Опасная бритва Оккама - Сергей Переслегин

Есть все основания считать, что в настоящее время человечество столкнулось с постиндустриальным кризисом.

В экономической области этот кризис проявляется:

• Как постоянное снижение производительности капитала

• Как перманентный кризис традиционых отраслей экономики и соответствующих им территорий

• Как неустойчивый характер развития новых («знаниевых», наукоемких и т. п.) секторов развития экономики

• Как постоянное повышение нормы эксплуатации

• Как прогрессирующее разорение среднего класса (в частности, через механизм антропотока)

• Как кризис мировой валюты (доллара США), сопровождающийся неуправляемым обесценением этой валюты

• Как кризис иных валют и валютных механизмов, порождающий кризис ликвидности денег вообще (в современных условиях крайне затруднительно определить как надежные инструменты для сохранения денежных средств, так и безрисковые и слаборисковые объекты инвестирования)

• Как кризис глобализации

• Как рост «инновационного сопротивления»

• Как кризис окружающей среды (и еще в большей степени как истерия по поводу этого кризиса)

В области управления кризис индустриальной фазы проявляется:

• В резком увеличении числа акторов принятия решений (как на международной арене, так и внутри национальных государств (National States)

• В росте совокупных общественных затрат на функционирование механизма управления

• В повышении информационного сопротивления управленческих систем

• Вросте всех типов сопротивления принятым управленческим решениям

• В снижении характерных длительностей тех социальных, экономических и политических процессов, которые подлежат управлению

• В повышении характерного времени принятия решений во всех социосистемных институтах

• В переполнении паразитной информацией всех каналов управления

• В возникновении сверхбольших административных систем (СБАС), для которых характерно бесконечное информационное сопротивление, отсутствие интуитивной предсказуемости поведения, возникновение замкнутых траекторий движения управляющего сигнала без выхода на механизмы реального управления; нестабильность структуры управленческой системы, отсутствие в обществе информации о ее реальном состоянии и поведении

• В кризисе международных политических и экономических организаций

• В кризисе выборной демократии как формы правления, имманентной индустриальной фазе развития

• В росте противоречий между государствами и негосударственными структурами (в частности, ТНК)

• В росте терроризма и невозможности справиться с ним в рамках существующих управленческих структур (и National States, в целом)

В области образования кризис индустриальной фазы проявляется:

• В «девальвации» образования (современный бакалавриат в лучшем случае эквивалентен школе 1960‑х годов и гимназии 1910‑х годов)

• В снижении ценности и социальной значимости образования

• В снижении социального и экономического статуса преподавателя (школы и ВУЗа)

• В увеличении времени получения обязательного образования

• В резком снижении «возраста первичной потери познавательной активности» (с 15–16 до 10–11 лет)

• В непрерывном падении уровня общественно–обеспеченных знаний

• В отсутствии у граждан сколько–нибудь связанной и цельной картины мира

• В распространении функциональной неграмотности

В области познания кризис индустриальной фазы проявляется:

• В снижении статуса научной деятельности, прежде всего в области естественных наук

• В резком падении связности науки, что проявляется во все более и более узкой специализации (более семидесяти тысяч научных дисциплин на 2004 г.)

• В отсутствии сколько–нибудь действенных механизмов междисциплинарного взаимодействия

• В резком замедлении производства новых смыслов (по некоторым оценкам, до уровня Темных веков)

• В отсутствии рефлексии оснований науки и научного метода исследования

• В ритуализации процесса исследования и публикации его результатов

• В тенденции научного сообщества к замыканию и превращению в касту, свободную от всякого общественного контроля

• В отсутствии сколько–нибудь осмысленного управления исследованиями

• В господстве грантовой системы финансирования, что придает науке сервисный статус В потере четкой методологической границы между наукой и лженаукой

• В возрастании нетерпимости в научной среде (под предлогом борьбы с лженаукой)

• В широком использовании авторитета науки в целях рекламы и пропаганды

• В широком распространении закрепленных политически «научных суеверий» («глобальное потепление», «астероидная опасность» и т. п.)

• В стремлении науки к бессмысленным самоограничениям, что особенно ярко проявилось в связи с открытием клонирования

• В потере связности научного, вненаучного и трансцендентного познания

• В практической остановке трансцендентных форм познания и возврате к традиционным и даже архаическим формам трансценденции

• В резком уменьшении смыслообразования во вненаучных формах познания (искусство, в частности литература)

Индустриальный фазовый кризис проявляется также в потере связности между четырьмя базовыми социосистемными процессами и в нарастающем демографическом кризисе, который в развитых странах принимает форму демографической имплозии с образованием антропустынь, а в странах со смешанной фазой развития порождает интенсивные антропотоки.

Проявлением барьерных эффектов являются также взаимосвязанные кризисы идентичности и трансценденции, распространяющийся в западном обществе страх смерти, а в культурах Юга и Востока — страх жизни.

7. Динамика постиндустриального перехода

Ведущим процессом (драйвером) последних десятилетий является процесс постиндустриального перехода в развитых странах. Этот процесс ускоряется по мере того, как исчерпывается свободное географическое пространство и ограниченность размеров земного шара начинает оказывать все более заметное влияние на работу экономических механизмов.

Как обычно, отыскать начало постиндустриального кризиса, определить тот день, когда человечество столкнулось с фазовым барьером, не представляется возможным. Впрочем, в данном случае мы можем указать пятилетний интервал, что для такой задачи можно считать достижением. Лето 1969 года, когда весь мир следил за шагами Нейла Армстронга по Луне, несомненно, является вершиной индустриальной фазы. А осенью 1973 года мы уверенно диагностируем первый из постиндустриальных барьерных кризисов, то есть влияние барьера уже очень и очень заметно.

Возможно, мы не ошибемся, назначив столкновение Титаника цивилизации с постиндустриальным айсбергом на 1970 год, тем более что где–то около этой даты началось падение производительности капитала, во–первых, и резко изменились темпы технического прогресса, во–вторых.

После полета Юрия Гагарина Президент США дал своему народу обещание побывать на Луне «до конца этого десятилетия». Между прочим, в тот момент у Америки не было приличного носителя даже для вывода корабля на низкую около земную орбиту. Ничего, за семь лет справились.

Года три или четыре назад, в промежутке между Ираком и Афганистаном, Дж. Буш сказал, что на Луну надо бы вернуться. Вроде бы и опыт есть, и технологии за прошедшие сорок лет развивались, а в проектировании и моделировании вообще произошла революция. Но пока разговоры идут о первых испытаниях нового носителя годику, так, к 2015, если успеют. А Луна проектируется на конец второго–начало третьего десятилетия.

Сугубо формально: несмотря на очевидный прогресс информационных технологий, время разработки сложных индустриальных технических систем по сравнению с 1960‑ми годами увеличилось в 2–3 раза, может быть, и более. Можно интерпретировать это через ухудшение общего качества человеческого материала. А можно сказать, что замедление технологического прогресса представляет собой результат взаимодействия с постиндустриальным барьером и имеет своей первопричиной изменение характера сопротивления информационной среды. То, что раньше получалось быстро, сейчас делается медленно или не делается вообще. Когда–то римляне тоже очень удивлялись тому, что урожайность полей вдруг начала падать и получить прежние урожаи не удается, несмотря ни на какие усилия.

История техники позволяет оценить момент возникновения этого «повышенного инновационного сопротивления». Строго говоря, оно начало медленно расти уже в 1960‑е. Но именно 1970‑е годы сломали прежний тренд быстрой (за 2–3 года) смены поколений технических систем.