Брак по любви - Моника Али
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот, значит, как обстоит дело. – Джо выпил стакан до дна, опрокинув в себя воду, словно надеялся затушить какой-то внутренний пожар, и вытер губы. – Это мерзко. Извините, но это мерзко.
Разумеется, объяснения не дошли. В первый раз так чаще всего и бывает. Пациент слышит только слово «инцест». Остальное превращается в белый шум.
– Мне важно подчеркнуть, – сказал Шандор, – что в большинстве случаев – и, насколько я понимаю, в том числе в вашем, – родитель действует исключительно из лучших побуждений в отношении своего ребенка.
– Это грязное слово, – сказал Джо, словно Шандор его обозвал.
– Да, – согласился Шандор, – слово действительно очень тревожащее. И его употребление в данном контексте указывает на серьезные, далеко идущие последствия детско-родительских отношений. При этом оно не подразумевает недопустимого полового поведения. Ни родитель, ни ребенок не испытывают друг к другу сознательного сексуального влечения. – На данном этапе ни к чему указывать, что, несмотря на все вышесказанное, отношения могут быть чувственными и греховными. – Определяющим критерием выступает то, что отношения между родителем и ребенком, пусть и непреднамеренно, служат потребностям родителя, а не ребенка.
– Она с меня пылинки сдувала, – покачал головой Джо.
– Судя по тому, что вы мне рассказали, она на вас полагалась. Опиралась на вас.
– Ну и что? Это не преступление.
– В здоровых детско-родительских отношениях родительская любовь освобождает, питает, стимулирует. Когда родитель, движимый одиночеством, душевной пустотой или проблемами в браке, превращает ребенка в суррогатного партнера, его любовь угнетает и подавляет. Душит… – Шандор сделал паузу, отметив изменившийся ритм дыхания пациента. – Любопытно, какой из этих двух паттернов звучит для вас более знакомо.
Пациент держится за сказку о своей привилегированной жизни. Но в действительности он пережил большое несчастье – его лишили детства.
Джо сидел, уставившись на стол ар-деко. На окне зажужжала муха, и он повернулся посмотреть. Шандор ждал. Настал переломный момент в их работе. Пациент увяз в зыбучих песках иллюзий и самобичевания, и задача Шандора – помочь ему выбраться. Однако пациент должен сам этого захотеть.
Джо снова взглянул на Шандора и пожал плечами. Шандор подавил желание объяснить подробнее, уговорить. Навязать. Работа должна быть сделана сообща или никак. Вот в чем разница – важнейшая разница – между его работой и работой Роберта. Между психотерапией и психиатрией.
– По крайней мере, ей было не все равно, – сказал Джо наконец.
– Да.
– В отличие от моего отца. Нил… – Муха трижды ударилась об оконное стекло: бззз-бззз-бззз – три маленьких электрошока. – Ему было плевать. Он притаскивал своих подружек, когда должен был присматривать за мной. Не мог провести без них ни одни треклятые выходные… По мере того как я взрослел, они становились все моложе и моложе. Когда мне стукнуло пятнадцать, я уже думал: «Черт возьми, следующая будет в школьной форме». А потом он свалил на север. – Джо снова отвел взгляд, жуя губу.
– Он вас бросил. Во второй раз.
Такова легкодоступная правда. Отец ушел. Более болезненную правду сложно признать и еще сложнее принять.
– Я всегда думал: «Я никогда не стану таким, как он. Я влюблюсь, остепенюсь. Женюсь. Заведу детей»… – В глазах Джо стояли слезы. – «Буду верным». – Джо рассмеялся. – «Стану хорошим отцом».
Коробка салфеток была пуста. Шандор подошел к столу орехового дерева и принялся выдвигать ящики. Салфеток не оказалось и там.
Джо вытер лицо рукавом и шмыгнул носом.
– О боже, – сказал он. – Простите. Что-то я совсем утонул в жалости к себе.
– Обычно у меня есть салфетки.
Сколько салфеток раздал на протяжении своей карьеры Роберт? Вполне возможно, что ни одной.
