Граффити любви (СИ) - Никки Серена

— Ну да, более того… — я закусила губу.

— Что Лучик? Чего я не знаю.

— Только не смейся, у нас первая ночь с мужчиной, тоже была одновременно.

— Тогда точно в один день родите, — усмехнулся Ник, и обнял меня, зарывшись руками в моих волосах и вдыхая их аромат.

Мой будущий муж нехотя отпустил меня из своих объятий и помахал рукой, а потом я неуверенной походкой отправилась в сторону лифта. Ник узнала правду, но проблемы, самые обычные и житейские никто не отменял, и Никита должен был разобраться с делами, а я отправилась на поиски лечащего врача моего папочки, чтобы он ввел меня в курс дела. Я хотела знать, сколько нам предстоит пробыть в больнице, и какое лечение необходимо пройти.

Неожиданно зазвонил мой телефон, и это была Дакота.

— Ты в курсе, что наши мальчики нас бросают?

— Да, только сейчас узнала.

— И как нам теперь быть? Я, между прочим, беременная.

— Я тоже, Дакота, я тоже.

— Ты тоже беременная? То-то я смотрю бледная вся. Тошнит все время. Все понятно, кстати, Персика отдала Борису. Пусть уже в Штатах котейка жить привыкает, нам и без него весело. Жди меня в клиники. Я к тебе. Грачев уже покинул меня. Так что я с тобой.

— Давай, Дакота, я жду тебя на первом этаже. Надо выбить тебе разрешение на пребывание в реанимации вместе со мной.

— Вот-вот, разруливай там все. Я такси вызываю. Махачкала — город мой мечты, нечего сказать…

Глава 27. Реабилитация господина Боттичелли…

Никита покинул меня, и я не стала его часто беспокоить. Договорились созваниваться в определенное время, чтобы не было проблем. Конечно длительный перелет после того, что случилось, мог вполне вызвать тревогу и страх, но Никита был сильным мужчиной как физически, так и духовно. Я верила в то, что он справиться с любыми трудностями уготованными ему судьбой. Не побоялся же он связаться со мной.

Нам же с папой и Дакотой тоже предстоял перелет во Флоренцию, но это будет еще только через месяц, так сказал лечащий врач моего отца.

Моя подруга была со мной, и мы ухаживали за папой. Правда, если мы оказывали папе физическую помощь. Помогали подняться с постели и ходили в магазин за минеральной водой и прочими вкусняшками, то папочка тоже крупно попал с нами. Ведь беременная женщина это не просто, а когда их две это не просто вдвойне.

Медперсонал нас узнавал издалека. Кто-то мечтал, чтобы мы поскорее выписались, а кто-то проникся к нам особым восхищением. Полицейский появился лишь однажды, и мы долго беседовали с ним о том, что произошло, и в итоге сошлись во мнении, что нам чертовски повезло, ведь мы остались в живых. Все могло закончиться гораздо хуже, и жители Махачкалы могли пострадать, если бы самолет упал в то время, когда пролетал над этим городом. Да и вообще жертв могло оказаться на много больше, а так только я, которая в целях самозащиты и спасения пассажиров совершила героический поступок, убив несколько террористов. Еще мне очень жаль тех, кто погиб от руки террористов.

Были и особо любопытные медсестры, которые задавали разные вопросы по поводу того, а не страшно ли мне было убивать? И что заставило меня поступить именно так?

Минуло две недели с того момента как прооперировали моего отца. Сейчас мы сидели у папочки, которого три дня назад перевели из реанимации в vip-палату. Эта палата имела дополнительную комнату для родственников. Мне показалось, что это слишком дорого, а мой папочка просто снисходительно покачал головой. Как он сказал, что живем мы один раз, и теперь он не собирается экономить на здоровье, и палата нам нужна только самая лучшая.

По телевизору транслировали, как не странно, только один канал, по которому с утра до вечера шел сериал «Великолепный век».

— Какой сериал замечательный, — сидела в мягком кресле и плакала моя подруга Дакота.

— Девочки, может не стоит смотреть такое беременным? Да, красиво, но красота в этом фильме какая-то жестокая, — заключил мой тонко-чувствующий папочка.

— Нет, замечательный фильм. Мне так нравится эта Хюррем, — отозвалась Дакота. — Смотри, сколько детей она родила. И это без надлежащего медицинского ухода. А ты, Пикассо, боишься рожать. Бери пример с Хюррем.

