Поводырь чудовищ - Григорий Шаргородский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ложиться спать смысла уже не было, поэтому до самого выхода нашего отряда я работал с ментальным полем хидоя. Сначала вводил его в ярость, проводя по грани бунта, а затем вновь призывал к покорности. Все эксперименты мы проводили в клетке, и, в случае чего, пострадал бы только я. Хотя не факт, что даже такие толстые прутья смогли бы сдержать огромную тушу до прихода верховного хороха.
Именно воспоминания о разговоре с «птицем» заставляли меня издеваться над зверем. Мне было его жаль, но своя жизнь дороже — пока есть возможность, нужно максимально отточить навыки укротителя.
Все время подмывало дать ему имя, одно даже постоянно вертелось на языке, но наше знакомство обещало быть недолгим, так что привыкать к зверю не стоит. А жаль, мне казалось, что мы могли бы поладить.
Я так увлекся, что пропустил первый сигнал сбора.
— Командир, — громко позвал Элбан, подойдя к клетке. — Объявили сбор.
За пару минут помощники довели мое снаряжение до идеала, и только тут я вспомнил, что кое-что упущено. С помощью Элбана ножны с хербатами были закреплены на обеих бедренных пластинах панциря. Осталось только подхватить ножны с разобранной нагинатой. Еще днем Элбан придумал довольно оригинальное крепление. Теперь трость пристегивалась к ножнам меча. К тому же вся конструкция помещалась в креплениях у седла хидоя.
Стена клетки упала в траву, и я направил своего «скакуна» к темнеющему под звездным небом лесу.
Две дюжины мощных зверей скользили по лесной тропе, подобно привидениям, выдавая свое присутствие лишь тихим скрипом и перестуком сочленений панцирей.
Минут двадцать мы двигались параллельно берегу реки, а затем вышли в расположение еще одного лагеря.
А вот и наша пропажа. Среди прибрежных зарослей разместился стан княжеских дружин, которых я так и не увидел на поле недавней битвы. Их здесь было не меньше тысячи.
Кельтские ярлы приводили с собой на войну лишь два десятка тяжелобронированных эрлов, остальные воины их отрядов являлись слугами, годящимися только для легкой пехоты. А вот славянские князья вели в бой по сотне всадников, экипированных так же, как и князья, хотя их броня и уступала кельтской. Зато славянские витязи обладали целым рядом других достоинств, среди которых — маневренность и владение луком. К тому же в конной атаке славянские богатыри мало чем уступали кельтским соотечественникам.
Естественно, подобная ситуация подразумевала наличие в дружине не только бояр, но и простых воев, которых было большинство. В кельтских родах по социальной лестнице сразу после эрлов шли воины-слуги. А вот у славян между боярами и воинской обслугой имелась прослойка дружинников — воинов, бьющихся плечом к плечу с дворянами и не уступающих им ни экипировкой, ни навыками.
Смешение двух народов шло избирательно, и мне казалось, что разница боевых формаций была оставлена преднамеренно. В недавнем бою я не видел ни одного витязя, но они наверняка неплохо погуляли в компании наездников верховых коваев, выбивая мелкие отряды на дорогах и в окрестных лесах. В совсем непролазных чащах работали королевские «звероловы».
Несмотря на глубокую ночь, в лагере славян бурлила жизнь — они явно готовились к погрузке на десяток плоскодонных барж, замерших у кромки воды. К моему удивлению, мы не присоединились к погрузке, а направились дальше и только минут через двадцать остановились.
Ага, вот оно как.
— Привет, Щепка. Ну ты прямо не можешь без нас, — ехидно улыбнулся Скули, глядя на меня сверху вниз. Подобный взгляд ему позволяла высота борта у носовой фигуры с зубастым туром.
Как оказалось, викинги должны были послужить нам заменой тягловым акаяси — после внедрения в жизнь моей идеи находиться под водой было не очень уютно не только для врагов, но и для союзников. Недаром и на дракарах, и на баржах кроме гребцов я заметил магов и лучников. Все это было интересно, но в тот момент в свете магических ламп и факелов мое внимание привлекла другая деталь. Еще раньше среди завитушек вязи иероглифов на броне моего зверя я заметил странные углубления, но принял их за детали орнамента, теперь же, наблюдая за погрузкой других хидоев, заметил, что аналогичные углубления имелись и у них, только они не пустовали. За ответами на возникшие вопросы я отправился к непосредственному начальству.
— Командир, можно вопрос?
Момент был не особо удачным — Драган контролировал погрузку, но не факт, что у меня будет такая возможность в дальнейшем.
— Что у тебя, Воронов? Я занят.
— Почему гнезда артефактов на моем о ни пустуют? — По большому счету я бил наугад, но не опознать в камнях на броне других хидоев артефакты мог только идиот.
Похоже, случайный удар попал в цель. Сотник помрачнел.
— Искрен, присмотри за погрузкой. — Драган спихнул свои обязанности на заместителя и отвел меня в сторону.
— Снятых с этого хидоя артефактов больше нет.
— И куда же они делись? — На меня начала накатывать злая бесшабашность, которая не раз приводила к неприятностям.
— Наездник, не тебе оспаривать решения командиров, — вскинул голову Драган.
— Даже если это решение послать бойца на убой без объяснений?
— Ты можешь отказаться, — как-то неуверенно сказал сотник.
— И стать дезертиром? Думаю, это решение обрадует многих. Особенно Возгаря. Знаешь, командир, не так мне виделась жизнь среди «братьев-поводырей». Жаль, что выходом из двадцатипятилетней «каторги» может быть либо предательство, либо смерть. А ведь я даже не успел никому нахамить или подгадить. И знаешь, я уже жалею, что не успел, по крайней мере знал бы, за что отдуваюсь.
У меня не было намерения вызвать сочувствие к своей персоне, но, похоже, я добился именно этого результата. Подобная реакция разозлила меня еще больше. Резко развернувшись, я быстро пошел к своему хидою, ожидающему погрузки в хвосте очереди.
Злоба и обида душили меня весь путь через реку. Сгущающийся вокруг нас утренний туман создавал иллюзию отрешенности и одиночества. Единственным близким существом рядом был только зверь, которого мне, скорее всего, придется скоро убить.
Ну что тут скажешь?
Высадку мы производили в густом тумане и с максимальной осторожностью. Звери, едва ступив на землю, тут же растворялись в предрассветном сумраке.
Переправив на берег своего питомца одним из последних, я успел лишь махнуть на прощание уплывающему в туман дракару и пустить хидоя следом за выстраивающейся походной колонной ротой.
Когда впереди послышался перестук множества копыт, начал вырисовываться план принца. К обширной поляне на берегу Дольги мы вышли вместе с рассветом. Впереди конная лава княжеских дружин выстраивалась для атаки, а мы группировались позади нее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});