Вирусапиенс - Сергей Гатаулин

«Хлюпик!» – определил Анатолий.

Потешная шляпка-берет «а-ля замшелый интеллигент» норовила при каждом движении спрыгнуть с макушки хозяина и продолжить путешествие самостоятельно. Выпячивая вперед узкий подбородок и демонстрируя ухоженный клинышек нелепой эспаньолки, которой, судя по всему, мужчина очень гордился, незнакомец, глядя на Анатолия, испуганно простонал:

– Плейта нет!? Наверное, дома забыли? – участливо поинтересовался он и отодвинулся, судорожно копаясь в карманах свободного плаща.

Как показалось телохранителю, спросил слишком участливо для постороннего человека, Что такое плейт, Анатолий не знал, но по интонации незнакомца почувствовал, что это что-то важное. Очень важное!

– Угу. Забыл! – уверенно соврал Анатолий.

Разглядывая удивленного незнакомца, он пытался определить, что из вещей мужчины может быть тем самым плейтом, забыть который мог только полный кретин?

Интеллигент уже не пытался скрывать своего отвращения, неприязненно рассматривая озадаченного Анатолия, он хищно улыбался и нетерпеливо поглядывал на дорогу.

– Забыл. Как же, как же!

Под звуки марша из-за дома выплыло странного вида устройство, напоминающее автомобиль. Являя миру чудо техники, автор наверняка стремился создать нечто высокохудожественное, напрочь позабыв при этом о необходимой функциональности.

Воздушная, невесомая конструкция, необъяснимым образом выдерживая двух пассажиров, парила над дорогой. Многочисленные выступы, углубления, трубки и металлические ленты, нелепые стеклянные шары и светящиеся, мерцающие колечки шевелились, переливались, закрывая обзор водителю, мешая главной задаче транспортного средства – передвижению. Но и на этом инженер-затейник не остановился. Летающий экипаж громко пел и невыносимо вонял.

Анатолий не мог оторвать взгляда от необыкновенного аппарата, источающего дурманящий аромат. Как только воздушный экипаж приблизился достаточно близко, плотное облако терпкого запаха полыни накрыло его с головой.

Металлическая дверь, больше напоминающая шёлковый полог, откинулась, и на тротуар выкатилось нечто пурпурное и шарообразное.

– Вам нехорошо, творчек? – поинтересовалось лицо неопределенного возраста и еще более неопределенной половой ориентации.

– Он не творчек! – прошипел интеллигент, склоняясь к пухлому, полированному, как бильярдный шар, черепу. – Дикий! – скривился он в отвращении, загримасничал, словно хотел испражниться прямо на розовый асфальт.

«Коллеги по цеху», – решил Анатолий, ощущая нарастающую потребность склониться в поклоне перед толстым индюком.

– Плейта нет, маэстро! – презрение хлюпика к «дикому» быстро переросло в обожание к цветастому представителю закона.

– Разберемся! – пискнул толстяк, нависая над согнувшимся телохранителем.

Обнажая запястье, полисмен вгляделся в экран маленького дисплея, пощелкал клавишами на миниатюрной клавиатуре и только после этого удовлетворенно кивнул.

– Дикий!

В ушах зазвучала чарующая мелодия, пурпурный тип скользнул над землей, а в голове замелькали яркие пятна, глядя на которые Анатолий медленно, но неотвратимо скатывался в сумеречную зону. Незнакомый враждебный мир скрылся за мелькающей перед глазами мозаикой, тяжелые веки медленно опустились, давая отдохнуть воспаленным глазам. Мозг, измученный нескончаемой чередой прыжков, скользнул в бесконечную пучину сладостной дрёмы.

– Давно не видел столь нецивилизованную особь, – пропел незнакомый голос над головой, и Анатолий почувствовал необходимость восторженно закричать, но не смог, так как плыл по волнам навстречу Морфею. Крик, вырвавшийся из горла, перешел в стон обожания. «Я люблю вас, Маэстро!» – взвыл засыпающий разум. Сознание покинуло Анатолия, не выдержав бесконечного удовольствия, наступающего со всех сторон.

С одной стороны Ванькин, словно локомотив, влетевший в лабораторию, с другой – профессор. Грищенко испуганно забегал глазами, в поисках пути отступления попятился назад.

– Шо-то забыли, хлопчики? – удивился он, спешно ретируясь – пока не уперся в металлическую столешницу.

Шумно втягивая подрагивающими ноздрями воздух, Илья грозно сдвинул брови. Касаясь взглядом разделочного стола, испуганно выпучил глаза. На грязной железяке, словно препарированная лягушка, лежал окровавленный Бейрут. Вскрытая грудная клетка, не успев предстать во всей внутренней красе, скромно топорщилась кровавой полосой разреза.

Атлет посмотрел на трясущиеся руки пьяного препаратора, зарычал, стискивая кулаки, вспыхнул ненавидящим взглядом. Натужно заскрипел кожаный плащ, неохотно уступая напору возбужденных мышц. Геракл раздвинул тяжелые плечи и шагнул навстречу оторопевшему патологоанатому.

– Он же мёртв! – завизжал Грищенко, потихоньку отступая к компьютеру. – Я работу работаю, – более спокойно проговорил он, касаясь клавиатуры.

Взревела сирена.

Сила, толкнувшая капитана в грудь, была столь же необъяснима, как и движение «мертвого пациента», лежащего на металлическом столе. Бейрут открыл глаза и глухо застонал.

– Как же больно…

Грищенко, зажав голову руками, торпедой метнулся к двери, но столкнувшись с непробиваемым Геракловым прессом и вовремя опущенным на лысую макушку кулаком, шумно рухнул на пол.

Видимо, подобный маневр шустрый патологоанатом совершал не впервые, так как он тут же исчез под одним из разделочных столов, выказав при этом необыкновенную прыть.

Профессор устремился к Бейруту, испуганно взирающему на свою разрезанную грудь.

Входная дверь вздрогнула от мощного удара и в лабораторию влетели дюжие ребята, сорванные со своих мест завывающей по всем этажам сиреной. В воздух взлетели резиновые дубинки.

«Слабое вооружение – Илюша покуражится, – подумал Медведев, хватая с ближайшего стула белоснежный халат. – А мы уж как-нибудь стороной, стороной».

«А может, не надо стороной?» – поинтересовался мятежный дух противоречия и профессор понял, что без драки не уйти: на дальнем столе лежал Жора, изображающий точно такую же препарированную лягушку, как и его товарищ.

– Конвейер! – прошипел профессор, припомнив жуткие слова капитана: «Одного за двадцать, а троих за сорок пять минут».

Понимая, что обоих хакеров не унесет, а оставить одного не сможет, Медведев начал поворот к охающей, сопящей и гремящей падающими телами «игровой площадке». Начал, но не закончил, так как в этот момент Бейрут, кривясь от боли, встал и, выдернув из его рук халат, накинул на себя. Тело хакера качнулось, задрожало, крупные жирные капли пота выступили на лбу. Оглядываясь, он кивнул в сторону Жоры.