В спецслужбах трех государств - Николай Голушко

После заседания в ЦК КПУ Щербицкий представил меня руководящему составу центрального аппарата КГБ республики. Это было серьезным событием; впоследствии сотрудники делились со мной, что до этого случая первый секретарь ЦК на протяжении длительного времени не посещал здания Комитета. Представление было сугубо официальным: Щербицкий объяснил смену руководителя республиканских органов госбезопасности одной четкой фразой: по этому вопросу состоялось соответствующее решение Политбюро ЦК КПСС, которое поддерживается украинскими партийными инстанциями. Меня несколько удивило, что в своем выступлении перед коллективом он много внимания уделил моему предшественнику Мухе. Позднее мне рассказывали об особой черте характера Щербицкого: он нелегко сходился, а еще болезненнее расставался с близкими ему людьми, с которыми приходилось работать.

Я старался быть кратким: заверил присутствующих сотрудников в том, что с полной ответственностью приступаю к работе в прекрасном коллективе, каким всегда считал чекистов Украинской ССР. Просил не ожидать кадровой революции, работать в обычном трудовом ритме. С каждым руководителем обещал в ближайшее время встретиться, чтобы конкретно обсудить решаемые задачи и перспективу на будущее.

Факт представления меня коллективу Комитета членом Политбюро ЦК КПСС Щербицким имел особое, не только протокольное значение. Такой высокий уровень расценивался как свидетельство внимания к органам государственной безопасности со стороны руководства партийных органов республики. От КГБ СССР киевским чекистам меня представил заместитель председателя Пирожков.

При тогдашнем могуществе коммунистической партии в стране сложилась определенная традиция — представление вновь назначаемых руководителей ведомств. Тогда считалось (и в этом есть какой-то доверительный смысл!), что от этого во многом будет зависеть дальнейший авторитет представляемого. При выдвижении Андропова на должность председателя КГБ СССР, «чтобы приблизить КГБ и ЦК», его представляли коллегии КГБ СССР сразу три члена Политбюро ЦК КПСС, что было исключительным событием.

Но были и исключения. Например, Бакатин описывает, что сам пришел в серое здание КГБ на Лубянской площади. «Вы, наверное, знаете, — сообщил он членам коллегии КГБ СССР, — что час назад состоялось решение Президента о моем назначении председателем КГБ СССР. Кто-нибудь против?» Молчание. «Тогда будем считать, что я приступил к своим обязанностям».

На первых порах в коллективе меня воспринимали с вполне объяснимой настороженностью и ожиданиями перемен. Распространялись коридорные слухи, в том числе и за пределами стен КГБ, что из Москвы прислали нового человека «наводить порядок» в органах госбезопасности республики.

Я старался не делать крутых перемен: поставил задачу привести эффективность работы коллектива к тем критериям, которые вытекали из требований руководства КГБ СССР, как тогда особенно подчеркивали, и в соответствии с установками ЦК КПСС. В остальном я ориентировался на свой опыт управленческой и агентурно-оперативной деятельности, приобретенный в центральном аппарате КГБ СССР.

На новую должность я не прибыл с собственной командой. Со мной оставался работать весь аппарат предшественника: помощник Анатолий Кожемякин, референт Владимир Фетисов, секретарь приемной Вера и т. д. Необходимо было, как я понимал, соблюдать определенный баланс в отношениях с руководящим и оперативным составом, не поучать или осуждать за прошлые провалы в работе, а, найдя единомышленников, внедрять современные, передовые методы.

В оперативной деятельности я был последователен, не боялся принимать решения, в том числе и острые, но в меру осторожен. Понимал, что если где-нибудь допущу промашку или ошибку, то всю вину будут валить скорее на «привезенные» установки из Москвы, чем на мои собственные просчеты.

Надо было знакомиться с руководящими кадрами в областях и, что для меня было важнее, узнать руководителей партийных и советских органов в 25 областях республики. За короткое время я запомнил имена и отчества первых секретарей областных комитетов партии, чем не мог похвастаться в отношении своих подчиненных — начальников областных управлений.

В процессе знакомств были приятные неожиданности. Так, я встретился с Анатолием Ивановичем Корниенко, заведующим отделом организационной и партийной работы ЦК КПУ, с которым познакомился девять лет назад на Кубе на XI Международном фестивале молодежи и студентов. Тогда он возглавлял комсомол Украины и был признанным лидером молодежи. При знакомстве с партактивом на местах тоже были интересные моменты. Первый секретарь Крымского обкома партии Андрей Николаевич Гиренко во время моей командировки в Крым жаловался на особые сложности обстановки в области. Он мне понравился — умница, мой ровесник, и я как-то пошутил: «Андрей Николаевич, слишком не переживай и не убивайся. Готовься, скоро будешь работать в Москве, а второй секретарь обкома партии, Николай Багров, пусть начинает усиленно изучать крымско-татарский язык, он заменит тебя». Бывают же такие неожиданные совпадения! Действительно, так и случилось: Гиренко вскоре был назначен секретарем ЦК КПСС, уехал в Москву и до сих пор искренне считает, что «КГБ все было заранее известно». Мы продолжаем общаться с ним до настоящего времени как хорошие приятели.

Мне повезло с заместителями. Первым заместителем председателя КГБ являлся Василий Моисеевич Евтушенко, высокий профессионал, требовательный и надежный в делах, прекрасно информированный о внутренних процессах в республике. За организацию разведывательной и контрразведывательной работы отвечали кураторы: опытные и авторитетные генералы Леонид Васильевич Быхов, Юрий Владимирович Петров, Георгий Кириллович Ковтун. По-новому раскрывался организаторский талант генерала Владимира Алексеевича Пыхтина, исключительно интеллигентного и порядочного человека, настоящего воспитателя кадров, пришедшего в органы КГБ из ЦК КПУ Со своими заместителями я проработал весь срок пребывания в Киеве; менялись только первые заместители: после Евтушенко ими были Евгений Кириллович Марчук и Николай Михайлович Шама.

Ориентиры на совершенствование кадровой работы начинали давать результат: оперсостав стал работать раскрепощенно и творчески на конечный результат — делать все зависящее от нас для безопасной жизни граждан Украинской ССР. Внедрился новый стиль при выдвижении командного оперсостава. Кадровый аппарат определился в резерве назначений на руководящую работу. В республике было выделено свыше 300 перспективных сотрудников, с которыми проводилась индивидуальная работа, обращалось внимание на воспитание высоких профессиональных и нравственных качеств. Формирование резерва выдвижения — своеобразной номенклатуры руководящих кадров — стало любимым детищем Пыхтина, который постоянно следил за служебным ростом и моральным обликом отобранных на руководящую работу кандидатов.