Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

Рапсодия кивнула.

— Существа демонической расы, рожденные от огня, спрятали яйцо здесь, внутри тела Земли, — продолжал Акмед. — Мой бывший господин был представителем этой расы.

— Тот, что дал тебе ключ?

— Тише. Да. — Акмед понизил голос. — Детеныш-вирм, вылупившийся из яйца, живет здесь, в замерзших глубинах Земли. Он вырос до таких размеров, что его тело опутывает своими кольцами сердце мира. Он проник в саму Землю, а его тело составляет большую часть массы мира. Сейчас он спит, но скоро демон захочет призвать его на поверхность. Рапсодия, я не могу объяснить тебе, какой он громадный. Ствол Сагии показался нам жалкой веткой по сравнению с Главным корнем, так?

— Да.

— А Главный корень представляется тоненькой ниточкой в сравнении с Осью Мира. Ось Мира — все равно что твой волосок рядом с вирмом. Он может сожрать всю Землю — это и было целью тех, кто украл яйцо. Вирм ждет зова демона, и я знаю точно, что он прозвучит очень скоро. — Акмед закрыл глаза, и Рапсодия больше не видела его лица. — Мне это известно, потому что для этого он намеревался использовать меня.

— Вот почему ты решил бежать?

— Отчасти…

Рапсодия опустилась на пол. Теперь она смотрела на Акмеда новыми глазами. Едва ли не с самой встречи она, конечно, понимала, что ее спутники ведут не слишком праведную жизнь; после того, как они прикончили отряд, посланный Майклом, сомнений у нее уже не оставалось. Однако оба обладали благородством.

Грунтор с самого начала взял на себя роль ее защитника, спорил из-за нее с Акмедом, помогал в трудные минуты, оберегал от кошмаров. А вот в его спутнике она разглядела хорошее только сейчас.

«Нельзя увидеть свет, не заглянув в лицо мраку. Запомни это».

— И вместо того, чтобы обойти страшное место, ты привел нас сюда в надежде, что мы сможем остановить чудовище?

— Да, если получится. — Глаза Акмеда — совершенно разные — блестели в темноте. — Но даже и в этом случае, Рапсодия, мы лишь оттянем неизбежное. Ты не сможешь уничтожить его совсем. Таким могуществом не обладает ни одно живое существо.

Она опустила голову на руки:

— Я могу спеть песнь глубокого сна, но не имею ни малейшего понятия, повлияет ли она на него. Кроме того, мне нужно находиться рядом с ним, чтобы он меня услышал.

Акмед тяжело вздохнул:

— Этого я и боялся. Мы с Грунтором обсуждали такую возможность.

— И он возражал! Вот почему ты дождался, когда он уснет, чтобы со мной поговорить.

— Поосторожнее, Рапсодия, я ведь могу изменить свое мнение о тебе. Ты, оказывается, умница.

— У меня появилась одна идея, но мне понадобятся мои вещи, — сказала она, улыбнувшись. — Тебе скорее удастся забрать их, не разбудив Грунтора.

— Прежде чем совершить какую-нибудь глупость, может быть, скажешь мне, что ты задумала?

Акмед протянул ей заплечный мешок и вспомнил ту далекую ночь у костра за стенами Истона. «Я снова спрашиваю у тебя, Певица, что можешь сделать ты?» — спросил он. А она ответила: «Могу сказать абсолютную правду, как я ее понимаю. И сделав это, я в силах изменить действительность».

Акмед снова перевел взгляд на Рапсодию. Она распутывала завязки мешка, где хранила свою арфу.

— Я ужасно признательна тебе за доверие. — Она вытащила инструмент, который пострадал от того, что находился под землей, не больше, чем хлеб Пилама. — Ты сказал, что в определенный момент чудовище будет разбужено.

— Да.

— А если оно не услышит зова? Акмед непонимающе уставился на нее.

— Чтобы призвать кого-то, нужно знать его истинное имя. Разумеется, мне оно неизвестно. Но если нам удастся замаскировать призыв, помешать чудовищу уловить его — возможно, оно будет спать и дальше и вообще не отреагирует на голос зовущего. По крайней мере, какое-то время. На лице Акмеда появилось подобие усмешки.

— И как ты собираешься это сделать?

— Еще не знаю. Но я что-нибудь придумаю, когда мы войдем в туннель.

Они очень осторожно ползли по громадному сияющему Корню, стараясь не спешить, чтобы не наделать шума. Наконец они добрались до его конца и ступили на черную базальтовую скалу, сквозь которую проходила Ось Мира. От края Корня начинался громадный туннель, окутанный черными тенями.

Чем ближе они к нему подходили, тем становилось холоднее.

Из глубины огромной круглой пещеры поднимался ледяной ветер. Он щипал уши и пальцы, морозил мокрую одежду, которая тут же пристала к телу.

— Боги! — прошептала Рапсодия. — Почему здесь так холодно?

Акмед медленно повернулся к ней и ответил, делая долгие паузы между словами, словно у него стучали зубы и он никак не мог с собой справиться:

— Когда демоны, спрятавшие яйцо, ушли наверх, в мир людей, они забрали с собой стихию огня, чтобы вирм оставался в спячке. Они хотели, чтобы он вырос до максимально возможных размеров, прежде чем выпустить его на свободу. Я думаю, именно по этой причине тех мерзких червей привлекли тепло и свет.

— С тобой все в порядке? — забеспокоилась Рапсодия. На губах Акмеда, покрывшихся коркой льда, появилась усмешка.

— Я раздумываю, не впасть ли и мне в спячку.

— В каком смысле?

Он наклонился так, чтобы она смогла услышать его шепот:

— Ты же сама назвала меня Акмед, Змей. Рапсодия с сочувствием протянула руку и стерла тонкую ледяную пленку с его лица. Теперь он шел так медленно, что они почти не продвигались вперед.

— О боги! — пробормотала Рапсодия.

Акмед оказался в ловушке змеиного имени, которое она ему дала.

«Что я наделала! — подумала она, глядя, как Акмед замерзает, не в силах сдвинуться с места. — Если у меня ничего не получится и я разбужу змея, ему не спастись. Он станет первой жертвой. Нет, второй».

— Сначала я отведу тебя назад, — сказала она и взяла дракианина за безжизненную руку. — Тебе нельзя здесь оставаться.

Акмед сделал над собой отчаянное усилие и покачал головой. Его глаза, такие же пронзительные, как и прежде, уставились на девушку.

— Рапсодия, — проговорил он с трудом. — Сделай все, что сможешь. Я подожду.

Он произнес это таким тоном, что Рапсодия поняла — спорить бесполезно. Она посмотрела в глубь ледяного, окутанного мраком туннеля:

— Ты слышишь его сердце? Акмед дважды закрыл глаза.

— Хорошо. Тогда приступим прямо здесь, а ты скажешь, реагирует ли он на то, что я делаю. Вдруг он начнет просыпаться!.. Я начну очень осторожно, чтобы в случае необходимости сразу остановиться. Дай мне несколько минут, я хочу понять, куда уходит туннель.

Рапсодия аккуратно положила арфу и на цыпочках подошла к тому месту, где начинался туннель. Его стены и потолок терялись в темноте, таким он оказался громадным. Значит, попав внутрь, она сразу ослепнет и, вполне возможно, перестанет ориентироваться. Девушка приложила руку к ближайшей стене, чтобы определить угол наклона, под которым туннель уходил вниз, и ощутила под ладонью что-то холодное и сухое. Рапсодия вернулась к Акмеду.