— Дочка, ты боишься родов? — обеспокоенно проговорил папа.

— Не то, чтобы боюсь, но неизвестность она всегда пугает, — призналась я.

— Выберем лучшую клинику, лучших врачей, и все будет отлично, дочка, — подбодрил меня мой папочка. На самом деле изначально он хотел меня одну отправить во Флоренцию. Для этого собирался вызвать своего брата, но я устроила моему папочке настоящий скандал. Выплеснула все свои гормоны на моего родителя. Он в итоге сдался, и мы все еще в Махачкале. Созваниваемся с Никитой в определенное время, как и договаривались.

Неожиданно мне пришло видео сообщение, и я нахмурилась. Номер был незнакомый.

Открыла, посмотрела. «М-да…» была ли я удивлена. Пожалуй, нет. Некоторые решили перед свадьбой открыть мне глаза, и показать, какой Никита ужасный мужчина. Но…

— Что тебе пришло? — нахмурился мой папочка, а я с театральным трагизмом на лице обреченно вздохнула и проговорила.

— Никита изменяет мне, папа. Как теперь быть, ума не приложу, — мне огромных трудов стоило не рассмеяться.

— Что?!! — отец явно был шокирован. Я отправила видео на его смартфон. Сейчас мы кое- что проверим. Отец просмотрел видео и рассмеялся.

— А что смешного? У Пикассо трагедия, а Вы смеетесь. Как Ника убивать будем, подруга? — деловито поинтересовалась Дакота, отпивая сок яблочный сок из прозрачного стакана с соломинкой.

— Жестоко, Дакота, ведь я та еще садистка.

— Дочка, но отправитель уверен в том, что ты сейчас действительно во все это поверишь, — заключил мой отец.

— Ну да, папа, она же не знает, что я художник, и ты тоже. Да, она сняла пикантное видео, как мой якобы Никита спит с ней, но вероятно он сделал пластику ушей, черепа, а еще нанес несколько тату. Две на пояснице и на плече и сменил прическу, — я посмотрела откровенное видео и добавила. — Да и все остальное тоже мало похоже на оригинал.

— О, прикольно, Пикассо, — оживилась Дакота, — а кто это так развлекается?

— Оксана мстит мне, — вздохнула я, — и мстя ее страшна. Пойду рыдать в подушку, Ник переспал с ней. Изменил мне с сушеной воблой.

— Дочка, а ты Никите расскажешь про это?

— Нет, не скажу. Хотя нет, скажу. Когда он прилетит во Флоренцию, я отправлю ему на телефон это со словами. Что это значит? — папа удивленно приподнял бровь и чуть не поперхнулся минеральной водой.

— Пикассо, а ты жестокая? Учителя удар хватит, — рассмеялась Дакота.

— Да нет, уже не хватит, я его натренировала крепко держать удар судьбы. Он всегда так мило оправдывается, ведь свадьба на носу, и она может сорваться.

— Лучиана, может не надо? Жалко Никиту, — отозвался мой папочка, а я отрицательно покачала головой.

— Да не волнуйтесь. Я с часок его помучаю, а потом конечно скажу.

— Вот ты садистка, подруга. Он после твоего признания тебя…это…

— Я? Вовсе нет. А если захочет меня наказать, то пожалуйста. Я готова ко всему, — отец покачал головой и одарил меня снисходительной улыбкой.

С этой недели мы с папой уже гуляли в местном парке. Нас отпускали и весьма уважительно к нам относились. Семейство Боттичелли, как ни как, у них прибывает в клинике. Отец строго настрого запретил родственникам приезжать к нему, чтобы навестить. Не хотел казаться слабым. С нами то, он таковым себя не считает. Скучать ему не приходилось, а мы, весьма своеобразно, ухаживали за папой. Позволяли себе заказывать доставку еды, и наше питание далеко было от больничного. Физио и уколы с таблетками папа получал. И мы этот процесс контролировали. Папа был тот еще нарушитель дисциплины. Не очень любил уколы, но с нами ему точно не справиться, и папочке пришлось смириться.

Видео я сохранила на память. Последующие две недели прошли тоже гладко, и вот настал день, когда нам надлежало выписаться и отправиться во Флоренцию.