Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давай так, – распорядился Подлевский. – Ты в офисе семечки грызёшь, моего вызова ждёшь. Чего впустую сидеть? Ищи Агапыча, мотайся. Если понадобишься, по мобиле достану.
Многодневные праздники Подлевский не любил, не знал, чем себя занять. По утрам валялся в постели, потом – ритуальный обзвон нужных людей. Листал потрёпанную записную книжку, ибо держался старых правил – знакомых много, бумажный носитель надёжнее. Смотрел мутняк по ТВ. А днём отправлялся в «Черепаху», где подавали ромовый «Дайкири» в коктейльных бокалах «мартинка» и «Медведь» – кофе с ромом, где шеф Кузьма по кличке «всехний френд» на заказ готовил любое блюдо и где можно встретить деловых партнёров. На вечер припасал шумную тусовку «среди царюющего зла» – тоже для общений с «нужниками». А если не наклёвывалась, обзаводился билетом на модный спектакль, но не гомосятину, которую не жаловал, максимум на балет-обнажёнку типа порно в Большом театре. Культпоходы были чреваты ресторанным продолжением, в первых рядах партера заседали сливки общества с женщинами, состязавшимися, сколько у них приклеено, накрашено, подмалёвано, уколото, имплантировано или подтянуто на лицах, а также изощрённой коррекцией ногтей, покрытых гельлаком, с крестиками в декольте почти до пупка.
На сей раз привычный распорядок спутала погода, совпавшая с необходимостью поразмыслить над квартирным вопросом. После апрельского ненастья майские выходные выдались летними. И Аркадий, по-холостяцки сладив несколько бутербродов, отправился на прогулку, что бывало не часто, одиночество тяготило его. Сперва – по аллеям соседнего парка, потом ноги понесли на Чистые пруды, тоже недалеко от Басманной, всего-то пересечь Садовое, дойти до Бульварного.
Почему побрёл на Чистые? Ну надо же было идти куда-то, по характеру он не мог бесцельно топтаться на месте, натура требовала маршрута. А Чистые?.. Аркадий не думал, что может ненароком встретить Горбоноса, которого и в лицо-то не знал, – отцовская линия ушла вдаль, уступив место думам о нынешних днях. Осознавая, что овладение квартирой Богодуховых требует особых, возможно, чрезвычайных усилий, он пытался вписать личные планы в общую картину предстоящей жизни, которая определит степень его активности.
Момент переломный. От того, какой будет осень патриарха, зависят и возможности Подлевского – в смысле свободы рук. Формально он жил мимо власти, не участвуя в политических, партийных или идейных раздорах, не соприкасаясь ни с Кремлём, ни с Белым домом, ни с Думой или Совфедом, – вариант с Хитруком был просто выгодной сделкой. Но по-крупному целиком зависел от ситуации в России. Его жизненное целеполагание сольётся с вектором верховной воли? Или придётся выгребать против течения?
В минуты раздумий и сомнений Аркадий мечтал волшебно оказаться в «Доме свиданий» – он нужен для понтов, – где обсуждали бы жгучую для него тему. Но в последнее время Илья Стефанович не собирал синклиты, видимо, ситуация была столь неясной, что любые выводы считались несолидными. Однако мысленно Подлевский присутствовал на сборе в «Доме свиданий», в ушах звучали заковыристые спичи Хаудуюду, Царёва, Хрипоцкого, Цурукадзе, дурацкие реплики патлатого Грука. Их блудливый риторический онанизм казался сейчас пустопорожней болтовнёй. И тем не менее он тоже репетировал речь. Что он сказал бы, окажись в Жуковке, на сходке высоколобых либеральных речетворцев?
Неспешно дошагав до Чистых, он не без труда отыскал пустующую лавочку, расположился в свободной позе – нога на ногу, раскинув руки за изогнутой спинкой. Позади, мимо «Современника», с адским грохотом проносились редкие рокеры. С эстрады в голове бульвара голосили девочки-припевочки в цветастых нарядах, над брунькой колотился балалаечник, но ослабленные расстоянием звуки не раздражали. Наблюдая за публикой, острым глазом отделял гниль нации, быдло, на ходу жевавшее дешёвое кулинарное фуфло, от людей со светлыми хорошими лицами и их спутницами в шляпках с плюмажем, в юбках без подбоя, на просвет, пытался угадать их социальный статус. Замечательные люди всё замечают. Но думал о близком будущем. А «задником», фоном были ни на миг не отступавшие мысли о богодуховской квартире. Слегка улыбнулся, переиначив классическое: «Да, квартирный вопрос портит настроение».
Что он сказал бы тонущим в благополучии собратьям по разуму в «Доме свиданий»? Аркадий отвлёкся от наблюдений и строже впряг размышления.
Ну, прежде всего, надо ждать сообщения о премьере. К Путину нельзя относиться с полным доверием. Чужой. В 2008 году до последнего держал Иванова прикрытием для Медведева. Вдруг повторит тот манёвр с точностью до наоборот и поставит на правительство не Медведева, которого ждут все порядочные люди, а неудобного Иванова? Впрочем, «сальто-мортале» маловероятно. На передний план всё-таки выходит примирение с Западом.
Здесь сигнальный маячок – Кудрин, которого Аркадий называл «кузнецом счастья». Если он займёт высокий пост в правительстве или в Кремле, для Подлевского это – поцелуй власти. Дело не в практических видах, нет. Сближение с Западом, которое олицетворяет Кудрин, умиротворит обстановку в стране, многие знакомые Аркадия усилят позиции, обретут новые возможности, получат право определять границы дозволенного. Блуждая под руку с Кудриным в либеральных райских кущах, подумал: «Да о чём вообще говорить, если…» Из глубин сознания вынырнуло слово, объявшее всю совокупность радостей, которые, словно манна небесная, свалятся на него в случае примирения с Западом. Слово с особым, только Аркадию понятным смыслом, – безнаказанность. Да, жесткач. Но – по самые помидоры! Демократическая тирания! Танцуют все!
Какую цену заплатит страна за «Брестский мир», Подлевского не тревожило. Ничуть не стесняясь избытка забот о земном, он исповедовал готтенготскую мораль – хорошо то, что выгодно мне, и держался воспетого классикой девиза «Лишь бы мне чай пить!», считая, что пришла пора почистить наждаком до западного блеска упёртый, дряхлый русский менталитет. Да, цена примирения с Западом, вернее, усмирения России, его не беспокоила. Сейчас не до сюсюканий, время жить крупно, на стероидах, пустить в дело доходные качества своей натуры, определиться в отношениях с оклахомщиной.
Менеджер собственной жизни, он относился к либеральным ценностям с философским равнодушием дворника, имея ясный критерий, по которому делил на своих и чужих ту часть человечества, которую мог объять умозрительно: отношение к Западу. Всё либеральное, даже ахеджакнутое, в его понимании было прозападным, и этого достаточно. Так же он оценивал «прорыв в будущее», о котором талдычил Путин после выборов. Прорывом может стать «Брестский мир», идеология Кудрина, и тогда всё о’кей,
