Княжий человек (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Когда-нибудь я привыкну, что все мои планы невероятно смешат мифического бородатого мужика на облаке. Но вот и сейчас всем намерениями не суждено было сбыться. Потому что прежде, чем Врановой растер принесенные мною листья, а я взвалил на себя Ингу, меня накрыло чужим хистом.

Нет, это было не прямое нападение. Просто я ощутил приближение чьего-то чужого промысла, настолько сильного, что будто даже ноги отяжелели. Настоящего кощея. Что-то везет мне на них в последнее время.

Еще любопытнее, он был не из ранее мне знакомых. Что удивительно. В Выборге водилось не так много кощеев, если говорить начистоту.

Врановой тоже ощутил приближение рубежника еще раньше. И даже развернулся в нужную сторону, опять глядя сквозь меня. И в глазах Вранового читалась какая-то безнадега. Словно он заранее знал все, что случится наперед.

За последнее время я видел много всякой фигни. Такой, какая бы и в страшном сне человеку не могла присниться. Но вот сегодня реальность в очередной раз меня удивила. Вышедший к спрятанным, пусть и временным владениям Вранового походил на заколдованного человека. Того самого, из старого фильма «Морозко», который мы так любили смотреть с бабушкой. Там Ивана превратили в медведя, вот он и гулял с «шерстяной головой».

У кощея башка оказалась волчьей. Такой морды я не видел ни у кого из известных мне животных. Он будто сам не определился, кем хочет быть. Вот нос вытянутый, держу пари, даже мокрый. Однако не такой длинный, выросший наполовину. Уши и вовсе почти обычные, глаза тоже. Но общая волосатость повышенная.

— Ткач, — сухим, бесцветным голосом произнес мой недавний враг.

Лицо рубежника довольно быстро стало человеческим. Даже вполне симпатичным. Кощей, которого Врановой назвал Ткачом, оказался молодым мужчиной около тридцати. Худощавым, впрочем, с хорошей осанкой. Такую я видел в основном у военных. И очень внимательным взглядом карих, почти черных глаз.

— Врановой, — кивнул он рубежнику.

Несмотря на то, что эти двое были знакомы, обниматься и целоваться в десны они не торопились.

— Значит, Великий Князь отправил тебя по мою душу. Даже как-то лестно.

— Ты молодец, — улыбнулся кощей. — Во всем надо искать положительные стороны. Если честно, я хотел притащить тебя на Подворье. Но все получилось даже лучше. Как я понял, та стонущая красотка — это приспешница Травницы? Думаю, Инга не просто так привела ее. Решила сделать рубежницей. Пусть так и будет.

Блин, все-таки Матвей ты невероятный тупица. Мне это даже в голову не пришло.

— Я не отдам ей, — побледнел Врановой.

— Отдашь, — спокойно, словно ему было необходимо объяснять прописные истины, ответил кощей. — И часть своей силы мне, на развитие промысла, и все остальное ей. В противном случае хист выжжет тебя изнутри. А я постараюсь сделать так, чтобы ты не умер быстро.

Если честно, я не все понимал в этом разговоре. Разве что про промысел, который будет мучать Вранового до того, как он отдаст Богу душу. Я много слышал об этом, но ни разу не видел. И признаться, не очень-то хотел.

— Извини, но давай все закончим быстро, — продолжал Ткач, улыбаясь. Как по мне, совсем не к месту, хотя зубы у него были хорошие, ровные. — У вас здесь очень миленько, но уж как-то слишком провинциально. Все медленно и лениво. Я даже засыпаю. Поэтому…

Кощей щелкнул пальцами. А я не сразу понял, что именно произошло. На расстоянии пары метров перед Врановым образовалось нечто вроде облака картечи. Которое быстро и решительно прошло сквозь тело рубежника, оставляя после себя десятки ран. Смертельных ран.

Я видел, что происходит с Врановым. Понимал, что сейчас делает его хист. Тщетно пытается залатать все прорехи в организме. И у него ничего не получается. Рубежник умирает.

Кощей по имени Ткач медленно подошел, только теперь обратив внимание на меня. Даже легонько кивнул, приветствуя и совершенно не глядя на умирающего. Словно там все уже было решено.