Шандор вернулся к своему стулу. Когда он садился, у него хрустнуло колено.
– О боже, – повторил Джо. Муха зажужжала, и он дернулся как ужаленный. – Это сводит меня с ума.
– Это очень тяжело. Но мы не обретем свободу, пока не научимся ясно видеть свое прошлое. И процесс может оказаться весьма болезненным.
– Я про муху! Муха сводит меня с ума. – Джо вскочил, подбежал к окну и начал сражаться с оконным замком.
– Ключ в маленьком зеленом горшке на подоконнике.
– Улетела. – Джо бережно закрыл окно, положил ключ обратно в горшок и вернулся на диван. – Даже если это правда, – сказал он, – что это значит? – Его веки покраснели, но глаза оставались сухими. Уплощенный аффект, как сказал бы психолог, а проще – слабость эмоциональных реакций. У него не осталось сил спорить.
– Не все жертвы скрытого инцеста становятся сексоголиками, и не все сексоголики состояли в дисфункциональных отношениях с кем-то из родителей. Но сексуальная зависимость довольно распространена среди тех, кто состоял в подобных отношениях. Аддикция – это попытка сепарации и самоопределения. Примерно понимаете?
Мальчик пожал плечами. Затем кивнул.
– Сможете рассказать, что вы сейчас испытываете?
– Сомневаюсь.
– Ладно. Не торопитесь.
Наконец, монотонным голосом:
– Почему это важно? Разве это имеет отношение к делу?
– Где вы этого набрались? – Шандор сделал паузу. – Кто внушил вам, что ваши чувства не важны?
– Она меня любит. Да, возможно, она бывает деспотичной… чересчур заботливой, но это не ее вина.
– Вопрос вины здесь не стоит. Почти все родители стараются для своих детей, как могут. И иногда их старания приносят вред. Мы не ищем виноватых, а лишь стараемся понять. – Нет ничего вреднее, чем это искаженное представление – превратное мнение, что чрезмерная материнская опека спасла его от гораздо более горькой участи. Каждая порка является негативным событием для ребенка. Но порка для твоего же блага травмирует на всю жизнь.
– Иногда… – сказал Джо, – я чувствую… иногда я чувствую…
– Вы чувствуете?..
Но мальчик был не в состоянии ответить. Шандор подождал еще минуту.
– Насколько ваша мать уважает ваши личные границы? Как бы вы описали проживание с ней в одном доме?
– Не знаю. Отлично. Дом большой.
– Она уважает вашу личную жизнь?
– Конечно. Она за мной не шпионит. Не взламывает мой телефон.
– Она не входит к вам в спальню без стука?
– Ну да, входит.
– Она бы не стала заходить, если бы знала, что вы в туалете?
– Это ведь ее дом.
– То есть?
– Она делает, что хочет.
– А если вы моетесь в душе?..
Мальчик провел руками по лицу. Его широкие плечи поднялись до ушей.
– Да.
– Вы полагаете, что она уважает ваши личные границы?
– Гарри не уважает границы. Она их нарушает. В этом она вся. Такой уж она человек.
– Ясно. А какой человек вы? Вас определяет работа?
– Нет, – с надломом ответил Джо. – Я не знаю.
К счастью, это последний сеанс на сегодня. Шандор устал. Разве одному усталому старику под силу удержать на плечах весь мир?
– Ну а как ваши успехи? Я про самоконтроль. Держите себя в руках?
– К нам подселилась мама Ясмин.
– Вот как? Значит, она живет с…?
– В доме со мной и Гарри. Ясмин тоже большую часть времени проводит у нас.
– И?
– И еще подруга Гарри. Ее зовут Вспышка. В последний раз, когда она у нас гостила, ее арестовали за то, что она приковала себя к статуе в галерее Тейт.
– Я имел в виду, как это сказывается на вашем самоконтроле?
– Я заходил в приложения. Но я не… ничего не было, я не шел до конца, но…
– Значит, эти приложения есть у вас в телефоне? Сколько же их?
– Довольно много.
– Полагаю, вы
