Драко Малфой и Невозможное счастье - Джуд

- Может быть, - сказала Нора. – Но это не наше дело.

- А если она пострадает?!

Внезапно Мара поднялась на ноги и, засунув руки в карманы мантии, зашагала прочь.

- И что это было? – после паузы спросила Блэйз. Нора пожала плечами.

- Вот вы где…

Девушки обернулись. В двух шагах от них стояла Сольвейг – обычная, нормальная Сольвейг, только глаза у нее как будто… светились.

- Все нормально? – осторожно спросила Нора.

- Все прекрасно, - улыбнулась Сольвейг.

- Вид у тебя как у обкурившейся, - заметила Блэйз.

- На себя посмотри, - лениво парировала Сольвейг. – Где Мара?

- Мммм… - сказали одновременно Нора и Блэйз.

* * *

И целый вечер все было прекрасно. Они нашли Мару в Большом зале за ужином без каких-либо признаков расстройства; впрочем, с Марой периодически случалось

то, что Сольвейг называла «припадками одиночества», а Нора – с умным видом – латентным оборотничеством.

А Блэйз просто крутила пальцем у виска. Она вообще отличалась чрезмерным здравым смыслом.

Никто Сольвейг не расспрашивал – по шестилетнему опыту общения с ней подруги знали, что занятие это бесполезное, что сначала она будет долго уходить от

прямого ответа, а когда ее допекут – просто замкнется в гордом партизанском молчании. По причине малости лет Сольвейг еще не владела в совершенстве

малфоевским искусством уводить разговор с неприятной темы. Тем более что и особой нужды расспрашивать не было…

Весь вечер Сольвейг светилась, словно и в самом деле была солнцем.

Утром следующего дня она исчезла.

А после завтрака появилась, мрачная, как туча, объявила, что идет в трофейный зал тренироваться, на робкий вопрос Норы «А как же занятия?» наградила

подругу убийственным взглядом и ушла, не заботясь о том, последовал ли кто-нибудь за ней.

Они пошли, конечно…

* * *

Любовь к черноволосой стерве мисс Паркер была ошибкой – и мимолетной, потому что Снейп вовремя понял это; но она подарила тогда еще не профессору дочь.

Любовь к рыжей умнице Лили Эванс – подарком, прекрасным и светлым, но совершенно бессмысленной; ее результатом стала потеря брата.

Любовь к белокурой красавице Сольвейг Поттер-Малфой слишком долго грела его душу. Приятно лелеять себя мечтами, но не тогда, когда их неосуществимость

начинает разрывать тебе сердце. Да, он знал, что может нравиться, и уже нравится девушке. Но что будет через десять лет, через двадцать, когда он станет

стар даже по колдовским меркам? Снейп знал – это чувство последнее, и предательства со стороны Сольвейг он не вынесет. А оно случится, и некого будет

винить.

Лучше пусть будет больно сейчас, когда он готов к боли.

* * *

Сольвейг открыла глаза и минуты две лежала не шевелясь, привыкая к темноте, слушая сонное дыхание соседок по комнате. Особой нужды таиться не было – никто

из старшекурсниц Слизерина не страдал бессонницей, - и тем не менее Сольвейг очень тихо перегнулась через край кровати и извлекла из-под нее небольшого

формата тетрадь в черной обложке. Надежно закрывшись пологом и закопавшись для верности под одеяло, она раскрыла тетрадь. Вспыхнул неяркий синеватый свет.

Из корешка тетради девочка извлекла карандаш, помусолила его и сурово уставилась на страницу.

Гипноз девственно чистой бумаги продолжался минуты три. Наконец карандаш мягко опустился на лист, и неровные графитные строчки побежали по белому полю…

Ярко и тепло горит камин, и в его свете два полуголых мальчишеских тела блестят, словно смазанные маслом. Пахнет горящими яблоневыми дровами, розами, и

еще чем-то сладким, похожим на парфюм с тропическими мотивами.

Лицо темноволосого юноши серьезно, а в глазах – предвестие жестокой обиды, но то ли второй юноша, яркий блондин, этого не видит, то ли начисто игнорирует

– его губы кривятся в насмешке.

- Мечты у тебя, Поттер…

- Но ты же тоже хочешь детей!

- Чтобы у меня под ногами вечно путалось крикливое капризное создание, которое к тому же будет отнимать половину твоего внимания? Спасибо, это мечта всей

моей жизни. Просто не представляю, как я жил до сих пор.

- Драко!..

- Внимательно слушаю.

- Ты не любишь детей?

- Я похож на педофила?

- Я серьезно!

- Мне и взрослые-то не очень нравятся, должен сказать…

- Малфой!

- Да ради Бога, Поттер, заводи детей, хоть десять! Но воспитывать их будешь ты.

- Еще бы, я же хочу, чтобы они выросли нормальными!

- Ах ты, зараза!

- Твоя школа, Малфой.

Дальше Сольвейг не смотрит и не слушает. Она знает, что будет дальше – она читала этот дневник от корки до корки, и не один раз. Только последняя страница

ей не дается – Сольвейг пробовала писать на ней и чернилами, и кровью, и карандашом, и даже шариковой ручкой. Ничего, кроме обугленного листа…

Сольвейг открыла предпоследнюю страницу и медленно вывела на ней «Папа Драко, 20 апреля 2016 года, 02.45». Буквы медленно растворились в странице, а затем

лист превратился в картинку: Драко в кресле читает книгу. Сосредоточенное лицо, чуть растрепанные короткие волосы… Вот он улыбнулся…

- Ты меня не любишь, - тихо сказала Сольвейг картинке и медленно закрыла тетрадь.

- Ничего удивительного.

Сольвейг не закричала только потому, что от изумления у нее перехватило дыхание. Оказалось, что на краю ее кровати сидит высокий мужчина, светловолосый,

тонколицый и удивительно знакомый.

- Учитывая обстоятельства твоего рождения, девочка… - блондин изящно передернул плечами, словно говоря – что поделаешь? – Не думай, что Драко злой. Но так

уж вышло, что он любит только одного человека. И не имеет значения, что этот человек давно мертв. Кроме того, твоя мать…

- Моя мать? – наверное, сначала все-таки следовало поинтересоваться, кто такой этот знакомый незнакомец, которому известно слишком много, но этот вопрос

вырвался у Сольвейг помимо воли.

- Твоя мать, - кивнул блондин и неожиданно улыбнулся. – Прости, не представился. Люциус Малфой, твой дед, отец твоей матери и… Драко.

Сольвейг захлопала глазами.

- Драко мне не отец? Я не понимаю…

- Поймешь, - пожал плечами Люциус. – Ничего сложного, поверь мне. Будь добра, передай мне эту замечательную тетрадь.

Очень осторожно, как будто тетрадь могла взорваться, Сольвейг протянула ее Люциусу.

- Держи ее сама, - сказал тот, когда девочка попыталась сунуть тетрадь ему в руки. – Видишь ли, я тут не совсем во плоти, так что вряд ли могу держать

материальные предметы… Открой мне последнюю страницу.

- Она не работает, - возразила Сольвейг.

- У меня заработает, - Люциус улыбнулся. – Я создал этот дневник.