Страж Монолита 2. Фантастический роман - Ильяс Найманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Товарищ майор, товарищ майор, – тряс Крученко один из помощников. – Вертолеты улетели, керосина только до периметра. Выживших нет. Надо возвращаться.
– А? Что? – все еще не приходя в себя, спрашивал майор. В его сознании, выжженном и опустошенном беспощадной Зоной, крутились ни разу не слышанные им ранее слова.
«И пожнет скверну людскую он скверной людской! И узрят люди образ свой, тлен и немощь, жажду и голод, покуда не смирятся, что нет у них исхода от тени своей…»
– Что происходит? – с трудом сфокусировав взгляд на мониторе, показывавшем погибших беглецов, он, не веря, потряс головой, отгоняя картину и крутившиеся в голове слова, колокольным звоном заполнившие его разум.
– Надо возвращаться, – твердо глядя ему в глаза и добиваясь осмысления, повторил помощник.
Майор еще раз тряхнул головой, безуспешно пытаясь прогнать наваждение.
– Где охрана? – покачиваясь вперед и назад, словно пациент больницы для душевнобольных, глядя в никуда, перед собой, спросил он.
– Встретить солдат не успели, напоролись на снорков. Возвращаются. Пока без потерь.
– Пока без потерь… пока без потерь… – механически повторил майор, не переставая раскачиваться.
Мрачную тишину ПОП нарушали только гудение вентиляторов компьютеров и еле слышимое пощелкивание перемигивающихся приборов. Как-то буднично и глухо снаружи вдалеке прозвучала сначала одна, потом другая автоматная очередь, какой-то невыразительный рык мутанта слился с взрывом гранаты. Звуки боя приближались. Помощники схватились за ПМ – оружие, имевшееся у штабных офицеров, если его здесь можно было назвать оружием, выжидающе глядя на командира.
– Откройте, – словно отмахиваясь от надоевшей мухи, сказал майор, не переставая раскачиваться и не вставая с кресла.
Офицеры переглянулись. Один бросился к двери, знаками указывая второму на аптечку и на майора, другой согласно кивнул и потянулся за красной сумкой с нарисованным белым крестом с круге.
– Не надо, – глухо и отстраненно произнес майор. – Не надо…
Помощник завис с сумкой в руках. В этот момент практически за дверью ПОП одновременно зазвучало несколько автоматных очередей, оглушительный рев и грохот тела, наскочившего на дверь будки с той стороны.
– Открывай, твою мать! – закричал один из долговцев снаружи, закрепляя требование несколькими автоматными очередями по ставшим многочисленными рыкам снорков.
Помощник майора отодвинул засов и ударом ноги открыл дверь, водя ПМом из стороны в стороны.
– С дороги! – послышалось требование, и внутрь будки, пятясь задом, отстреливаясь от наседавших, но почему-то осторожных снорков, один за одним начали запрыгивать бойцы долга, сразу же вставая и высовывая ствол автомата в проем, прикрывая товарищей.
Через десяток секунд все шесть бойцов и Шмель в разной степени ошалелости и незначительной степени подратости оказались внутри будки, с грохотом захлопнув за собой дверь.
– Фу… насилу отбились, – вытирая выступивший пот со лба, сказал Шмель, одновременно разглядывая раскачивавшегося на стуле оператора майора. – Товарищ майор? – не наблюдая никакой реакции командира, насторожился Шмель. – Что с ним? – явно обеспокоенно обратился он к одному из его помощников.
– Не понятно, но, видно, все… сгорел, – не менее озабоченно, наполняя шприц какой-то мутной жидкостью, ответил помощник, приближаясь с ним к майору, одновременно вытягивая руку и прицеливаясь в районе его шеи.
Внезапно майор прекратил свое безумное раскачивание и засмеялся, глядя в потолок. Неестественный, нездоровый смех заставил долговцев отшатнуться от человека и нервно переглянуться. Кто, как не они, знают, насколько быстро ломает Зона даже таких бывалых и сильных людей, как майор, и кто, как не они, знают, насколько деморализующе влияет сломленный Зоной сталкер на окружающих его людей.
– Ну, Вы это… товарищ майор… – начал было Шмель, глядя на замершего с иглой помощника и одновременно кивая ему, готовясь навалиться и скрутить майора, чтобы дать помощнику сделать инъекцию антишока.
– Сгорел, говорите? – как ни в чем не бывало, начав снова раскачиваться на стуле и захохотав пуще прежнего, спросил Крученко, по-прежнему глядя в потолок. – Все собрались?
– Все, – ответил Шмель, замешкавшись на секунду.
– Сгорел… – продолжая хохотать, своим уже страшным смехом, умилился Крученко. – Как в танке?
Шмель и помощники переглянулись, лицо Шмеля перекосила гримаса ужаса.
– Все на выход! – заорал он и, развернувшись, ударил плечом по двери будки, едва только стоявший у засова помощник успел скинуть задвижку.
Но дверь вопреки ожиданию не открылась. Хохот майора стал громче. Долговцы наперебой заколотили прикладами и сапогами в дверь, начиная понимать смысл происходящего. Помощник майора сел за мониторы и бешено заколотил пальцами по клавиатуре. На дисплее одна за другой вместо остановленных картинок последних передач с вертолетов начали появляться изображения окружающего их леска.
– Вот он! – закричав и выставив палец в один из мониторов, в ужасе закричал офицер.
Бойцы бросились к экрану. Посреди кустарника, поросшего морем жгучего пуха, доходившего ему до пояса, стоял человек в комбинезоне «Сева». Поляризованное стекло забрала было закрыто. Через мгновенье камера начала поворачиваться в сторону.
– Верни камеру на место! – потребовал Шмель, во все глаза, полными ненависти, смотря на фигуру.
– Я не трогал камеру, – упавшим голосом ответил помощник. – Она сама… с машиной.
Хохот майора, стихший было при появлении на экране зловещей фигуры, возобновился вновь, и теперь он напоминал больше кашель слепых псов. Казалось, сейчас он тоскливо завоет, как слепой пес при виде загнанного и безоружного сталкера. Машину ощутимо качнуло и начало поднимать вверх. Приборы, запищав сигналами, выключились, и в непроницаемой будке загорелось красноватое аварийное освещение, стало душно. ПОП на базе Урала все сильнее и сильнее раскручивался вокруг своей оси. Бойцов начало растаскивать по стенам нагревавшейся будки. Не прикрепленные к полу предметы и все, что лежало на столах, также разлетелось к стенкам.
– Что это, Шмель? – крикнул один из бойцов, все время дежуривший снаружи и не наблюдавший за событиями в режиме реального времени. Боец, пытаясь преодолеть нараставшую центробежную силу, вдавливавшую его в уже немилосердно нагревшиеся
