Constanta - Марьяна Куприянова

лицо и не краснеете! Ваша медсестра мне обо всем проболталась, – я решила сблефовать. – Кто оплатил мои лекарства? И не говорите, что это были мои родители – они не в курсе, как и я, чем меня пичкали!

– Какая Вам разница, кто? – возмутился он. – Главное, что Вы здоровы.

– А как же спасибо сказать? Кто это у нас такой щедрый?

– Я дал слово, что не раскрою этого, – врач сделал отрицательный жест рукой, не терпящий никаких возражений. – И не просите.

– Вы не имеете права скрывать этого от меня.

– Вообще-то, имею.

– Тогда скажите, сколько стоит мой курс этих таблеток, и я отдам деньги тому, кого подозреваю. И это останется на Вашей совести.

– Цену сказать не могу. Только название. «Триаверин». Вы довольны?

– Нет! Потому что мне нужно имя! За чей счет я тут лечилась, какого хрена ничего не знала, и с чего этот человек взял на себя такое право – платить за меня? У меня есть родители, в конце концов! – я снова замахнулась, на этот раз книгой.

– Стойте! – прикрылся руками доктор, отходя к двери. – Поймите, я не могу нарушить клятву – я врач. Думаю, этот человек сам Вам все расскажет, если попросите.

– Уйдите с глаз моих… – присаживаясь на кровать, приказала я. – Чертовы врачи. Не зря я ненавижу ваши сраные больницы…

– Всего Вам доброго, Гарзач. Надеюсь, что никогда Вас не увижу снова – следите за здоровьем. Здравствуйте, молодой человек.

– Сама разберусь со своим здоровьем, – огрызнулась я, поворачивая голову: доктора уже не было, зато стоял Вова, цветущий и пахнущий, как японская сакура.

– Привет, Янке!

– Привет. Подними мои вещи, там, у двери…

Один на один со мной Володя был самим собой, не старался показаться с лучшей стороны, как-то выпендриться, как это любят делать парни – этим он мне нравился, он просто помогал, со всей душой, и действительно чувствовалось, что он сам этого хочет. Настоящий человек, прозрачный и чистый: все эмоции и желания огромными буквами написаны у него на лбу, даже зрение напрягать не надо, чтобы прочесть.

Глядя на это простодушное существо, я не видела в нем ничего общего с Константином Сергеевичем: ни ума, ни харизмы, ни характера – сплошная обыденность и предсказуемость. Полная противоположность. Однако Вова очень хотел быть рядом, и я ему это позволила, но пока как другу, и то не самому близкому. Он еще не слишком-то завоевал мое доверие, на это нужны годы. А я человек, который просто так не обнадеживает, так что Вова хотя бы знал, на что шел.

Уходя, я не забыла зайти в палату к Гале – просто так, попрощаться, пожелать скорейшего выздоровление и еще раз попросить прощения, если это в ее силах. Галя не произнесла ни слова, даже головы ко мне от окна не повернула. Она меня просто игнорировала. Тогда я прошла к ее койке и молча положила на одеяло свой любимый брелок, который обычно болтался у меня на рюкзаке.

– Это была ошибка, которую я буду помнить всю жизнь, – твердо сказала я. – Я благодарна, что ты повстречалась мне на пути – ты меня изменила, заставила раскаяться. Не выбрасывай его, пожалуйста, мне он приносил удачу.

Сказав это, я вышла из палаты к Вове, ждущему снаружи с моими сумками.

– У тебя тут сотовый звонил, – сказал он. – В каком-то из пакетов.

Я достала телефон, боясь увидеть на экране то, что, собственно, и увидела.

– Кто?

– Препод, – отстраненно ответила я, засовывая мобильник в задний карман джинсов.

– Перезванивать не будешь?

– Даже не думаю.

Вечером я ушла гулять с Вовой, оставив телефон дома. Вернувшись поздно, поймала на себе многозначительный взгляд Ольги.

– Че зенками светишь? Дальний выключи.

– Да там тебе звонил «кое-кто». Раз пять точно, – ехидным тоном поведала подруга. – Ты бы перезвонила. А то вдруг он тебя гулять хотел позвать, а ты его так кинула, да с каким-то соплежуем. Представь, как обидно будет.

– Ой, я тебя умоляю, – засмеялась я. – Даю пехоту, что он звонил по учебе.

– А спорим!

– Та давай, – пожала плечами я, перезванивая. Пошел гудок, второй, третий. Я догадалась посмотреть на часы – одиннадцать. Ничего, переживет. В сети порой и позже сидел.

Где-то после седьмого гудка сонный голос промямлил в динамик:

– М… да.

– Простите! Вы уже спите?

– А. Яна. Почему Вы раньше не перезвонили?

– Кто это? – тихий женский голос недовольно спросил недалеко от телефона. Я поняла – жена. И сразу жизнь стала дегтем. Да чтоб ты сдох, – подумала я. – И жена твоя тоже.

– Зачем Вы звонили?

– Вы подождете пять секунд, я выйду, и мы поговорим нормально?

– Нет, – ответила я, слушая шум поднимающегося с кровати тела, но трубку почему-то не положила.

– Вы здесь?

– А где мне быть?

– Почему Вы днем мне не перезвонили? Я хотел помочь с перевозом вещей, у меня машина все-таки.

– Я в курсе. Не стоило беспокоиться. – Что-то он при жене не стал об этом упоминать. Козел. – Мне помогли и без Вас.

– Кто?

– Это так важно?

– Нет, – он помолчал. – Так кто?

– Мой парень, – ответила я с великим удовольствием и пожалела миллиард раз, что не могу сейчас видеть его лица, потому что динамик стих, даже шороха не раздавалось. – Предложить помощь – это все, чего Вы хотели?

– Нет, – голос даже не изменился. Умеет играть, актер. – Я хотел узнать, когда Вы выходите на занятия?

– Завтра же.

– Отлично. Вы прочли книги?

– Конечно.

– Тогда жду Вас завтра после пар на кафедре. Идет?

– Нет разницы, сколько у меня пар?

– Абсолютно. Как только занятия окончатся, сразу туда. А я в университете до ночи торчу обычно. Вторая смена.

– Ладно. Буду.

– До свидания, Яна, – задумчиво попрощался он и положил трубку прежде, чем я ему ответила.

Я странно посмотрела на пикающий телефон и нажала на сброс.

– Ольга! Ты проспорила мне пятьсот рублей! Когда отдавать будешь?

Вот черт. Совсем забыла спросить, не знает ли он ничего о таблетках…

Следующий день был веселым. Даже слишком. Я узнала много нового. И это мне не слишком понравилось.

После пар, как и было оговорено, я пришла на кафедру. Завьялова, увидев меня, приветливо улыбнулась, сказав, что Константин Сергеевич уже внутри. Я вошла – он разбирался с какими-то бумагами, лицо – сама сосредоточенность.

– Яна. Здравствуйте. Сядьте пока, – отрывисто проговорил Довлатов, мельком взглянув на меня и снова погрузившись в изучение документов.

Я прочистила горло и присела на стул у входной двери. Кроме нас двоих в помещении сидела Завьялова и молодая аспирантка.

– Мариша, – обратился Довлатов, не поднимая