Пальмы, солнце, алый снег - Анна Литвиновы

Я, конечно, человек посолиднее, чем студентки, и денег у меня на кредитной карточке должно хватить, как бы я ни кутила. Только то ведь не свободные деньги. Они на кроватку отложены. И на коляску. А еще на пеленки, конверт на выписку, ванночку – или что там может понадобиться Пузожителю, когда он, наконец, осчастливит нас своим появлением на свет. В общем, будь здоров придется потратиться – а я тут жирую. Спускаю семейные деньги. Ну, жемчужная ванна – это еще ладно, но вот завтрак в постель…

И я со вздохом вывалилась из кровати. Ничего страшного. Прогуляюсь по морозцу до ресторана – зато какая экономия!

Умывалась-одевалась-подкрашивалась неприлично долго. Давно заметила: во время беременности все привычные действия, даже чистка зубов, удлиняются как минимум в полтора раза. Потому что постоянно отвлекаешься. Шуруешь щеткой – вдруг взглянешь на себя в зеркало, на толстую физиономию, и расстроишься… Или малыш толканется, а ты задумаешься, чем он засветил, ногой или локтем… Так и уходит непонятно на что время.

В итоге хоть и проснулась в восемь, а сапоги начала застегивать только в четверть десятого.

И в этот момент в номер постучали. Негромко, но уверенно. Значит, явно не Ярослава. Таким стуком обычно служба доставки о себе оповещает. Может, опять от директора «Тропиков» что-нибудь вкусненькое принесли? А что, будет очень кстати.

Я распахнула дверь. На пороге стоял мужчина. Средних лет, глаза усталые, на верхней губе топорщатся светлые усишки. Одет в кожаную куртку на совсем несолидной для сегодняшнего мороза подстежке – значит, явно не курьер.

– Вы что-то хотели? – досадливо поинтересовалась я.

И тут же почувствовала, как сильные руки ловко и совсем невежливо теснят мою немалую тушу обратно в номер…

Мужик втолкнул меня в прихожую, вошел следом сам и захлопнул дверь.

– Эй, вы что?.. – опешила я.

– Остынь, Кокорекина, – досадливо, как от мухи, отмахнулся он.

И сунул мне под нос красную книжечку с хищным золотым орлом на обложке.

«Уголовный розыск, отдел по расследованию убийств, капитан Чувилин Константин Сергеевич», – прочитала я на развороте. И выдохнула:

– Ой…

«Похоже, допрыгалась я со своим горе-расследованием», – застучало в голове.

Незваный гость тем временем вернул удостоверение в карман и уверенно, по-хозяйски, протопал в номер. Я растерянно поплелась за ним.

Он без приглашения устроился в кресле. Посверлил меня ледяным, неласковым взглядом. И выдал:

– Значит, так, красавица. Чтобы Калачевой больше не звонила. Поняла?

Такого я не ожидала и с глупым видом переспросила:

– Чего-чего?

– Слушай, не надо прикидываться, – поморщился он. – Повторяю еще раз, для глупых. Калачеву Анастасию Егоровну беспокоить телефонными звонками больше не надо. Поняла?

– А откуда вы знаете, что я ей звонила? Мой телефон, что ли, прослушиваете?! – запоздало возмутилась я.

Милиционер с уловимым презрением усмехнулся:

– Нужна ты нам…

– Значит, Тосю прослушиваете, – не сдалась я. – Зачем?

– Послушай, Кокорекина, – вскинул на меня усталые глаза оперативник. – Я на ногах вторые сутки. И мало мне своих забот – еще твои игрушки в детектива пресекать.

– Да что я такого сделала?! – совсем уж несолидно, по-девчоночьи, возмутилась я.

– Скажи спасибо, что мимо проезжал и смог предупредить. Повторяю в третий и последний раз. Хочешь живой остаться… – мимолетный взгляд на мой живот, – и ребенка сохранить – к Тосе не лезь.

– Какой вы заботливый! – буркнула я. – Можно подумать, вас мой ребенок волнует…

Оперативник притворяться не стал. Честно ответил:

– Вообще-то не очень. У меня своих двое. Куда хуже, что мы к этой Калачевой с таким трудом подобрались, а ты нам игру портишь своими звонками дурацкими.

– Да кто же она такая, эта Тося, вы можете объяснить?!

– Объясняю. Госпожа Калачева – профессиональная убийца, – очень буднично ответил оперативник.

– Что?.. – растерянно выдохнула я.

И вдруг вспомнила: раннее зимнее утро, солнечная лесная поляна. И Тося, со свистом разбивающая воздух мощными ударами рук и ног… Она выглядела красиво. И очень опасно. И я еще тогда подумала: какое странное хобби для работницы ресторанного бизнеса…

– Она давно занимается карате? – спросила я.

