Созданы для любви - Моника Маккарти

Мария слишком хорошо знала, что он делал в этих строениях. Впрочем, это не должно было огорчать ее так сильно, ведь она знала, каков был сэр Кеннет. Возможно, такой человек просто ей не пара. Однако в душе она никак не хотела понимать это и признавать, хотя единственное, что объединяло их, – это страсть той ночи. Да, в ту ночь она почувствовала такое, чего не чувствовала никогда в жизни. А потом он сделал ей предложение, которое она тогда не приняла. И теперь она носит его ребенка, а ее сердце выскакивает из груди, когда она встречает его здесь, в замке. Та единственная ночь – она так много для нее значила и, видимо, ничего не значила для него, Кеннета. Что бы он там ни говорил, он бы не вспомнил о ней, если бы не увидел ее здесь с сэром Джоном.

– Ты уверена, что не пойдешь на ужин? – спросила леди Кэтрин.

Мария молча кивнула в ответ. Приступ тошноты совсем не походил на тот, какие бывают у беременных, и виной тому оказался все тот же Кеннет.

– Если я захочу поесть, то пошлю за ужином Бэт.

– Да, миледи, – тут же кивнула девушка, – нам обычно дают на кухне целый поднос. – Про кувшин с вином она предусмотрительно умолчала.

– Все будет в порядке, – заверила Мария своих приятельниц, с беспокойством смотревших на нее. – Бэт позаботится обо мне. Идите на ужин. Уверена, граф пригласит сегодня вечером бродячих музыкантов. А я пока упакую вещи, а потом лягу спать.

Дамы закивали и с большой неохотой вышли из комнаты. Когда вещи были собраны, Мария почувствовала, что ужасно устала, и Бэт помогла ей снять платье и переодеться в бархатную ночную одежду. После чего Мария устроилась у жаровни.

Когда служанка ушла за едой, она достала небольшой отрез льняного полотна и с грустью вздохнула. Это была будущая шапочка, которую Мария втайне от всех шила для ребенка. Когда она думала о нем, ее охватывала волна отчаяния, так что трудно было вздохнуть. Мария поклялась, что даст этому ребенку всю любовь, которую не смогла дать мужу и сыну. Нацепив на нос очки, она принялась за работу, представляя себе будущего младенца.

И Мария знала: что бы ни случилось в прошлом, она ни о чем не станет сожалеть. Но боль не уходила, и Мария вдруг поняла: это из-за той женщины. Но чего же она ожидала? Ведь они с Кеннетом – чужие друг для друга, не так ли? Да, все так, но…

Та женщина была молода и красива! Лицо той симпатичной незнакомки и ее великолепные рыжие волосы она увидела даже издалека. Ей, правда, показалось, что когда-то она уже видела эту женщину, – но ведь можно и ошибиться, верно?

Руки Марии дрожали, и крошечные стежки никак не выходили. Делать было нечего, и, сняв очки, она отложила шитье и прикрыла глаза.

Дверь со стуком распахнулась, и Мария решила, что это пришла Бэт. Но девушка молчала, и Мария открыла глаза. А в следующее мгновение ноги сами подняли ее с кресла. Перед ней стоял сэр Кеннет Сазерленд.

Мария побледнела и с дрожью в голосе воскликнула:

– Что вы здесь делаете?! Немедленно выйдите!

Она очень надеялась, что Кеннет не заметил ее испуга. А тот, с улыбкой оглядывая сундуки, проговорил:

– Опять убегаете от меня, Мария?

Она молчала, и он с усмешкой добавил:

– Для дамы, которую ничего не беспокоит, вы слишком уж стремитесь куда-то сбежать.

Тут Кеннет шагнул к ней, и она вдруг почувствовала, как мала ее комнатка и как в ней жарко. Марии казалось, что жар шел изнутри, из самого ее сердца, которое сейчас бешено стучало.

– Но возникает вопрос: почему? – продолжал Кеннет с уже знакомой ей улыбкой, от которой у нее началась паника. – А знаете, что я думаю? Вы боитесь не меня, а того, что чувствуете рядом со мной. Я для вас значу… слишком много. И если бы вы действительно ни о чем не беспокоились, то ужинали бы сейчас где-то внизу, а не скрывались бы здесь, в своей комнате.

Кеннет помолчал, продолжая пристально смотреть на нее, затем добавил:

– Я думаю, вы безумно хотите меня.

Мария едва не задохнулась от гнева. И хуже всего было то, что Кеннет оказался прав. Но говорить ему об этом она не собиралась.

– Я вовсе не убегаю. Просто собираю вещи, – заявила Мария. – Куда я еду – не ваше дело, но я не бегу от вас. Вообще-то… У меня накопились вопросы с наследством, и я должна немедленно решить их.

– Думаю, что это очень неотложные вопросы! – рассмеялся Кеннет. Теперь он почти нависал над Марией. – Ведь ваше сердце так бьется, что я слышу его, а щеки горят.

Глаза Марии расширились. Неужели такое возможно?!

Тут Кеннет снова улыбнулся, и Мария начала отступать, надеясь спрятаться за кресло, на котором недавно сидела. И только сейчас она вспомнила о шапочке, лежавшей на кресле рядом с очками.

Мария затаила дыхание. Вот сейчас он посмотрит вниз и… Теперь-то он точно услышит, как бьется ее сердце.

– Что вы здесь делали? – спросил Кеннет, протянув к креслу руку.

Но Мария опередила его, успев схватить шапочку и очки.

– Осторожно! Вы сломаете мои очки! – Смутившись, она добавила: – Я еще не закончила вышивку.

Кеннет посмотрел на нее с подозрением:

– А что за вышивка?

– Я продаю их на рынке в Ньюкасле, – сказала Мария первое, что пришло в голову.

Кеннет саркастически усмехнулся, и Мария поняла, что ей не верят. Как бы оправдываясь, она проговорила:

– Но как еще мне зарабатывать деньги? Муж мой казнен, а земельные владения конфискованы.

– Я вовсе не осуждаю вас. – Кеннет пожал плечами. – Просто удивлен, вот и все.

Гроза прошла стороной, и Мария с облегчением вздохнула.

– Зачем вы пришли? – спросила она. – Зачем я вам, если вокруг много других женщин, которым вы нравитесь? Или последний заход в конюшни не удовлетворил вас?

Кеннет понял, что она видела довольно много, поэтому спросил:

– Ревнуете? – В следующее мгновение он подошел к ней вплотную.

Мария попыталась оттолкнуть его, но проще было бы столкнуть с места гору. А Кеннет почти прижал ее к стене и спросил:

– Так вы по-прежнему утверждаете, что вам все равно?

Мария почувствовала, как бьется ее сердце.

– Да. По-прежнему.

Кеннет склонился над ней, – но не прикоснулся. Однако Мария почувствовала, какой жар исходил от него. Она затаила дыхание, чувствуя мягкую выпуклость своего живота.

Слава Богу, ее живот был пока едва заметен, но все же боялась, что Кеннет обнаружит произошедшие в ней перемены. Сама Мария запомнила каждый дюйм его тела и полагала, что Кеннет помнил ее так же хорошо.

Внезапно его рука скользнула вокруг ее талии, и он крепко прижал ее к себе. А в следующее мгновение его губы прижались к ее губам. Мария чувствовала, как, охваченная страстью, она погружалась в горячий водоворот безумного удовольствия. Дикая страсть захватила их обоих, и теперь уже Мария сама прижималась к Кеннету, целуя его и пытаясь прижаться к нему как можно крепче.