Туманный Кот - Саша Суздаль

— Дульжинея, перестань храпеть, нам нужно лететь дальше.

— Бандрандос, ты меня обижаешь, — зашипела Дульжинея, хотя, по правде, она немного вздремнула, закусив каплю амомедара. Они погнали стадо амомедаров в направлении вновь возникшего спутника планеты Тимурион. Они спешили, так как тёмные могут проснуться и помешать их намерениям. Когда спутник оказался достаточно близко, они отправили стадо прямо на тёмную тучу бесов, которые беспрестанно кружили над Маргиной, держащей в руках Лори, который присосался к её груди и спал.

Стоило стаду спуститься пониже, как стая мелких духов сгрудилась вокруг первого дармового амомедара и неряшливо хавала, выхватывая куски, друг у друга. Один див в форме белого офицера, с эполетами полковника кадетского корпуса, открыл пасть, чуть не потеряв нижнюю челюсть черепа, и заорал не своим, а металлическим голосом:

— Стойте! Пока я жив, вы не будете жрать эту отраву!

— Ты сам ухаванный, ваше превосходительство, — нагло произнёс захмелевший бесёнок, ничуть не боясь грозного скелета: — Видимо, ты забыл, что уже пару столетий, как мёртв!

Полковник закрыл свою пасть, сверкнув золотым зубом, а потом снова открыл и куснул амомедара, застряв в нём зубами. Бесы и бесёнки не обращали внимания на застывшего дива, а настойчиво дрались за последние куски амомедара. Треск хрустящего амомедара раздавался в бесчисленных пастях, создавая громкий шорох саранчи, раздающийся в разреженной атмосфере спутника.

После того как последний кусочек амомедара исчез в чьей-то пасти, бесы вывернули животы вверх и вперили взгляды в звёздное небо. Их симпоты присосались к животам, выуживая из кусков амомедара яркие фантазии. Пуская из пасти слюну чёрная нечисть, увлекаемая гравитацией, покинули место над Маргиной.

— Как ты думаешь, они готовы? — прошептала Дульжинея, наблюдая за чёртовой тучей, улетающей вдаль.

— Молчи, вдруг проснуться, — пробормотал Бандрандос и подождал, для верности, пока чёрная стая не скрылась в тени планеты Тимурион. Бандрандос навис сверху над Маргиной и сообщил: — Оставь ребёнка, мы улетаем.

— Банди, миленький, что ты тут делаешь? — воскликнула Маргина, поднимая голову вверх.

— С каких это пор он тебе миленький? — ревниво спросила Дульжинея, надвигаясь на крохотный спутник, как айсберг.

— Дульжинея, и ты тут? Как же я вам рада! — воскликнула Маргина, поправляя грудь, чтобы ребенку было удобнее сосать.

— Оставь Лури, мы улетаем, — повторил Банди, протягивая Маргине огромную лапку, размером с дом.

— Его звать Лури? — удивилась Маргина, но, сразу же, возразила: — Я без Лури не полечу.

— Маргина, вообще, это не твой ребёнок, а Тимурион. Оставь его, она о нём позаботится, — настаивал Банди.

— Я его не оставлю, — твёрдо сказала Маргина

— Банди, давай их оттащим подальше, а там разберемся, — попросила Дульжиней, и Банди пришлось согласиться. Пробормотав себе под нос: «Вечно эти женщины…», — Банди потащил Лури поближе к светилу, полагая, что малышу будет теплее. Дульжинея толкала позади, рассматривая Маргину и умиляясь Лури. Неожиданная мысль пришла ей в голову, что она остановилась, а потом помчалась к своему мужу.

— Банди … — пролепетала она.

— Что? — спросил Банди.

— Нам нужно завести ребёнка, — прошептала она ему на ухо.

— Прямо сейчас? — спросил Банди.

— Когда доставим Маргину на место, — сказала Дульжинея. Они притащили Лури на новую орбиту и сразу же смылись, даже не попрощавшись с Маргиной.

Братья Гай добрались до Мокаши, а так как не знали города, то шли туда, куда тянулось больше всего народу. Тем самым оказались возле башни дрим, где ютилась Эйсинора и Слэй. Так как Бзын согласился побыть дримом, то он оказался как бы хозяином башни, отчего Эйсинора и Слэй покинули нового дрима с утра, освобождая ему кровать. Не успела Эйсинора выйти наружу, как увидела своих братьев, идущих по площади.

—Что вы здесь делаете? — спросила Эйсинора у Гай Гретора и увидела рядом с ним Мэриэнеллу. Вопрос о том, что братья делают в Мокаши, отпал сам собой, а возник другой, который она и задала:

— Что делает с вами Мэриэнелла?

Гай Гретор не знал, как сформулировать ответ, но который озвучила Эйсинора:

— Она что, спит с вами со всеми?

Братья смущённо отворачивали заросшие лица, а Мэриэнелла, уже немного понимающая речь, но не умеющая говорить, пролепетала:

— Sí, sí! Me amar tu hermanos![21]

Эйсинора соображала, что сказать следующей жертве сексуального рабства своих братьев, но, как представила семь невесток вместе, то подумала, что уж лучше будет одна, Мэриэнелла. Она обняла новую невестку и прошептала ей:

— Сочувствую.

А Мэриэнелла обняла Эйсинору и щебетала ей что-то радостное, точно жизнь с её братьями – сущий мёд и попыталась поцеловать её в губы.

— Нет, нет, — возразила Эйсинора, — тренируйся вон, на них, — и показала на своих братьев.

Мэриэнелла поняла этот жест, как одобрение и стала снимать со спин братьев багаж, думая, что они прибыли на место.

— Нет, нет, — остановила её Эйсинора, — это не наш дом, — а потом повернулась к молчавшему Слэю и спросила:

— Может, нам следует вернуться во дворец Уолла?

Слэй не находил эту идею прекрасной, так как считал, что подарки от других мужчин его жена принимать не должна, но мужской характер Эйсиноры совсем так не думал.

— Идём в наш дом! — решительно сказала она и первой пошла вперед. Братья потянулись за ней. Не могли же они предположить, что дом, о котором говорила сестра, находится совсем не в городе и далеко не в пригороде.

Когда они миновали город и прошли достаточно долго по лесу, углубляясь в сплошные заросли, Гай Гретор спросил сестру:

— Мы не заблудились?

— Нет, — совершенно беспечно ответила сестра, а Гретор подумал, что стоило пообедать в городе, так как шагать впроголодь до самого ужина они не договаривались. Мэриэнелла, восторженно щебетавшая, пока они находились в черте города, быстро скисла, стоило им пройтись по нехоженым буеракам.

Она уже думала, что «дом», о котором говорила Эйсинора, за соседней ёлочкой, но сестра её мужей настойчиво шагала и шагала дальше, а местное солнце совсем клонилось к вечеру.

— Эйсинора, ты ничего не перепутала? — спросил Гай Свон, самый младший из братьев, но сестра только улыбнулась и приободрила его: — Потерпи, совсем скоро мы придём!

Когда терпение у всех кончилось и братья подумали, что их разыграли, они вышли на опушку, и Эйсинора показала пальцем на светло-голубой дворец, виднеющийся на берегу озера: — Вон там наш дом!