Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях - Герман Садулаев

Так утешает Веданта. А человек может отреагировать по-разному. Один скажет: ну и хорошо, тогда я не буду расстраиваться, раз у меня ничего не было, то я ничего и не потерял и расстраиваться не нужно. Это редкий больной. Выздоравливающий. Другой скажет: ну вот, теперь мне ещё хуже. Раньше я верил, что у меня хотя бы были эти десять миллионов швейцарских франков, у меня была богатая интересная жизнь, а теперь вы мне объяснили, что я нищий идиот и всегда им был и останусь, и теперь мне от тоски хоть вешайся. А третий – и таких большинство – вообще не поверит. Он скажет, что это заговор. Что вы сами и устроили панику на Шанхайской бирже, чтобы украсть у него десять миллионов швейцарских франков, а его самого запрятали в больницу, чтобы он не смог помешать.

Поэтому ведантист никогда никому не проповедует. Знание Веданты не надо распространять и пропагандировать. Напротив, его надо тщательно скрывать от людей. Потому что людям оно всё равно не понравится. Ведь все люди счастливы, каждый по-своему счастлив, у каждого есть свои десять миллионов швейцарских франков, иногда они их теряют из-за паники на Шанхайской бирже, но это ничего, в следующий раз они сыграют умнее и поднимут двадцать миллионов швейцарских франков на изменении котировок! Люди счастливы в своих мирах, и не надо им мешать, не надо разрушать иллюзии, не надо ничего трогать. Иначе люди станут несчастными и обозлятся на вас, а зачем вам это нужно? Вы даже диссертацию не сможете на этом защитить. Мы знаем из упанишад, что мудрецы не спешили рассказывать упанишады каждому встречному. Никогда не навязывали. И даже когда кто-то специально приходил и спрашивал, то сначала испытывали ученика и отвечали с большой неохотой. Потому что, как правило, человек не готов к тому, чтобы услышать Веданту. Иногда человек думает, что он уже готов, но чаще всего он ошибается. Никто не готов услышать Веданту, услышать правду.

Правда заключается в том, что у нас нет и никогда не было той индивидуальности, которую мы могли бы потерять при смерти. То, что я считаю своей индивидуальностью, не является ни моей, ни индивидуальностью. Современная психология, социальная психология, нейробиология и прочие научные дисциплины поддерживают в этом Веданту. Человек, его сознание, то, что он считает своей индивидуальностью, под условными «микроскопами» науки оказываются набором физиологических характеристик, биохимических реакций, социальных паттернов и так далее. Индивидуальной неповторимой души в человеке «микроскопы» не обнаружили. И есть ещё, например, явление, которое я предлагаю называть трансперсональностью. Оно состоит в том, что границы личности не могут быть достоверно определены. Мы не можем сказать, где заканчиваюсь я и начинаешься ты или начинаемся мы, и так далее. В некотором смысле психически здоровый человек является цельной, интегрированной личностью, хотя в каждом существуют некоторые признаки расщепления сознания. В больном человеке совершенно отчётливо могут существовать несколько «личностей» – откуда они появились? С другой стороны, каждый из нас является частичкой какой-то коллективной псевдоличности, такой как «народ» или «болельщики ФК „Зенит“». И многое в нашем сознании определено этой коллективной псевдоличностью. Сейчас в российском «эгрегоре» ведут титаническую борьбу два франкенштейна, собранные из миллионов «индивидуальностей», – франкенштейн Патриот и франкенштейн Либерал. И когда в сознании каждого индивидуального пользователя социальных сетей возникает импульс лайкнуть или не лайкнуть, поддержать или обругать ту или иную публикацию, то можем ли мы полагать, что этот импульс исходит от его индивидуального сознания? И если так – то почему они всегда такие одинаковые? Не похоже ли это на то, что импульсы подаются франкенштейнами, к которым приписано конкретное «индивидуальное» сознание? Примеров можно приводить бесконечное множество. У нашей индивидуальности нет «границы», но пока у нас есть физическое тело, нам кажется, что наша индивидуальность весьма конкретна, однако это всего лишь конкретность тела; ничего удивительного нет поэтому в том, что со смертью тела эта наша «конкретная» индивидуальность как бы умирает – потому что умирает представление о ней, потому что самой индивидуальности или того, что мы считали своей индивидуальностью, никогда не было.

Так утешает Веданта, в отличие от религий. Религии утешают человека, рассказывая ему, что он никак не может потерять свои десять миллионов швейцарских франков, потому что это несгораемая сумма, это его вечный депозит; рассказывают, что если человек будет себя хорошо вести, то Бог лично возместит ему все убытки и выдаст вклад с процентами. А Веданта говорит, что никаких десяти миллионов франков никогда и не было. Не было никакой «души», «личности» и «индивидуального сознания» – в том смысле, в каком люди хотели бы это понимать. Но в чём тогда отличие Веданты от науки и атеизма? Ведь наука тоже говорит: успокойтесь, нет никакой души, не будет ни рая, ни ада, вы просто умрёте, и всё, колебания нейронов в коре головного мозга затухнут, и всё будет кончено, навсегда.

Веданта говорит, что сознание вечно. И личность существует. Однако она не то, что мы о ней думаем. В тёмной комнате можно принять верёвку за змею. Это иллюзия. Иллюзия – думать, что верёвка – это змея. Но сама верёвка существует. И змея существует, просто в другом месте. Наша индивидуальность существует, просто в другом месте. Как змея.

