Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

Злые руки кошмара не выпускали Рапсодию, и она начала давиться слезами. Грунтор, который с каждой минутой нервничал все сильнее, потянулся, чтобы ей помочь. Акмед поймал его руку:

— Если она обладает даром видеть Будущее или Прошлое, информация может оказаться полезной для нас.

— А тебе не кажется, сэр, что важнее ее пожалеть?

Акмед понял, что великан разозлился, и отошел в сторону. Грунтор осторожно взял Рапсодию за руку и попытался разбудить.

— Мисси!

Рапсодия резко села и, не раздумывая ни секунды, врезала Грунтору кулаком в глаз. Удар получился просто великолепный, Рапсодия рассчитала очень точно и вложила в него всю свою силу, так что великан отлетел на несколько шагов и с грохотом плюхнулся на мощный зад.

— Видишь, что бывает за доброту! — рассмеялся Акмед. К этому моменту Рапсодия окончательно проснулась, сморгнула слезы и подошла к великану, который осторожно трогал быстро заплывающий глаз.

— Боги! — смущенно проговорила она. — Грунтор, прости! Я не знала, что это ты.

Болг посмотрел на нее и сморщился — при других обстоятельствах эту гримасу можно было бы принять за улыбку.

— Все путем, мисси. Неплохой ударчик справа. Кто научил?

Рапсодия вернулась к своей сумке и принялась искать флягу.

— Братья.

— Ой понял. Ой думает, раз мы тебя удочерили, может, возьмешь меня в братья и больше не станешь привечать своим симпатичным ударом справа?

Губы Рапсодии тронула улыбка, когда она принялась промывать болгу глаз.

— Как ты думаешь, на ком я его отработала? — Ох!..

— Извини.

— Перестань, дорогуша. Да убери ты эту штуку. Ой в полном порядке. Иди сюда, ложись, попробуем еще немного поспать.

Рапсодия молча повиновалась.

Проснувшись, они собрали вещи и направились к низкому туннелю, уходившему в бесконечность.

12

РАПСОДИЯ ТАК ПРИВЫКЛА ползать по холодным мокрым камням, что давно забыла ощущение тепла и сухой одежды. Мускусный запах земли и стоячей воды пропитал все вокруг.

Временами девушке казалось, что у нее никогда не было никакой другой жизни, кроме этой; что воспоминания о прошлом — всего лишь сон, а реальность — бесконечное путешествие по Оси Мира.

Они взбирались вверх и спускались вниз, шагали в неизвестность, ползли на четвереньках так долго, что у Рапсодии возникло ощущение, что ничего другого она и не знает. Время тянулось бесконечно. Всякий раз они просыпались после очередной остановки среди того же безрадостного, мрачного подземного пейзажа.

В отличие от болгов, которые, находясь в замкнутом пространстве, казалось, не испытывали страха, Рапсодия по-прежнему большую часть времени сражалась с ощущением, что вот-вот задохнется. Прежде всего, она заставляла себя не думать о том, как глубоко под землей они находятся, как мало здесь воздуха и свободного места — особенно когда они оказывались в узких, тесных пещерах.

Девушка радовалась тому, что им не слишком часто приходится пробираться вперед на четвереньках. Большую часть времени они все-таки шли, выпрямившись в полный рост или чуть согнувшись. Каждая клеточка ее тела — особенно спина и колени — отчаянно ныла, протестуя против бесконечного, безнадежного перехода по усыпанному песком каменистому полу туннеля. Отдохнуть не удавалось даже во сне.

Рапсодия по-прежнему не понимала, как Грунтор умудряется протискивать свое мощное тело сквозь крошечные отверстия и тесные коридоры, где стены сдавливали со всех сторон даже хрупкую фигурку девушки. Когда Акмед наконец объявлял, что пришла пора передохнуть, — а это, как правило, происходило после того, как им удавалось выбраться из особенно сырого, узкого коридора, — Рапсодия проваливалась в тяжелый сон, который тут же наводняли кошмары.

Чем дальше путешественники продвигались, тем напряженнее, страшнее и мучительнее становились ее видения. Один раз Акмед даже пригрозил сбросить ее с Корня вниз. Когда места бывало недостаточно, она спала на Грунторе, находя в его сильных руках утешение и покой. Ей, правда, потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к его ухмыляющемуся зеленоватому лицу, которое первым делом представало перед нею, когда она просыпалась.

Как только они добрались до Оси Мира, Акмед сильно переменился. Он стал еще более сдержанным, даже отстраненным, словно прислушивался к чему-то, находящему далеко за пределами слышимости. Теперь он разговаривал со спутниками только шепотом, хотя не возражал, если они к нему обращались, и даже отвечал. Рапсодия, видя его сосредоточенность, старалась не мешать и потому общалась главным образом с Грунтором.

Когда места хватало для того, чтобы беседовать на ходу, фирболги учили ее своему языку, который назывался болгиш, — скорее ради соблюдения вежливости, чем по какой-то иной причине. Они разговаривали на болгише между собой, и потому Рапсодии казалось, что они пытаются исключить ее из своей компании. В те редкие моменты, когда позволяло освещение, девушка обучала Грунтора грамоте. Впрочем, уроки всегда быстро заканчивались.

Однажды Рапсодия проснулась, услышав, как Акмед бормочет во сне. Он выглядел страшно побледневшим, а его лицо блестело от пота. Туннель, по которому они шли вот уже несколько дней, был довольно узким. Время от времени им попадались обрушившиеся стены и потолки. Грунтор, несколько часов назад расчистивший дорогу от громадных каменных глыб, крепко спал и не знал, что его другу снится кошмар. Рапсодия приподняла голову с могучей груди великана и несколько мгновений наблюдала за Акмедом. Потом осторожно перебралась через болга и приблизилась к тому месту, где устроился дракианин.

И вдруг почувствовала, что внутри у нее все сжалось от сострадания к нему. Веки Акмеда непрерывно вздрагивали, он с трудом дышал и все время стонал. Рапсодия осторожно прикоснулась рукой к его лбу и прошептала тихонько:

— Акмед!..

Несколько секунд дракианин не мог выбраться из своего кошмара, но потом вдруг открыл глаза. Сна как не бывало.

— Что? — еще суше, чем обычно, спросил он.

— Ты в порядке?

— Да.

Она ласково погладила его по щеке — как ребенка, которому не спится ночью.

— Мне кажется, тебе приснился кошмар.

На нее уставились непохожие друг на друга глаза.

— А ты думала, единственная обладаешь такой привилегией?

Рапсодия отшатнулась, словно он ее ударил. Его глаза метали молнии, и Рапсодия почему-то подумала о квеллане, который безжалостно отправляет диски в намеченную жертву.

— Нет, конечно же нет, — пробормотала девушка. — Я только… ладно, неважно.

Она ползком вернулась к Грунтору, который тоже проснулся, и снова устроилась на его мускулистой груди. Она собиралась спросить у Акмеда, что ему приснилось, но, увидев его реакцию, подумала, что, пожалуй, не хочет знать, чего мог так сильно испугаться бесстрашный дракианин. Грунтор закрыл глаза и постарался прогнать из головы все неприятные мысли. В отличие от Рапсодии, он знал.