Проданная невеста (СИ) - Завгородняя Анна Александровна

Нет, определенно, леди-бабушка дама с характером. В сравнении с ней моя родня - просто цветочки. Я даже поняла, что предвкушаю наше общение на то время, пока она будет гостить в замке. Было прелюбопытно, что еще приготовила нам милая каракатица и ее любимец? Впрочем, от Тревора можно ожидать только лужи на мраморе, да кучки по углам. А вот от бабушки…

- Нам нужно как можно быстрее узнать у нее о местонахождении моей мачехи, - добавил Рейн и притянул меня к себе. От его рук, таких сильных и горячих, у меня закружилась голова. В тот момент я уже не думала ни о бабушке, ни о Треворе, потому что муж склонил ко мне голову и поцеловал, да так, что перед глазами промелькнул сладкий образ нашей общей спальни, мягкий свет свечи и нежность простыней.

И как теперь дождаться ночи?

Губы Рейна дарили наслаждение. Я млела от его рук, чувствуя себя самой счастливой на свете, когда в дверь почтительно постучали.

Граф замер. Несколько секунд мы с ним просто смотрели друг на друга, а затем я тихо рассмеялась и прошептала:

- У меня ощущение, будто кто-то словно чувствует, когда не надо приходить и приходит.

Рейн усмехнулся.

- Удивительно, но ты, моя дорогая, кажется, читаешь мысли.

Он отпустил меня и громко крикнул тому, кто находился в коридоре, что можно заходить.

Дверь тут же открылась и пропустила пустоту. Затем также плотно закрылась и я со вздохом прошептала:

- Торн!

Ну, конечно же, только у него был талант приходить не всегда тогда, когда надо.

- Что? Я помешал влюбленным голубкам? – Пространство поплыло, принимая очертания высокой мужской фигуры в черном. Секунда-другая и из пустоты соткался маг.

- Шутки шутите, Торн? – спросил Рейн и, привалившись бедром к столу, скрестил на груди сильные руки.

- Нет, - ответил маг и важно вскинул руку с оттопыренным указательным пальцем, - просто я думаю логично. Вы так влюблены, что это единственное, чем вы оба могли здесь заниматься. Я прислушивался – в кабинете было подозрительно тихо.

- То есть, это чистосердечное признание в нарушении магической защиты? – спросил у Торна граф.

Маг тут же вскинул вверх руки.

- Боги упаси! – сказал он и чуть тише добавил: - Разве что самую малость? Я на большее не решился бы. Слишком уж хороша защита.

Рейн посмотрел на меня и вздохнул.

- Прежде мне казалось, что у его величества в услужении настоящий серьезный маг. А это какой-то шут, которого боги по ошибке наделили магическими способностями.

Я подавила смешок, а Торн опустил руки и уже без тени веселья произнес:

- А теперь по поводу гостьи. Нам нужно узнать у нее, где сейчас находится леди Катерина.

- Я попытаюсь сегодня за ужином вывести ее на разговор об этой леди, - сказала я.

- Леди Ортелла не так проста, как кажется, - заметил Рейн, словно я сама еще не заметила очевидного.

- А я постараюсь, - заверила мужа.

Торн кивнул и переплел пальцы рук, склонив голову набок.

- А если у вас не выйдет, в дело вступлю я, - добавил он еле слышно.

Мы с графом переглянулись.

- У меня есть чудесное зелье, которое способно развязать язык любому. Кстати, его использовали во время Ледяной войны еще сто лет тому назад. Скажем так, я его усовершенствовал и теперь оно действует просто безотказно и что радует, почти без побочных эффектов.

- Что за зелье? – удивилась я.

- Было такое, - ответил за Торна мой муж. – Когда пленник не желал говорить, но был слишком важен для пыток, ему давали выпить зелье «Длинный язык» и будь то маг, или человек, он оказывался не в силах удержать информацию.

- Конечно, все зависит от количества зелья. Чем сильнее маг, тем больше капель ему давали принять. – Торн посмотрел на графа и изогнув бровь, уточнил: - Как ваша бабуля, Риверс, сильна ли? Сколько готовить на эту особу?

- Как минимум бочонок, - пошутил Рейн, а я со вздохом отвела глаза, пряча смех.