Представьте себе глиняную плошку. В плошку налита вода. В воде отражается солнце. На поверхности воды колышется солнечный зайчик. Глиняная плошка – это тело. Вода – это ум. Солнце – это Бог, Абсолют, Брахман. Солнечный зайчик – индивидуальное сознание. Теперь представьте себе, что глиняная плошка разбилась, а вода разлилась. Это – смерть. Кто-то взял и слепил новую плошку, налил в неё воды, поставил на то же самое место. Луч солнца опять отразился в воде, появился солнечный зайчик. Можем ли мы сказать, что это переселение души? Строго говоря, никто никуда не переселялся. Солнце оставалось на своём месте, в небе. Лучи солнца никуда не исчезали и не «переселялись». Кто-то просто поменял плошку с водой. Что же в этом случае будет с преемственностью индивидуального сознания? Ведь глиняная плошка – совершенно другая. И в ней налита другая вода. Может, индивидуальность – это место, где стояла старая плошка, а теперь стоит новая? Может, место определяет индивидуальность? Можно и так сказать. А скорее индивидуальность заложена в природе самого солнечного луча. Каждый солнечный луч одновременно уникален, индивидуален, отличен от солнца и от других лучей и един с другими лучами и с солнцем. Поэтому на вопрос: что происходит при смерти и новом рождении? Так ли это, что моя индивидуальность, моя душа, переходит из одного тела в другое? Или это так, что корпускула сознания-света возвращается в свет, а после корпускула сознания-света входит в иное тело, и нельзя сказать совершенно точно, та же самая это корпускула или это просто вообще корпускула, поскольку в общем сознании границы индивидуальности отсутствуют? На этот вопрос Веданта может ответить: да. И то, и другое.

Верим ли мы, ведантисты, в переселение душ? Если бы мы были индусами, то обязаны были бы верить. Это одно из условий, которые были определены Высшим Судом Индии. Индус обязан принимать авторитет Вед, признавать кастовую систему (по крайней мере, в её идеальной недискриминационной форме), верить в переселение душ. Но мы уже не совсем индусы. Ведантист должен критически относиться к любой религии, не исключая и свою собственную «материнскую» религию – ведийскую, или санатана-дхарму, или индуизм. Конечно, как ведантисты мы должны принимать то, что сказано о переселении душ в наших источниках: упанишадах, Гите, Веданта-сутре. Но источники высказываются о посмертном существовании весьма, весьма противоречиво. Если вы думаете, что в упанишадах вот так вот определённо сказано про то, что душа человека после смерти рождается в теле собаки и так далее и что других версий нет, то вы ошибаетесь. Упанишады противоречивы и содержат тёмные, запутанные объяснения. Потому что они оставляют простор для интеллекта и опыта ведантиста. Мне кажется, сведения о последовательных рождениях души, содержащиеся в Гите и упанишадах, не обязательно нужно понимать буквально, так, что какая-то духовная искра путешествует из одного тела в другое. Один учёный, Эдуард Тейлор, уже очень давно и убедительно показал, что религиозные представления о душе и её «посмертных путешествиях» являются прямыми производными от дикарских примитивных аналогий о дыхании как вместилище жизни, о живущем внутри человека маленьком человечке, от шаманских практик и так далее. В то же время это и не метафора.

С точки зрения Веданты сознание, безусловно, есть. Более того, только сознание и есть. Это единственная окончательная реальность. Индивидуальное же сознание, личность, одновременно и вечно, и нет, потому что оно одновременно и есть, и нет, потому что сознание одновременно – или вневременно, что точнее, обладает и свойством индивидуальности, и свойством всеобщности. Зависит ли наше место назначения от веры? В какой-то степени да. Потому что ум умирает последним. Современные медики это признают, теперь моментом смерти считают не остановку сердца, а окончательное прекращение работы мозга – работа мозга не полностью тождественна с тем, что мы в Веданте называем «умом», но определённым образом связана с ним. Ум бешено работает до последней секунды, когда тело уже практически дезинтегрировалось. Ум выполняет свою последнюю задачу: ум, с его верой и неверием, с его заблуждениями и представлениями, с его тщательно выпестованной «индивидуальностью», придаёт последнее ускорение, катапультирует корпускулу света-сознания, как-бы-душу, в оболочках интеллекта (который не то же самое, что ум) и эго, в последующее состояние сознания, связанное или не связанное с новым рождением. Я этого не знаю и не помню, но так объясняет Гита. Поэтому какая-то связь есть. Но не очень простая. Не так чтобы кто во что верил, тот то и получил. Если шахид, взрывающий себя в самолёте, даже очень сильно будет стараться верить в рай с гуриями, то это не значит, что он получит рай с гуриями, потому что весьма возможно, что нет ни рая, ни гурий, тем более для больного придурка, который убивает себя и множество невинных людей. То же самое и с православными. И последнее, самое главное. Увидит ли наш ученик свою жену? Я надеюсь, что нет. Мне кажется, она уже достаточно выпила его крови, сожрала всю его душу, и в этой жизни пусть отдохнут друг от друга. Но никто не помешает ему, нашему ученику, встретить в следующей жизни какую-то другую жену или мужа, которые будут ничем не хуже, хотя и не лучше, и никто не помешает ему думать, что это та же самая жена или муж, которые были у него или у неё в прошлой жизни, и в некотором смысле это действительно так, почему бы и нет? По правде говоря, он уже сейчас может думать, что эта жена пришла к нему из его прошлой жизни и что она же встретится с ним в следующей жизни. Мне иногда кажется, что память о прошлых воплощениях в некотором весьма узком смысле не только является индивидуальной, но и обобществляется сознанием, а потом может выдаваться нужными порциями тому, кто пожелает, или наоборот. Я говорю путано, потому что сама тема очень тёмная и запутанная. И упанишады не любят заострять на ней внимание. Потому что, как считают упанишады, это не есть самое важное. А самое важное – вот что.