След Анубиса - Валентин Сарафанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бакота замолчал, сверля своими прозрачными глазами Василия. Тот только головой помотал из стороны в сторону.
— Ты сомневаешься? — спросил Бакота. — А в чем твои сомнения?
— В чем сомнения? Да в том, что мы вроде как прячемся. Трусливо сбегаем. А это неправильно, — ответил Василий. — Это не тот путь.
— Глупость какая, — скривился Бакота, словно от зубной боли. — Глупость. При чем здесь трусость? Я же знаю, что ты не трус. Ты это доказал. Твой сын тоже храбрец из храбрецов. Сын своего отца. Я же предлагаю единственно правильный путь. Ты спасаешь себя и сына. Вы обретаете вечную жизнь. Более того, вы спасаете землю и всё человечество. Через какую-нибудь пару сотен лет люди станут несоизмеримо сильнее. Они дают информацию Великому Интегратору, а тот открывает им знания. Никто так быстро не развивается во вселенной, как человек. Великий Интегратор породил людей, а они являются источником информации для своего создателя. Это великий союз. Через двести лет потомки атанийцев прорвут заградительные сферы. В великих битвах они одержат победы над кратонами и станут властителями мира. Вот, что ждет человечество, если ты согласишься с нами и уговоришь своего сына. Нет иного пути, поверь мне. Я вновь, вижу недоверие в твоих глазах. Но почему? Если ты не думаешь о себе, то подумай о своем сыне. Подумай о нем. А, впрочем, что мы здесь рассиживаемся. Пошли во дворец. Ты желаешь увидеть собственный дворец? Не так ли? Мы ведь для этого сюда приплыли. Пойдем. Я уверен, ты ничего подобного никогда не видел.
Бакота поднялся из кресла и настойчиво потянул Василия за руку.
— Зачем? — равнодушно спросил тот.
— Что, зачем? — не понял Бакота.
— Зачем мне этот дворец?
— Цену набиваешь, — нахмурился Бакота и вновь опустился в кресло. — Что тебе ещё надо! Другой, на твоем месте, давно бы согласился. Сам бы просил.
— Я не другой. Я это я, — жестко ответил Василий. — И я не хочу жить в чужих снах, пусть, даже, это будут сны Великого Интегратора.
— Это не сны, — возразил Бакота. — Это информационное пространство.
— Называй, как хочешь. Но реальная жизнь мне больше подходит.
— У тебя там нет шансов. У вас нет шансов.
Понимаешь, Бакота, если бы я чувствовал, что у меня нет шансов там, то я бы, безоговорочно, согласился существовать в этом райском саду, пуская слюни от счастья. Твои доводы логичны. Но я чувствую, что поступлю неправильно, если останусь здесь. Почему? Да потому, что я чувствую, что у нас там есть шанс. Маленький, но есть. Пусть хоть один из тысячи, но есть. А если он существует, то, оставшись здесь, я постоянно буду думать, что не реализовал этот шанс, не использовал его, ушел от боя и променял свою реальную жизнь на вечную иллюзию. Я не могу остаться, а более того уговаривать остаться своего сына. Он сам должен решить. Это его жизнь.
— Ты глупец. Ты безрассудный глупец, — Бакота с сожалением покачал головой. — Анубис будет преследовать твоего сына. Неумолимо преследовать. Он запрограммирован и неуничтожим. Это чудовище, информационная субстанция, способная воссоздавать себя. Ему достаточно солнечной энергии, чтобы сформировать из нее новое тело. Он может воссоздавать себя из воздуха, из воды, из всего, из дерьма, наконец. И свое оружие он может воссоздавать. У тебя нет шанса. Даже одного из тысячи. Более того, вы не сможете выбраться из пространственной воронки. Да это и к лучшему. Анубис вас не достанет там. Но вы там умрёте, исчезнете, сгинете. О каком шансе ты говоришь? Нет у вас шансов.
— Есть, — негромко, но убежденно ответил Василий. — Есть. Я чую. Так говорит мой знакомый старый таёжник Степан. Есть у нас шанс. Ты мне лучше скажи, ипостась, что, разве этот Анубис и впрямь бессмертен и на него управы нет?
— Не знаем мы, — пожал плечами Бакота. — Загадка это пока. Мы пытаемся узнать. Но информация защищена. Одно узнали. Этого гада можно уничтожить его же оружием. Но как у него забрать оружие? Никак не заберешь. Так, что у вас шансов нет.
Бакота обречено махнул рукой, налил себе в фужер водки и залпом выпил не закусывая.
— Ты это, не хорони нас заживо-то? — возразил Василий и задумался.
— Жаль. Сынок — глупец, а папаша ещё глупее, — продолжил тем временем Бакота. — Впрочем, иного я от тебя не ожидал. Проверяя тебя, мы увидели полное безрассудство в твоих поступках. Ты готов был один, кинутся на тысячу. Семь фигур насмерть уложил. Или пять? Нет, вроде семь. Или пять? Всё равно много.
— Дети должны быть умнее родителей. Иначе прогресса не будет, — рассмеялся Василий. — Постой. Так, значит, это была проверка. Гардарика, была не игрой? Меня проверяли?
— Игра это была. Проверка игрой. А ты думаешь в той, твоей реальности, жизнь не играет с тобой, проверяя тебя на прочность?
— Я ничего не думаю. Я действую. Меня жизнь научила действовать и слушать себя. Надо слушать себя и только себя, — убежденно произнёс Василий.
— Это точно! Вот ты и слушаешь только себя. Меня — ипостась Великого Интегратора не слушаешь. А, может оно, и правильно. У нас ведь здесь только разум да логика. Чувств нет. Холодный расчет. А у тебя вера. Упертый ты в своей вере. Не уговорил я тебя. Ну и черт с тобой! Черт со всеми нами! Будь что будет! Риск — дело благородное. Кто не рискует — тот не пьет шампанское! — Бакота махнул рукой, и в кресле напротив Василия появился Вовка. Не выражая никакого удивления по поводу своего перемещения, он только по сторонам посмотрел.
— Упорный твой папашка оказался, — уважительно произнес Бакота. Шанс, видите ли, у вас есть. Ну, а ты как? Не передумал?
— Нет, — улыбнулся Вовка. Даже если бы батя согласился, я бы здесь не остался. Игрушка тут у вас какая-то. Поначалу интересно, а потом приедается.
— Да и нам,
