю про некоторых женщин, которых вы убили. И про одну, которую вы чуть не убили.

— А, это та маленькая шлюха, — сказал он. — Она слышала, как меня называли по имени.

— Я знаю и вашу фамилию.

— Докажите.

— Зачем? Посмотрите сами на календарь.

— Кто вы?

— Никак не можете догадаться?

— Вы разговариваете как полицейский.

— Если я полицейский, то почему у вашего дома не собралась целая стая бело-голубых машин?

— Потому что вы не знаете, где он.

— Ну, скажем, в Миддл-Виллидж. На Пенелоуп-авеню.

Я почти физически ощутил, как у него отлегло от сердца.

— Неплохо, — сказал он.

— Какой же полицейский стал бы так себя вести, Рей?

— Вы на побегушках у Ландау.

— Ну да. Мы с ним спим, я его партнер. Я муж его двоюродной сестры.

— Ничего удивительного, что мы не смогли...

— Что не смогли?

— Ничего. Мне надо бы теперь спасать свою шкуру. Перерезать горло девчонке и удирать во все лопатки.

— Тогда считайте, что вы покойник, — сказал я. — Через несколько часов по всей стране будет объявлен розыск. На вас висят еще Готскинд и Альварес. А если вы согласитесь на наши условия, могу вам гарантировать, что буду держать язык за зубами целую неделю, а может, и дольше. Может, всегда.

— Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы это вышло наружу. Вы сможете открыть лавочку на другом конце страны. В Лос-Анджелесе торговцев наркотиками хватает. Хорошеньких женщин тоже. Они с удовольствием поедут покататься в красивом новом фургоне.

Он долго молчал. Потом сказал:

— Повторите все сначала. Весь сценарий, начиная с нашего прибытия.

Я повторил. Время от времени он прерывал меня вопросами, и я на них отвечал. В конце концов он сказал:

— Хотел бы я вам верить.

— Господи Боже мой! — воскликнул я. — Да ведь это мне приходится вам верить. Я пойду к вам без оружия с двумя чемоданами денег. Если вы решите, что мне нельзя верить, вы в любой момент сможете меня убить.