**********

К обеду, который состоялся ровно в два часа пополудни, леди Ортелла вышла в изысканном туалете, явно сшитым по последней моде. На ней было синее платье с множеством рюшей и классическим квадратным вырезом на груди, который больше скрывал, чем выставлял на обозрение, и в тон платью синие туфельки, обтянутые эльфийским шелком.

Мы молча поприветствовали друг друга и во время трапезы, когда полагалось поддерживать беседу обо всем на свете, в том числе о погоде, моде, светских новостях, я решила пока ограничиться только этими темами, а уже на время ужина попытаться, как и обещала мужчинам, разузнать о таинственной мачехе Рейна.

Бабушка Ортелла, как я величала ее про себя, оказалась просто идеальной леди. Ее манеры за столом были безупречны в отличие от взглядов, которыми женщина награждала то меня, то своего внука.

Рейн воспринимал родственницу очень спокойно и это несмотря на то, что она ему отчаянно не нравилась. А я пыталась понять эту леди по манере ее речи и взглядам. Увы, большее от меня пока было скрыто. Но и увиденного вполне хватало, чтобы составить портрет Ортеллы Риверс.

- У вас добротный старый дом, - сказала леди. – Но прежний владелец запустил фасад. Давно пора привести его в порядок. Со стороны дороги все это смотрится неприлично. Я бы на вашем месте вырубила весь плющ на северной стороне башни. Да, конечно, он украшает здание, но, поверьте моему опыту, несет в себе корень разрушения. И если не вы, то ваши дети, на себе испытают прелести действия природы.

Рейн подавил улыбку.

- А еще главный зал, - продолжила бабушка Ортелла. – Потолки давно надо почистить. Как и пол. Мрамор нуждается в тщательном уходе. Просто кощунство оставлять его в таком неприглядном виде! Необходим хороший маг – бытовик, а еще лучше несколько, потому как остальные залы, я еще не видела, но почти не сомневаюсь, не в лучшем состоянии.

- Мы, - Рейн прокашлялся, - разберемся, - добавил он почти мягко.

- Надеюсь, - Ортелла бросила на внука внимательный взгляд и принялась нарезать мясо.

- Что у нас еще показалось вам не таким, как надо? – не удержался муж.

Бабушка его слова восприняла не как сарказм, потому что тут же принялась перечислять отсутствие манер у прислуги, отвратительного вида люстру в своих покоях, а также ужасно вычищенный камин, в котором темнели, по ее мнению, остатки пепла прошлой весны. Еще ей не понравилась подъездная дорожка. Смутила аллея, бросавшая ненужную тень в ненужном месте, и пустошь, видневшаяся в окно.

- Отвратительный пейзаж. Вам просто необходимо пригласить хорошего садовника и разбить добротный сад, - сказала она с самым важным видом.

- А нам нравится вересковая пустошь, - улыбнулась я.

Леди Ортелла нахмурила брови.

- Пустошь, как и пустоту, надо заполнять, - сказала она.

Рейн пригубил вина и, поставив бокал на стол, взглянул на свою родственницу.

- Лучше расскажите о себе, - предложил он. – Я не видел вас лет этак…

- Достаточно для того, чтобы я едва вспомнила твое лицо, Рейн Риверс, - ответила бабушка Ортелла. – И сразу скажу, что не станут извиняться за отсутствие нашего общения. Я никогда не одобряла твое появление на свет. Мой сын, - тут она сделала паузу, - мой сын сделал много ошибок и увы, уже их не исправит, как и не подарит мне другого внука.

- Очень… - Рейн сделал над собой усилие, - честные слова.

- Я всегда говорю то, что думаю. Это лучше, чем сидеть, смотреть на человека, рассыпаясь в приятных словах и комплиментах, а потом шептаться за его спиной и говорить гадости, - ответила женщина.

- Это называется этикет, леди Ортелла, - мягко заметила я.

На меня тут же взглянули холодные глаза.

- Моя милая графиня, - почти нежно сказала бабушка Рейна, - я уже не в том возрасте, когда слепо следуют этикету. И, полагаю, заслужила право говорить то, что думаю. Мое положение в обществе позволяет мне говорить откровенно.

Я улыбнулась. Бабушка Рейна нравилась мне все меньше и меньше, хотя не могу не признать, что ее откровенность мне импонировала. Так будет проще узнать у нее о леди Катерине.