С утра до вечера - Игорь Акимушкин

Но, конечно, самое тонкое чутье у зверей. Мы даже и представить себе не можем, сколь полную и совершенную информацию об окружающем мире получают животные с его помощью.

У собаки, например, на некоторые запахи обоняние в миллион раз чувствительнее, чем у человека. Собаки чуют даже, как пахнет поваренная соль или хинин. Если растворить щепотку соли в ведре с водой, и тогда они почуют ее запах. Человека же чуют за 60 метров, а куропатку — за 50.

И собака здесь совсем не чемпион, многие дикие животные не уступают ей. Лоси и кабаны чуют охотника шагов за пятьсот, правда по ветру. Косуля — метров за пятьдесят.

Дай бог ноги!

Органы чувств обеспечивают животным, так сказать, превентивную, то есть предупредительную, оборону. Это их разведчики. Но когда враг замечен (учуян или услышан), животные, подпустив его на известное расстояние, обычно удирают. Эту критическую дистанцию, ближе которой неприятеля не подпускают, зоологи называют «расстоянием бегства». У разных животных и в разных условиях оно не одинаково. У малых — меньше, у крупных — больше. Но имеет значение также, какой враг, откуда, где и как он приближается. Заяц, например, от лисицы, волка, куницы убегает заранее. Но когда заметит в небе ястреба, не бежит, а затаивается. Поэтому и человека он близко подпускает, но вскоре заячьи нервы не выдерживают, он срывается и выскакивает часто почти из-под самых ног. Для зайца человек слишком высок, и мозг длинноухого автоматически реагирует на охотника, как на врага в высоте. Эта автоматика, которую создала эволюция задолго до изобретения людьми огнестрельного оружия, сейчас уже сильно устарела и губит многих зайцев, слишком близко подпускающих к себе охотников.

Там, где на животных люди не охотятся, дистанция бегства (перед человеком) у них небольшая. И может совсем даже ее не быть. Например, у пингвинов в Антарктиде или даже у медведей, львов и антилоп в заповедниках. Некоторые животные, обитавшие на безлюдных островах, все до одного поплатились жизнью за то, что были слишком доверчивы, не считали людей врагами и не бежали от них.

В Праге, на набережных Влтавы, пишет Зденек Веселовский, дикие утки, обычно очень осторожные, так осмелели, что берут даже хлеб из рук людей. Потому что здесь никто их не убивает, и они быстро к такому порядку приспособились. Но та же «ручная» дикая утка, улетая вечером кормиться за город, ближе двухсот метров не подпустит к себе никого. Здесь люди охотятся на уток, значит, нужно держаться от них подальше.

Доказано, что птицы с рождения знают, кто им друг, а кто недруг. Вернее, они знают, как враг их выглядит (правда, весьма приблизительно). Этологи, изготовив множество всевозможных моделей — круги, квадраты, эллипсы и силуэты хищных и нехищных птиц, — убедились, что новорожденные птенцы боятся только макетов с длинным хвостом, широкими крыльями и короткой головой, как у ястреба и коршуна. Если такой макет тянуть по проволоке хвостом вперед (он похож тогда на утку), птенцы не прячутся. Но когда скользит он, как положено, — головой вперед, они замирают или в панике убегают, если могут бегать.

В общем, дистанции бегства у разных животных приблизительно таковы: у ужа — 2 метра, у болотной черепахи — 15, у серебристой чайки — 20 (перед человеком) и 30 (перед собакой), у марабу — 20, у пеликана — 50, у страуса — 150, у жирафы — тоже 150 (перед человеком) и 25 (перед автомобилем), у антилопы куду — 200, а у дикого осла — 350 метров.

Дрофа же, если вовремя заметит опасность, удирает и за пятьсот метров.

Как быстро бегают животные, всем известно. Копытные звери: антилопы, зебры, дикие ослы — 50–70 км в час. Но чемпион-спринтер в мире четвероногих — гепард: 100 км в час!

Мир населен броненосцами

Латы изобрели не рыцари: за миллиард лет до того, как стали разъезжать по пыльным дорогам Европы закованные в железо воины, природа одела уже многих своих детей в прочную броню. Правда, не стальную, а известковую, кремневую, костяную, роговую и даже «сахарную». Ведь хитин, из которого построены панцири раков, пауков и насекомых, — это полисахарид, то есть вещество, состоящее из множества молекул простейшего сахара, вроде глюкозы (но с азотом!). Больше 90 процентов всех видов животных одеты в более или менее прочную броню.

Нет ни одной большой зоологической группы, в которой не было бы своих броненосцев. Только птицы — им ведь летать надо — никогда не носили доспехов. Все другие — от одноклеточных амеб до млекопитающих зверей — имеют своих рыцарей.

Оружейное искусство достигло высшего мастерства в XV веке. Тогда все изящно и тонко отделанное железо, которое рыцарь надевал на себя, — все эти наплечники, наколенники, локотники, рукавицы, шлемы, кирасы, забрала — весило… 60, а то и 80 килограммов! Притом все железки были так тонко пригнаны друг к другу, что закованный в стальной футляр воин не только в них ходил и в седле сидел, но и мечом махал. Правда, если он с лошади падал, то не мог уже без чужой помощи на нее снова сесть.

Но взгляните на рака: броня его — копия рыцарской. Такие же хитроумные и отлично пригнанные друг к другу щитки. И даже кираса на груди! А как давно все это было изобретено — почти миллиард лет назад. Правда, сначала у предков раков-трилобитов панцирь был несколько попроще, чем у омара или лангуста, но все-таки уже был.

Те раки, у которых панцирь мягкий — как, например, на брюхе у раков-отшельников, — прячутся в чужой броне: в раковинах моллюсков. Есть целое семейство крабов с мягкими панцирями. Это так называемые ракушковые крабы. Большую часть жизни проводят они в раковинах моллюсков: не в пустых, как раки-отшельники, а залезают в дом к живому моллюску! И живут с ним под одной крышей. Подрастая, краб перебирается на жительство в другую ракушку, которая побольше. Жить без лат вне замка не решается.

Если мы от раков и крабов станем подниматься вверх по родословному древу животного царства, то на пути к насекомым встретим странных многоногих созданий — клубовидок, с которыми связана нравоучительная легенда. На одном из островов Индонезии — Суматре — жила-была старушка. Попросила она однажды свою внучку приготовить завтрак. Внучка приготовила, да сама и съела. Бабушка спрашивает: «Готово ли?» — «Белум» («Нет еще»), — отвечает внучка. Много раз бабушка спрашивала и всегда в ответ слышала: «Белум».

Так по сей день и кричит сбежавшая от стыда в лес внучка: «Бе-лум! Бе-лум!» Люди, оказавшиеся в лесах Суматры, которые о легенде ничего не знают, думают, что это поет какая-то птица. Но поет не птица, а многоножка, издали похожая на черепаху. Броня у нее — сама она с детскую ладонь — кольчатая, как у рака на хвосте, и поэтому она может сворачиваться клубком, подобно броненосцу.