Кружение над бездной - Борис Кригер

Итак, проверим самих себя, по–настоящему ли мы любим Бога? Не бывает ли так, что мы стараемся любить Бога от плотского своего мудрования? Возбуждаем свои нервы, горячимся даже в молитве и в посте. Да, это происходит в нашей жизни, особенно в начале нашего обращения к Богу, когда мы, возбужденные той или иной красотой Божественной, восхищаемся, возбуждаемся, готовы на любой подвиг: и чрезмерно поститься, и помногу молиться, и милостыню творить, и за ближними ухаживать. Всё как будто бы нам легко! Но потом проходит этот порыв, и наступает период, когда мы остаемся один на один со своими естественными возможностями. И вот тут–то уже сил ни на какие подвиги не хватает, потому что нет еще у нас Божественной любви, которая достигается постоянством и смирением. Помните о том, что любовь к Богу обязательно соединяется с любовью к ближнему. Припоминаются стихи иеромонаха Романа:

Вновь наступает пора покаянная,И запожарилась осень вокруг,Нет ничего на земле постоянного,Радость моя, мой единственный друг…Желтое, красное — все разноцветное,Золотом, золотом устланы рвы.Прямо в лицо роднику безответномуВетер швыряет монетки листвы.Затосковали деревья бесправные,В ризах растерзанных гибели ждут.Лишь золотые Кресты Православные,Радость моя, нас в бессмертье зовут.Радость моя, эта суетность грешнаяДаже на паперть швыряет листы.Но не отвлечь от покоя нездешнегоБелые Церкви, Святые Кресты.Их не прельщают монеты фальшивые,Не привлекает поток золотой,Нужно ли Вам это золото лживое,Вам, что нашли уже вечный покой?!Белых Церквей звон доносится издали,То благовест нам о мире ином,Живы еще Проповедники Истины,Радость моя, не скорби ни о чем!Белые Церкви исполнены кротости,Той, что по сей день спасает наш свет.Радость моя, что кручинишься попусту,Белым Церквам уже тысяча лет!Выжили Вы, бессловесные Зрители,Бури прошли, расточились врази.Сколько всего за века перевиделиБелые Церкви, Осколки Руси?Белые Церкви плывут в Бесконечности,О, Кладенцы неземной Чистоты!Непокоренные Граждане Вечности,Белые Церкви, Святые Кресты.Вас не смутить листопадами тленными,В этот осенний отчаянный пир.Белые Церкви — на вас вся Вселенная!Не устоите — развалится мир.Звон колокольный летит сквозь столетия,Встретим же в Храме молитвенный час:Радость моя, мы с тобой не заметили;Осень уже за порогом у нас.

Как узнать, что мы любим ближних своих и Господа? Если мы чувствуем, что в нас угасло памятозлобие, то мы уже на пути любви к ближнему. Если у нас породилось в сердце мирное, сострадательное отношение к ближнему своему при любых обстоятельствах, то знайте, что мы уже у самых дверей любви к ближнему и к Богу. Вот так и необходимо нам совершенствоваться в духовной любви.

49

Змейка бессонного запоя все–таки выманила Андрея на улицу. У него закончилось пиво. Пивной ларек рядом с домом оказался закрыт, и пришлось бежать на другую сторону реки. Чтобы сократить путь, он спустился на лед и неверной походкой зашагал, пересекая реку наискосок. Вот зачернели сваи моста. Здесь он когда–то выбросил крестик, освященный на Гробе Господнем. Как раз в том месте была полынья. Андрей осторожно обошел ее, стараясь не ступать на тонкий лед у краев чернеющего отверстия.

— Как он там, миленький, на дне полеживает? — усмехнулся Андрей, с удовлетворением проведя рукой по шее, свободной от креста.

Денег хватило только на три бутылки пива. Одну он выпил сразу, вышвырнув пустышку, а две бутылки аккуратно держал за пазухой. Их нужно растянуть до утра, а сейчас только около полуночи… Андрею страшно хотелось курить и, завидев темный мужской силуэт на льду, он громко окликнул незнакомца.

— Сударь, у вас закурить не найдется?

Мужчина обернулся и, не ответив, прибавил шаг.

Андрей ради интереса решил нагнать нахала, не знакомого с утонченными манерами, принятыми у эстетствующих маргиналов. Уже совсем приблизившись, в латуневом свете луны он узнал убийцу отца.

— Вы?

Человек, не отвечая, побежал в сторону полыньи. «Сейчас или никогда! — мелькнуло в голове у Андрея. — Такой шанс отомстить за отца!» — Он выхватил бутылку с пивом и, легко нагнав беглеца, огрел его по голове. Жертва громко вскрикнула и повалилась на снег. Ничего не соображая, Андрей отбросил бутылку в сторону и, схватив тело за ноги, поволок к полынье. Едва добравшись до края, принялся сталкивать тело в воду, но тут человек очнулся и попытался высвободиться. Завязалась борьба. Сын, мстящий за отца, и убийца покатились по тонкому льду, пытаясь схватить друг друга за горло. «Он ненавидит меня за то, что я такой же», — пронеслось в голове Андрея.

