Космические странники - Валерий Бурыкин

— Сухой паек? — Спросил я.

— Как вы сказали?

— "Сухой паек" — так у нас называют заранее подготовленные к употреблению продукты, перед тем как съесть их не требуется долго готовить.

— Да, у нас это называется — аварийное питание. На корабле есть отсеки, в которых выращивается, — он замялся, — выращивалась, различная белковая пища, но они требуют восстановления. За время неконтролируемого полёта они превратились в пустыню. Придётся разбудить ещё некоторых из "следящих за неактивной жизнью". Мы имеем необходимые запасы семян и эмбрионов, думаю, они смогут достаточно быстро восстановить биомассу.

— У нас отсеки с растениями называются оранжереями.

Не знаю, какой аналог слову "оранжерея" выдал переводчик, но инопланетянин несколько раз повторил его, как будто пробуя на вкус.

— Мне нравиться это название, надо будет сообщить остальным членам экипажа.

— Ивур, скоро кончается время нашей смены, и мы должны будем отправиться на свой корабль. Хотел спросить у вас, имеете ли вы возможность посетить нас на нашей территории?

— Да у нас есть необходимое снаряжение и если бы вы мне не сказали этого, то я сам попросил бы вас принять меня гостем.

В четырнадцать тридцать наша команда собралась у шлюза, над которым стоял купол. Я проверил наличие полноты состава и мы, переодевшись в шлюзе купола, погрузились в челнок. В пятнадцать сорок пройдя дезинфекцию и одевшись в повседневную одежду, вышли в приемный зал ангара. Смолин и Леонид Фёдорович пребывали в полнейшем возбуждении они, перебивая друг друга, обменивались впечатлениями, чувствовалось, что перед ними предстал огромный объем ещё неизвестного их коллегам на Земле материала и теперь, перед ними, на горизонте маячили звания докторов наук, а то и академиков. Вид Евгении Саблиной говорил о её глубокой задумчивости.

Из приемного зала мы направились в столовую, семь часов без пищи с учётом того, что и перед отправкой каждый из нас постарался умерить свой аппетит, бесследно не проходят. По пути Катя ухватила меня за руку, её глаза напоминали два начищенных пятака.

— Серёжа, представляешь, Базина сказала, что здесь у неё муж и дочка с сыном. А на Лезире их заставляли участвовать в разработке системы подавления эмоций, которая позволила бы подчинить миллионы разумных существ единой воле, поэтому они и решили бежать. Муж сейчас работает в бригаде техников исправляющих системы компенсации гравитационного поля. У капитана тоже здесь жена и дети, но его семья вся в глубоком сне, наверное, он скоро разбудит жену, так как она, если перевести на наш язык, агроном, а им нужно воссоздать свои оранжереи, те которые дают возможность получать свежую пищу.

Я разыграл самое искреннее удивление.

— Стоп, стоп Катя! Мы там находились для того, чтобы установить контакт с миронами в разных областях науки и техники. И, что я слышу? Корабельные сплетни?

— Серёжа! Ну, какие научные проблемы можно обсудить за один оставшийся после сеанса час? Да ещё с тем запасом взаимного понимания профессиональных терминов, который удалось получить за время одного контакта.

— Зато бытовыми терминами вы обменялись сполна.

— Так мы же женщины! Но я осмотрела её рабочее место. Это восхитительно! Просто столик с наклонной тёмной пластиной, хорошо, что я знала о необходимости пользоваться прибором ночного видения, иначе вообще не поняла бы, что она делает. Над пультом во время работы их оператор может создать сразу три экрана, по желанию либо плоские, либо объемные. Им нет необходимости работать на пульте вслепую, так как это делаем мы. Двумя нижними глазами она смотрит на экраны, а верхним — на пульт… И как только их мозг умудряется сортировать два зрительных образа…? Хотя Базина может работать и вслепую. Я ей даже позавидовала.

— В чём же?

— Ты бы видел, как она работает за пультом, четыре руки и целых шестнадцать пальцев.

— Ну, Катя, думаю это дело поправимо. В апартаментах Владимира Семёновича возможно проведение операций по трансплантации органов. Когда он пришьет тебе ещё две руки, то уже Базина будет завидовать тебе, ведь в этом случае у тебя будет двадцать пальцев.

— Тебе всё шуточки, — надулась Катя.

Нас нагнали врач и астроном.

— Сергей Васильевич, спасибо вам!

— За что Леонид Фёдорович?

— Как за что! За то, что мы теперь среди контактёров, за то, что мы имеем возможность общаться с коллегами по специальности из другого мира, за то, что перед нами открываются небывалые перспективы.

— Леонид Фёдорович, вы забываете две вещи. Первое — это то, что именно вы явились инициатором погони, второе — это то, что не я, а капитан отдал приказ о назначении вас в экспедицию.

— Капитан…! Я же помню наш разговор в оранжерее после вашего первого контакта, и очень хорошо представляю себе, на основании чего капитан отдал этот приказ. А я…. Я был просто увлечен, рвался за своей мечтой, так что это в расчет можно не принимать.

Вспомнился разговор с капитаном, на котором мы обсуждали ближайший план действий. Анатолий Петрович считал, что ближайшие тридцать — сорок суток наша задача, изучение инопланетной техники и поэтому среди контактёров должны быть только те, кто способен извлечь полезную информацию в этой области. Я настаивал на том, что нам необходимо одновременно исследовать биосферу странника на возможность существования в его атмосфере человеческого организма, и попытаться воспользоваться их технологиями для изучения космического пространства. Уже тогда мне казалось, что со странником нас свяжут более тесные узы, чем просто интерес друг к другу и параллельный дрейф в космическом пространстве.

— Ну, что же Леонид Фёдорович, с благодарностью принимаю от вас часть славы первооткрывателя, — я посмотрел на часы, — у нас пять часов свободного времени, в девять вечера капитан собирает совещание на мостике, предлагаю после ужина посидеть у меня в каюте и поделиться впечатлениями. Катюша. Идите сейчас в столовую, возьми и для меня чего ни будь, я к мостику.

— Зачем?

— За нашим талисманом, наверняка сидит там и караулит.

Действительно, Астра сидела у дверей мостика. Моё появление с противоположной стороны её явно озадачило, она, поворачивая голову, смотрела то на меня, то на двери мостика, наконец видимо приняв глубокомысленое заключение, что раздвоиться я, не мог, подошла и потерлась о ноги. Затем прыгнула и, цепляясь когтями за комбинезон, взобралась ко мне на плечо.

— Астра, когда-нибудь, Анатолий Петрович вычтет с тебя за порчу казенного имущества, — сказал я, поглаживая её мягкую шерстку. В ответ она ткнулась своей мордочкой в мою щеку, успевшую зарасти щетиной за время пребывания на страннике.