Иероглиф - Токарева Елена О.

– Извини, мне надо бежать по делам. Поэтому я с тобой прощаюсь. Желаю, чтобы у тебя все утряслось.

…Едва выйдя на улицу, я набрала номер мобильного телефона Илоны. Как я и ожидала, телефон не отвечал. Я поняла, что за моей спиной, как всегда, происходит что-то самое интересное. А меня, как обычно, проинформируют в последнюю очередь.

Я действительно уже третий день прогуливала занятия в университете. Но после того как декана Випова напужали «красной кнопкой», я поняла, что могу делать все что захочу – диплом я и так получу. За общие заслуги перед отечеством. Поэтому я сразу поехала к своим уродам на передачу. Нам предстояло поставить трагедию Шекспира «Ромео и Джульетта» в реальном времени, в прямом эфире. Я – как бы режиссер. Мне дали возможность самой набрать группу участников. Психолог Света только смотрела, чтобы не затесались какие-нибудь слишком агрессивные люди. А то вынут кынжал во время игры и зарежут меня. Девицы и парни, которых отсеяли, регулярно лупят за кулисами тех, кого отобрали на роли.

8. Вот это была Джульетта

«Искусству противопоказано становиться слишком похожим на жизнь, оно делается отвратительным, как запах коммунальной кухни».

В назначенный час я ждала Рому около проходной. Он вышел и протянул мне руку, в руке был магнитный пропуск. На входе меня просканировали. Я спросила, не вредно ли это. Охранник не знал и пожал плечами.

Войдя на территорию, я поразилась: был вечер, но улицы были пустынны. Только полицейские автомобили медленно патрулировали пространство, направляя прожектора на первые этажи и подвалы домов. Народ клубился около стрип-клуба «Сяо Ляо». Глядя на толпу, я с первого раза могла убедиться, что в ней преобладают те самые «уважаемые люди», о которых мне рассказывал Дун. Они прибывали сюда на дорогих автомашинах с личными водителями. Перед ними распахивали двери. Они оживленно общались между собой. Наверное, это были короли финансового мира.

– В ЧТ всего одно заведение культуры – этот клуб? – спросила я Рому.

– Есть еще китайский цирк. И балетное шоу шаулиньских монахов.

– А современный театр? Драма? Опера…

Рома посмотрел на меня с любопытством:

– Какая драма, Юлия? У них только трагедия. Когда им нужно что-то сказать языком театра, они поют или размахивают мечами.

Мы вошли в зал и заняли места в служебной ложе.

…Под бравурную музыку на сцену выехала тройка голых мужиков. Верхом на одном из них сидела Илона, то и дело хлестая своих лошадей красной плеткой. Она была изумительна. Я сразу подумала, что лучшей Джульетты быть не может. Что делалось с залом! Уважаемые люди, которые час назад перед входом в клуб расшаркивались друг перед другом, мгновенно рассупонили галстуки, скинули пиджаки, напились, как свиньи и, раздевшись до нижнего белья, бегали по столам, валялись на полу, размахивали снятыми рубашками.

На мой взгляд, Илона была идеальная современная Джульетта. Если бы я ее выпустила на передачу в этой роли, она принесла бы моей передаче высокий рейтинг. А мне – деньги. Но, как говорится, «ваш компьютер уже используется другим пользователем». Илона под моим именем показывает стриптиз, а я, воспользовавшись ее успехом в стрип-клубе, изображаю на ТВ опытную шоувуменшу. Мы хорошо работаем в тандеме. Она мое подсознание. Роме это подсознание претит. Я физически чувствую, как он от меня отдаляется. Ему нужна «девушка Прасковья из Подмосковья».

А вот и заключительная часть представления: аукцион. Моя будущая «джулька» выбирает себе мужика, которому отдастся на глазах у изумленной публики. Бурный ажиотаж в зале. Аукционист стучит молотком, останавливаясь на цифре «9».

– Вчера было «10», – сказал Рома. – Приелась мамзель.

Проклятие, все приедается.

Илона со свойственной ей пластичностью принялась отдаваться китаезине под бурные крики зрителей, которые действенно сопереживали. Ее обладатель был плотненький мужчина. Под одобрение зала он прыгал на Илоне, как швейная машинка.

Рома спросил:

– Тебя не тошнит?

– Нет, ничего, – ответила я и спохватилась: следовало сказать, что, конечно, мне очень противно. И, опустив голову, начать уходить.