Внезапно лед под ними треснул, и оба провалились в обжигающе–холодную воду. Андрею повезло. Ему удалось сразу выбраться. Более грузный соперник только судорожно обламывал кромку льда. Андрей лежал на льду и боялся пошевелиться. Ему казалось, что лед вот–вот снова под ним проломится. Через пару минут борьба с полыньей должна была закончиться, но вдруг из черноты послышался стон:

— Андрюша, спаси Христа ради! Я не хотел его убивать, так получилось… Андрюша!

Сам не зная почему, Андрей подполз к краю и протянул руку. Немедленно в его запястье вцепилась клешня утопающего.

— Тяни, тяни, миленький…

Андрей осторожно принялся пятиться назад и постепенно рядом с ним на льду растянулось тело его противника.

— Давай теперь осторожно отползем от полыньи, — прохрипел спасенный и пополз прочь. Андрей не раздумывая последовал за ним, и лишь через мгновение, снова очутившись в воде, понял свою ошибку. Лед под тяжестью первого тела трескался, и он, попадая след в след, провалился.

— Помогите мне! — застонал Андрей, но черная тень удалялась: сначала ползком, а потом, поднявшись на ноги в безопасном месте, побежала прочь.

Холод мгновенно прожег Андрея до самого сердца. Он отчаянно пытался выбраться, но кромка льда превращалась в ледяное варево. Неведомая сила тянула Андрея на дно. Последней его мыслью было: «Напрасно я выбросил крестик… Господи, помилуй!»

…В половодье тело Андрея нашли на берегу, в двух километрах вниз по течению. Следователь при описи личных вещей покойного бесстрастно записал: маленький серебряный нательный крестик. Он был надет на шею Андрея.

Мать утопленника заказала отпевание и похоронила сына по православному обряду. Его могила находится рядом с могилой отца.

50

Герберт послал роман Виригину.

— Герберт, ты в своем уме ли? Я старался не читать тебя, когда был твоим литагентом, неужели ты думаешь, что я буду читать тебя сейчас? Ты не писатель, ты мелкий ничтожный авантюрист. Я сравнил тебя с Остапом Бендером, но когда я рассказал об этом сравнении Юрскому, тот сказал: «О, нет. У Бендера был вкус. У вашего Адлера его ни на грош».

— Не хочешь — не читай… Я не настаиваю. Просто забавно. Я допишу роман и забуду тебя, как шорох прошлогодних листьев. Кстати, в романе ты очень красиво умираешь. Пролистай до конца. Сцена гибели впечатляет. Я тебе не для публики скажу: ты ничего не смыслишь в литературе. Так что я не надеюсь на твою оценку. Просто приятно послать тебе мои очередные забавы, на которые ты купился… Я думаю, тебе все–таки достанется на этот раз.

— Это еще как знать…

— А о Юрском, Гафте и прочем ты все круто сочиняешь. Надо сказать, артисты не великие ценители сами. Тоже мне, литературные гении. Ну не понравилось Юрскому. Ну и что? Ты пластинку смени… Натерло уже. И кто тебе с колбасным образованием вообще дал право судить да рядить? Особо меня позабавило в твоих записках, как ты, сидя на прозаке, клеймишь меня за то, что я на прозаке. Знаешь, Андрей, у меня чувство, что я препарировал лягушку — а она вся червивая изнутри. Зря ты крестик выкинул, зря. Дядечка Христос за тебя на кресте висел, а ты Его не уважил… Достанется тебе, вот увидишь. Может, все–таки покаешься?

— А ведь вру, посмотрел, Герберт, посмотрел я твой роман. Очень местами смешно. Но если ты не заменишь имена Юрского и Гафта, будут проблемы. Как бы то ни было, помни, что когда у тебя в рукаве туз, у меня будет джокер. Уж извини.

— Смешно там, где про тебя, конечно. Да? А помнишь, я предлагал тебе написать этот роман вместе… Да, у меня туз, у тебя джокер. Только мы играем в подкидного дурака, где дурак — ты, а джокер выброшен из колоды. Понимаешь? И почему ты думаешь, что будут проблемы с Гафтом и Юрским? У Минаева в романе Путин по небу летает. У него же нет проблем. Мало ли, может, фантазия такая… Нет, нельзя менять: самый смак… мне, кстати, понравилась история про проститутку, толкавшую машину, а потом себя не проявившую… Видишь, мне совсем необязательно занимать твою койку в бомжатнике. Ты у меня корреспондентом поработал. Но не обольщайся. Большая часть того, что ты изрыгаешь, очень противна, очень, честное слово. Я двадцать лет не был в обоссанном подъезде, понимаешь? А от тебя им прямо разит…