Туманный Кот - Саша Суздаль

— Я остаюсь с тобой, — сказала Секлеция, и, поглаживая по голове Гавроша, сообщила: — Гаврош будет со мной.

Лицо Слепого не выражало никаких чувств, а глаза скрывались за тёмными очками, поэтому Секлеция не могла узнать о его отношение к её согласию. Слепой не знал, кто такой Гаврош и только сказал: «Хорошо». Он подозвал к себе Мэриэнеллу, с которой долго о чём-то шептался. Судя по её выражению лица, Мэриэнеллу весьма позабавили слова Слепого, но не больше. Она отправилась к Гай Гретору и сообщила ему на ухо:

— Теперь я буду вашей женой.

Так как язык планеты Тимурион она знала плохо, то Гай Гретор не очень понял, что она хотела сказать. К нему, криво улыбаясь, приблизился Паут, который появился в лагере после сражения, и сообщил:

— Слепой дарит тебе свободу, так что беги в свою Райну, но помни, что я тебя догоню и уничтожу.

С этими словами он разрезал верёвки на руках у братьев и сказал:

— Я долго ждать не буду, так что бегите.

— Я должен забрать Секлецию, — сказал Гай Гретор, потемнев лицом. Паут взмахнул рукой и вокруг братьев возникли вооружённые пиками корсаты Канцелярии. Их намерения ясно выражали их лица, и, не будь здесь Паута, они бы уничтожили братьев за мгновение.

— Пойдём, — сказал Гай Гретор, бросив взгляд на Секлецию, который говорил, что братья этого дела так не оставят. Мэриэнелла отправилась вслед за ними, радостно предчувствуя приключения. Когда они отошли на приличное расстоянии от лагеря Слепого, Гай Гретор ей сказал:

— Ты свободна и можешь идти.

— Yo voy contigo[19], — ответила девушка, и, хотя Гай Гретор не разобрал ни слова, её намерения он понял.

Слепой подозвал к себе Паута и сказал:

— Иди на Райну и убери тамошнего правителя. Властелин должен быть один.

— Слушаюсь, властелин, — сказал Паут, склонив голову. Слепой отправился к карете, но потом обернулся и сообщил: — Да, после этого, зайдёшь в Мен и уберёшь правителя Белды.

— Властелин должен быть один, — подтвердил Паут, сияя лицом. Он собрал командиров отрядов и вскоре всё поле, занятое войском, потянулось к реке, а потом живым ручейком, вдоль леса, пропадая в наступившей темноте.

Братья Гай, затаившись в лесу, переждали, пока последний солдат перейдёт речку, чтобы лесом, скрываясь за деревьями, последовать за Слепым и его корсатами в направлении столицы Тартии, Мокаши. Мэриэнелла шагала вместе со всеми, не переставая отпускать остроты на испанском, которые никто не понимал, но все улыбались на заразительный смех девушки.

Наступила поздняя ночь, но звёздная галактика в полнеба, освещающая планету, давала достаточно света, что иметь возможность двигаться. Только под утро, когда и россыпи звёзд зашли за горизонт, оставив редкие остатки, братья позволили себе короткий отдых. Набросали на землю ветки деревьев и сразу заснули, так как день оказался насыщенным. Единственным исключением оставался Гай Гретор, возле которого прилегла Мэриэнелла и всё время что-то шептала ему на ухо, а потом полезла рукой по сокровенным местам, возбуждая в уме Гретора эротические фантазии и совершенно несносные желания.

Итогом стало то, что Гретор сдался под её напором и имел возможность убедиться в её умении разжигать страсть. Заснули они под утро, совсем измочаленные, что, вероятно, им пошло на пользу, так как умиротворение на их лицах говорило о многом.

Братья Гай, вскочив поутру, сразу заметили едва прикрытую голую Мэриэнеллу возле своего брата. Разбалованные Секлецией, они с вожделением посматривали на Мэриэнеллу, которая, проснувшись раньше Гретора, не стесняясь, демонстрировала своё соблазнительное тело, пока одевалась. Искушённые ей, братья возбуждали в себе мысли греховные, но естественные, забрасывая в душу маленькую искру сомнения в целесообразность преследования Слепого, похитившего Секлецию.

Гай Гретор проснулся позже всех, а когда увидел одетую Мэриэнеллу, то успокоился, полагая, что братья не заметили его ночное приключение. Взгляды, которые братья бросали, говорили о том, что они что-то знают, хотя можно предположить и обратное – они беспокоятся за Секлецию. Гай Гретор так и предположил, чтобы не мучиться совестью.

Приходилось выкладываться, когда они шли днём. Редкие прохожие рассказывали, что карета далеко впереди, но так как её сопровождали пешие корсаты Канцелярии, то карета часто останавливалась, давая возможность Секлеции размять ноги. К её удивлению, Слепой вёл себя с ней кротко, ничуть не ограничивая свободу и пытаясь быть предупредительным. Она снова попалась на его ореол таинственности, который, благодаря немногословности Слепого, легко представить. Вместе с тем, её волновало, как там братья Гай, но, скорее, не как жену, а как добрую сестру.

«Может, у меня и не было любви к братьям, а обычное сочувствие?» — думала Секлеция, понимая, что братья ей помогли перенести разлуку со Слэем. «А Слэй помог перенести разлуку со Слепым?» — спросила она себя, запутавшись в том, кто, кому и как помог.

Слепой, сидевший рядом, внимательно смотрел на Секлецию, задавая себе вопрос: «Что я в ней нашёл?», а ещё его мысли постоянно перескакивали на вчерашнюю ночь, когда небо полыхнуло огнём, и на нём появилась новая луна. Слепой не понимал, что случилось: то ли в планету врезался метеорит, то ли сама планета взорвалась. В любом случае, данное событие произошло недалеко от Мокаши, столицы Тартии, и Слепого интересовало, как часто происходят такие катаклизмы. Секлеция, сморенная дорогой, прислонилась к Слепому и заснула у него на плече. Слепой толкнул ездового и тот поехал тише, чтобы не будить девушку. К Мокаши они подъехали ранним утром, когда только первые лучи касались верхушек деревьев, а сытый город ещё спал, в отличие от жителей деревень, которые давно уже встали и суетились по своим хозяйствам.

В то же самое время, с другой стороны города зашли пешком три фигуры, одна из которых принадлежала Эйсиноре, а две других – Бзыну и Слэю. Так как дворец Уолла они покинули из-за опасности, которую совсем не представляли, то им ничего другого не оставалось, как перекантоваться в башне дрима, куда они и направлялись. Когда они добрались до центра города, то Эйсинора краем глаза видела карету, которая поворачивала к дворцу властелина, но не сильно придала этому значения. Секлеция, к тому времени проснувшаяся, выглянула в окошко кареты и увидела Эйсинору и сразу крикнула:

— Эйсинора!

Услышав крик, Эйсинора повернулась к карете и увидела Секлецию, сидящую рядом со Слепым.

— Ты, что, бросила моих братьев? — догадываясь, настороженно спросила Эйсинора.

— Так нужно, — не стала отрицать Секлеция, не собираясь углубляться во все подробности.