Когда шоу закончилось, Рома схватил меня за руку:

– Пойдем к ней! Ты должна ей сказать!

– Да-да, пойдем.

Рома буквально вытащил меня на улицу сквозь бушующую толпу.

На улице мы обогнули в темноте здание клуба «Сяо Ляо» и подошли к какой-то двери с тыльной стороны. Роман поставил меня на шухере и приказал смотреть в оба:

– Если появятся охранники, сразу будем с тобой целоваться. Обычный революционный способ.

Пока я добросовестно таращилась в темноту, Рома быстро открыл дверь, приложив к плате электронный ключ. Он втолкнул меня в темный коридор и уверенно пошел в нужном направлении.

– Вот сюда, – сказал он.

Мы вошли в хорошо освещенную артистическую уборную. Тотчас из-за китайской ширмы с драконами вышла Илона и сказала:

– Ах! Кто это? Как неожиданно! Джулия? Как ты сюда попала?

– Познакомься: это Рома, – представила я.

– Мы уже познакомились, и это было не совсем приятно.

– Да бросьте вы, мы все свои, – сказала я.

В этот момент я поймала в зеркале выражение лица Романа. Это было выражение полнейшего отвращения.

– Ну что ты, Ром? Ведь все это игра! Карнавал.

Не отвечая мне, он просто вышел.

– Ну ты видишь, что это такое? – сказала я Илоне. – Переспишь с мужиком – и сразу он считает, что ты ему должна.

– А ты с ним переспала? Ну, и как? Наверное, хорошо. Он молодой, здоровый и горячий. Скорее всего, он любит тебя.

В ее голосе я уловила нотки зависти.

Илона, оглянувшись по сторонам, зашептала прерывистым шепотом:

– Послушай, Джулия, мне надо тебе сказать… не до шуток… случилось страшное…Ливеншталь… он никогда уже не будет ходить, ему Сципион перебил позвоночник… То, что называется, сломал хребет гадине. Ты знаешь, как они сцепились? Не на жизнь, а на смерть.

– За что?

– Раньше генеральным директором Чайна-тауна был Ливеншталь. Через него шли все финансовые потоки. Потом Сципион договорился с какими-то большими людьми и перехватил у Ливеншталя весь бизнес. Ливеншталь не хотел отдавать, и тогда его искалечили… Ты понимаешь? Я предчувствую, что сегодня у меня было последнее выступление. Меня выпрут отсюда. Сципион мне не простит, что я его поменяла на Ливеншталя. А Ливеншталь считает, что я всю жизнь буду выносить за ним горшки.

– А ты не хочешь? Мне казалось, у вас любовь.

– Какая любовь, Джулия? Мне же не пятнадцать лет. Да и как можно любить импотента? Они меня окружают плотным кольцом. На сцене – импотенты. Они без таблетки не могут поднять член. Аукцион – имитация полового акта. Домой приходишь – трахнуть некому. Дом полон сексуальных игрушек. Включаю в сеть…и. Я Ливеншталю и такой стриптиз, и сякой минет. А он – слюну пускает, как младенец. Или заснет. Ну, раньше грело хотя бы то, что у него было высокое положение, деньги, самолеты. Но теперь… он же сейчас все потеряет. Ты не представляешь, какой страшный человек Сципион. Я плохо рассчитала, когда выбирала между ними двумя. Послушай, Джулия, я прошу тебя: позвони жене Ливеншталя и скажи, чтобы прилетала за ним. Ведь она его жена и мать его дочери. Если она его не заберет, а бросит на произвол судьбы, он не отстанет от нас с тобой. Понимаешь? Он будет висеть камнем на нашей шее.

Илона была удивительная сука. Но дело свое – пробиваться наверх – она знала. Она вложила мне в руку конвертик с деньгами и улыбнулась вымученной улыбкой:

– Джулия, наверное, это последний раз, когда я тебе плачу. Лафа кончается. Теперь тебе придется меня содержать. Ты готова?

– Очень хорошо. Я возьму тебя в свою программу. Ты будешь у меня играть Джульетту. Мы с тобой сделаем отличный спектакль. Безумно смешной. Все просто надорвут животы. Ты даже себе не представляешь, какие уроды собрались на ТВ. Мне не с кем работать.

– Правда? Ты меня возьмешь? Ой, Джулия, я думала, что ты на меня разозлилась, что я бросила тебе Ливеншталя на коляске. Но, клянусь, у меня не было сил к нему возвращаться. Старик, да еще инвалид…