– С детства. Черный пояс, пятый дан. Плюс мастер спорта по стрельбе. Так что ты. Когда ей звонила. Очень рисковала, – раздельно повторил оперативник. И назидательно добавил: – Больше так не поступай.

Он встал.

– Подождите… – пробормотала я. – Вы хотите сказать, что их всех… Антона, Сашу, Андрея Степановича… убила она? Но зачем?!

Собеседник поморщился:

– Любопытно тебе? Чтобы было о чем за ужином поболтать?..

– Зачем вы так… – не приняла вызова я.

А оперативник милостиво выдал:

– Успокойся. В «Тропиках» убивала не она.

– Но кто тогда? – тут же прицепилась я.

Отвечать он не стал. Молча прошел в коридор и уже с порога, через плечо бросил:

– Отдыхай, Кокорекина. И больше во взрослые игры не лезь.

Дверь за ним захлопнулась. А я так и осталась стоять. И лишь хлопала ему вслед глазами.

Алена, молодой специалист, 220-й день

Нормальные женщины в двести двадцатый день своей беременности наверняка закупают пеленки. Или руководят перестановкой мебели, чтобы оборудовать в квартире детскую комнату. Или как минимум читают разные полезные журналы – про то, как проходят роды, и про первые недели дома с новорожденным. Да хотя бы чинно гуляют по дорожкам загородного дома отдыха!

А дамы сумасшедшие – я, например, – в этот день беременности грузятся в позор автомобилестроения под названием «Жигули» и в жуткий мороз, по пробкам, направляются в центр Москвы. И вовсе не для того, чтобы посетить доктора или купить в какой-нибудь «Свит маме» очередную на-размер-больше шмотку…

Я ехала в город потому, что визит оперативника меня только раззадорил. И я к его совету – бросить взрослые игры – решила не прислушиваться.

Пусть их всех – Антона, Александру, Андрея Степановича, – как сказал оперативник, убила не Тося.

Что ж, от этого мое собственное следствие только упрощается.

И, значит, сейчас задача у меня такая.

Во-первых, накопать как можно больше информации о последней участнице тренинга, о Ярославе. Может быть, убийца – она? А что, характер у нее вполне для этого подходящий. Нервный. И мотив виден: у Ярославы с Гвоздициным отношения явно непростые. Какая-то странная история: то она его боготворит, а потом неожиданно начинает страдать, что сотворила себе кумира…

И она вполне могла убить, скажем, для того, чтобы подвести психолога под убойную статью.

Но если убийца не Ярослава, то все равно я могу на штуку долларов поспорить: Гвоздицина подставляет кто-то из его ближайших знакомых. Ученик. Жена. Коллега. Друг. И очень недурственно выяснить: не было ли в его биографии громких предательств? Ссор. Скандалов.

Но чтобы раздобыть такую информацию, мне явно нужна помощь неглупого, компетентного и, что важно, не отягощенного беременностью человека.

В числе моих знакомых такая только одна. Бывшая одноклассница Наташка Нарышкина.

И вот сейчас я ехала склонять ее к этой авантюре.

Никаких бизнес-школ я не заканчивала, однако усвоила хорошо: если предстоит важное дело, телефонный разговор не прокатит. Все по-настоящему ответственные вопросы решаются при личной встрече.

Так что убалтывать Наташку, чтобы та согласилась стать моей компаньонкой и за грядущую славу и репутацию сенсационной журналистки помогла ответить на эти вопросы, придется лично.

Наташка, когда я ей позвонила и принялась набиваться в гости, прямо в редакцию, аж опешила:

– Ты приедешь? Ко мне?! На машине?!!

И тут же сострила:

– Неужели за руль еще помещаешься?

За руль я и правда уже влезала с трудом, и от неизбежной в дороге бензиновой вони всегда голова кружилась, но делать нечего. Коли уж я решила пригласить себе компаньонку – надо приложить все силы, чтобы Наташке даже в голову не пришло отказаться.

– Я, между прочим, тебе торт везу, – промурлыкала я. – У нас тут, в отеле, кондитерская есть, специально заказывала.

– Спасибо, конечно, – озадаченно пробормотала бывшая одноклассница, – только что за надобность? И по телефону можно прекрасно поболтать. Признавайся: что надо?

– Да говорю же тебе: я уже выехала!

– Значит, вернись обратно, – продолжала упрямиться она. – Ты ведь на восьмом месяце, вдруг рожать начнешь – и что мне тогда с тобой делать?!

– Да ничего особенного. «Скорую» вызовешь, – мужественно ответила я. И заверила: – Ты не бойся. Я читала: перед родами какие-то предвестники должны быть, ну, живот вниз опускается, и на душе тревога – так у меня ничего такого нет.