Время лживой луны - Алексей Калугин

Поднявшись на ноги, я внимательно осмотрел дыру, через которую пролез. Смотрел, удивлялся и понять не мог, как мне это удалось? А может, я вообще сплю? И все это только сон? Тогда возникает другой, не менее интересный вопрос – в какой именно момент я уснул? И является ли сном сон, который мы видим во сне?..

– Залез?

– Ага.

– Ну вот, а боялся.

– Я и сейчас боюсь.

– Чего?

– Ничего. Просто боюсь – и все.

– А… Ну, это нормально.

– Ты так считаешь?

– Знаю по собственному опыту.

– Хочешь сказать, тебе приходилось пролезать в дыру, в которую поначалу только голова проходит?

– Мне, дружище, – Владимир Леонидович легко, почти незаметно усмехнулся, – и не в такие дыры залезать приходилось.

Ладно, оставим утверждение сие на совести майора Ворного.

Я посветил фонариком на дверь. Краска с нее давно слезла, и только ржавчина висела рыжими мохнатыми хлопьями. Но даже в таком состоянии массивная дверь вызывала уважение. Если окажется, что она заперта на замок… И что с того, оборвал я самого себя. Что мне замки, если при мне мои уины, действующие лучше любой отмычки! Я решительно подошел к двери и потянул за ручку. Тяжело, со скрипом, как будто с неохотой, дверь начала открываться.

Странно, почему Ворный молчит? Как будто знает, что я тут делаю. Я посмотрел на левую ладонь. Между большим и указательным пальцами светился зеленый индикатор, подтверждающий, что связь не прервалась.

Повесив фонарик на шею, я ухватился за ручку обеими руками и уперся ногой в стену возле двери. Наверное, если со стороны посмотреть, вид у меня был довольно забавный – совершенно голый мужик с включенным фонарем на шее, очень конкретно освещающим его гениталии, пытается открыть старую ржавую дверь. Хорошо, что меня никто не видел. Даже майор Ворный с его пронырливым спутником-шпионом вряд ли мог проникнуть взглядом сквозь толщу монумента. Или – мог?.. Да, собственно, какая мне разница!

Оттянув дверь настолько, чтобы боком можно было протиснуться между ней и чугунным косяком, я для начала просунул внутрь руку с фонарем. Ничего особенного. Заброшенная проходная. Две рамки металлоискателя со столиками рядом с ними. Чуть в стороне – комнатка охранника с пластиковыми перегородками.

– Ну что, заходишь? – спросил Владимир Леонидович.

Значит, он все же видел меня.

– Захожу, – вздохнул я обреченно.

Протиснувшись за дверь, я остановился и снова посветил фонариком по сторонам. Теперь у меня был более широкий обзор, но ничего нового я все равно не увидел. Если не считать трех-четырех колченогих стульев, разбитого и наполовину выпавшего из рамы большого настенного зеркала и груды какого-то тряпья, похожего на старые, приготовленные на выброс портьеры, в углу. В помещении стоял странный затхлый запах, как от прокисших, заплесневелых грибов.

– Тебе на второй этаж.

– Понял.

Проходя под рамкой, я невольно затаил дыхание: а вдруг зазвенит? Но чуда не произошло. Здание уже много лет стояло заброшенным. Никому не нужным. Мертвым. Таким же мертвым, как и тот монумент, что прятал его под собой.

Осторожно пройдя по фойе – на полу было полно зеркальных осколков, а у меня ноги босые, – я ступил на широкую каменную лестницу. Пяткам было холодно. Да и по телу то и дело пробегала дрожь. Хотя виной тому, скорее всего, был не холод, а нервозная обстановка… Нет, обстановка тут тоже была ни при чем – это я сам себя накручивал. Ждал, что вот-вот что-нибудь случится. То ли призрак рабочего электростанции из стены выйдет, то ли черный кот с визгом под ноги бросится… А может, сам главный инженер электростанции воспарит над верхней лестничной площадкой и, сложив руки на животе, строгим голосом поинтересуется, что это я тут делаю?.. В общем, кто-то, кто долгие годы был замурован в этом похожем на склеп здании. Встреча с кем не предвещала мне, живому, ничего хорошего.

Nevermore…

На площадке между первым и вторым этажами я едва не упал, наступив голой пяткой в темную лужу какой-то маслянистой жидкости. Она была такой черной, что даже луч фонарика на ней не бликнул, поэтому я и принял ее за пятно на полу.

– Направо, – скомандовал Владимир Леонидович, когда я поднялся на второй этаж.

Я свернул в указанную сторону, пересек небольшой открытый участок. У лестничной балюстрады лежал перевернутый вверх ножками конторский столик, а рядом с ним, на полу – вдрызг расколоченный компьютерный монитор, как будто кто-то со злостью шарахнул его об пол, а потом еще и ногами от души попинал. Луч света скользнул по прозрачной двери с надписью «Главная диспетчерская», подчеркнутой тремя широкими красными полосами. Я толкнул дверь рукой. Дверь не двинулась с места. Я толкнул дверь сильнее. С тем же результатом.