А вот Врановой меж тем не просто умирал, он действительно начинал мучаться. Его тело изогнулось дугой, на шее выступили вены, мышцы напряглись.

— Скажешь, когда будешь готов отдать, — произнес Ткач, демонстративно глядя на часы.

— Я… Нет… Я…

На краткий миг Врановой смог открыть глаза и посмотреть на меня. Не знаю даже, что придало ему сил.

— Захожий… внутри она… поднеси меня… помоги ей.

Звучало это как бред. Однако я все понял. Все понял и Ткач, который повернулся ко мне.

— Нет, — покачал он головой. — Она обычная чужанка, чтобы иметь такой сильный хист.

В этот момент у меня не было страха, хотя бояться, наверное, следовало. Лишь четкое понимание правильности собственного решения. Я вновь услышал короткое: «нет». Однако и оно не могло меня остановить. Даже возникни опять то самое облако картечи, я все равно бы сделал все, что от меня зависело. Никогда не думал, что данное обещание, придется так скоро выполнять.

Я поднял на руки кровоточащее тело Вранового, который корчился от мук. И поспешил к дому. Не только потому что понимал — рубежнику осталось недолго. И каждая секунда приносит ему невероятные страдания. Чтобы кощей, который будто сомневался, не смог меня остановить.

Однако тот, всего пару раз окликнув, а затем словно смирился с моим выбором. Я же торопливо ворвался в хижину, даже не сразу сообразив, где здесь жена Вранового.

Убранство дома было бедным. Вместо кровати топчан с набросанными поверх тряпками, скудная посуда, ведро воды и разрушенная печь. Я не сразу понял, что в одежде укрыто живое существо

Чужанка походила на вырезанную из дерева статую человека. Даже не так, что-то очень отдаленно походившее на человека. Просто обтянутый кожей скелет. От вида всего этого, у меня по спине мурашки пробежали. Однако медлить было нельзя. Сказав «А», говори и «Б».

Я торопливо поднес рубежника к его жене. Или тому, что осталось от нее, и бережно, чтобы ненароком не сломать конечность чужанки, соединил их руки.

— Ритва… — простонал он. — Сиелу… Я знаю… знаю, что ты слышишь… Возьми…

— Нет, — тихо прошелестела мумия. — Я давно не понимаю, зачем мне жить.

— Теперь все изменится. Во имя нашей любви… Во имя… меня… Возьми.

Она ничего не ответила. Однако я почувствовал хист, меняющий хозяина. Промысел, ранее тщетно пытающийся спасти Вранового, перетекал в почти мертвую чужанку.

Я думал, все будет происходит долго. По крайней мере, собственное получение хиста казалось для меня процессом не быстрым. Однако всего за каких-то пару секунд Врановой высох окончательно, превратившись в старую кровоточащую развалину. Но он успел сказать последние два слова прежде, чем умереть.

— Захожий… Спасибо.

Неведомая сила опрокинула меня на пол, надавив всей тяжестью мира. Буквально раздавила, пытаясь разорвать на части. Но когда первая боль отступила, когда я снова смог размышлять, то все понял. И горько усмехнулся.

Потому что получил пятый рубец от своего недавнего врага.

Глава 23

Еще даже не придя в себя, я услышал голос кощея. Весьма требовательный, судя по тону. Он постоянно повторял одно и тоже, как попугай. И лишь спустя какое-то время до меня дошел смысл его слов.

— Сконцентрируйся на своем желании. Сконцентрируйся на своем желании…

Ну, сейчас сконцентрируюсь, делов-то. Я же не лопух, помню, что каждые пять рубцов тебе дается жирная такая плюшка, значительно облегчающая жизнь. Моровой так может чувствовать смерть тех, кого знает. Печатник разожрался, как бычок на комбикорме. Я… А что я?

Что мне нужно больше чего? Первой мыслью было: «А что, если стать везучим?». То есть, я не знал, как именно это работает. Вот просто захотел бы и все. Нет, это я лишка, мне невероятного везения не нужно. Быть обычным человеком вполне достаточно. Если сейчас захочу, уравновесится ли все? И сложив все переменные, удачу и непруху, вышел бы нормальный человек? Тот, который не проваливается в единственный открытый на всю округу люк и не просыпает полностью солонку в еду?