– Откати дверь в сторону, – посоветовал Владимир Леонидович. – В свое время, если помнишь, двери на фотоэлементах делали.

– Помню.

Я просунул пальцы между дверными створками и потянул одну из них в сторону. После некоторого сопротивления дверь поддалась, и я вошел в помещение диспетчерской.

Я никогда прежде не бывал на электростанциях. И, как все тут устроено, представлял весьма абстрактно. Но, как оказалось, почти правильно. На стенах висели большие черные экраны. Они должны были выдавать информацию о работе самой станции, линий электропередачи и о порядке снабжения электроэнергией отдельных городских районов. Под ними стояли столики, оборудованные компьютерами, телефонами, селекторами внутренней связи и прочей оргтехникой. В центре диспетчерской возвышалась тумба в три обхвата, оплетенная по низу кольцом консоли ручного управления. Лампочек, датчиков, кнопок, переключателей и движков здесь было столько, что казалось невозможным, чтобы кто-то мог реально во всем этом разобраться. А может быть, прав майор Ворный, и мы действительно тупеем от того, что препоручили электронике все, кроме отправления самых злободневных физиологических потребностей? Хотя в наших нынешних сортирах даже штаны снимать самому не требуется. Тупеем, брат, тупеем.

– Ну, как? – спросил Владимир Леонидович.

– Что? – не понял я.

– Разобрался, что там к чему?

– Смеешься? – обиделся я.

– Да брось ты, – теперь уже точно усмехнулся Ворный. – Здесь и в самом деле все предельно просто. Вкл. – выкл. Больше – меньше. Давай, Петр Леонидович, действуй!

Майор Ворный никогда мне не врал. Во всяком случае, я ни разу не поймал его на лжи. Однако порой то, что он говорил, казалось мне, мягко выражаясь, странным. Вот как сейчас, например: давай, дружище, рвани пару рычагов и запусти эту чертову станцию! То ли юмор у него был специфический, то ли он действительно верил в то, что любая проблема имеет очень простое решение, а следовательно, чем дольше над ней голову ломать, тем меньше шансов сделать правильный шаг.

Я подошел к консоли, провел кончиками пальцев по ряду разноцветных пластиковых кнопок. Должно быть, раньше они подсвечивались снизу.

– Вообще-то для начала нужно все тут от электросети запитать. А то принцип Теслы здесь, похоже, не действует.

– В корень зришь, Петр Леонидович! – одобрительно заметил Ворный. – Сейчас я тебя переключу на нашего специалиста, который будет шаг за шагом направлять твои действия. Готов?

– Готов.

Подцепив за тонкий металлический подлокотник, я подтянул к себе кресло на колесиках и сел в него. Положил ногу на ногу. Вот. Теперь я и в самом деле был готов. К чему только?

– Здравствуйте, Петр Леонидович, – услышал я совсем другой голос, более высокий и плавный, чем у Ворного. – Меня зовут Николай.

– Доброй ночи, Николай.

– Передо мной сейчас точно такая же консоль управления, как и та, перед которой вы сидите. – Черт возьми, они все видят со своего спутника! – Я буду говорить вам, что делать, а вам останется лишь в точности следовать указаниям. Для начала, Петр Леонидович, загляните под консоль. – Я наклонился и посветил под консоль фонариком. – Видите, на центральной стойке расположен рычаг с красной рукояткой?

– Да, вижу.

– Это рычаг аварийной электроподачи. Сейчас он должен находиться в крайнем верхнем положении.

– Так и есть.

– Вам нужно опустить рычаг вниз до упора.

Я протянул руку, положил ладонь на холодную, чуть шероховатую рукоятку рычага и сжал пальцы. Теперь нужно потянуть рычаг вниз. Но я почему-то вдруг засомневался, стоит ли это делать. Вот только откуда взялись эти сомнения, я понять не мог… Или же отказывался видеть то, что вполне очевидно?

– Вниз, Петр Леонидович, – услышал я мягкий, успокаивающий голос Николая. – Тяните рычаг вниз.

Ну, ладно, так и быть.

Я со всей силы рванул рычаг вниз, будучи уверен, что схваченные ржавчиной сочленения не сразу сдвинутся с места. Но, к моему удивлению, рычаг скользнул вниз, как по маслу, так что я от неожиданности едва не выпал из кресла. Откинувшись на спинку, я замер с фонарем в руке в ожидании последствий, к которым приведет мое не до конца, да нет, вовсе не обдуманное действие. Секунд десять-двенадцать ничего не происходило. Даже мой наставник Николай молчал. Затем откуда-то из-за стен, а может быть, из-под пола или с потолка – я никогда не подозревал, что в пустом и темном помещении так трудно определить, где находится источник звука, – послышался приглушенный гул. В следующую секунду под потолком загорелись четыре тусклых светильника. Лампы горели вполнакала, желтый свет их едва-едва рассеивал тьму. Но я поначалу даже зажмурился. От неожиданности. А открыв глаза, увидел, что и на пульте передо мной включилась подсветка нескольких табло.