Милый ангел - Колин Маккалоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выдайся день удачным, я вернулась бы домой в половине пятого. Но день оказался так себе, с работой я управилась только в шестом часу, поэтому возвращалась домой вместе с Пэппи, которая только недавно сдала экзамены. Она считает, что выдержала их, и я в этом не сомневаюсь. Сестер всегда не хватает — многих отпугивает жесткая дисциплина, тяжелая работа и необходимость жить в общежитии. Последнее беспокоит меня сильнее всего: к дисциплине Пэппи привыкла, пока еще была подчиненной сестер и относилась к низшему персоналу больницы. Но уживется ли Пэппи в крохотной комнатушке, если будет работать в большой больнице, и сможет ли делить комнату с кем-нибудь, если ее направят работать туда, где в общежитии не хватает мест?
— Лучше бы тебе оставить за собой комнаты в Доме, — сказала я, пока мы шли домой.
— Не получится, — возразила она, — и, честно говоря, Харриет, даже не хочется.
Ну что это такое? Сначала Тоби собрался съезжать от нас, теперь Пэппи! Останутся только Джим, Боб, Клаус и Гарольд. И двое новых жильцов, один из которых поселится прямо по соседству со мной. Когда Пэппи увезет свои книги, которыми уставлены стеллажи от пола до потолка, в постели мне будет слышно все, что творится за стеной: от соседней комнаты меня отделяет только заколоченная дверь с викторианскими панелями, тонкими, как картон. Да, я эгоистка, но ведь и Пэппи не подумала, каково мне будет остаться здесь. Будь проклят профессор Эзра Сумчатти! Когда Пэппи убила его ребенка, в ней погибло что-то еще, не имеющее отношения к младенцам.
— А по-моему, тебе следует поднапрячься и сохранить жилье в Доме, — заметила я, пока мы переходили Оксфорд-стрит. — Во-первых, на новом месте тебе не разместить и двадцатой доли книг, а во-вторых, ты уже слишком взрослая, чтобы жить среди смешливых и безголовых девчонок. Пэппи, они же просто младенцы!
Ох, как неудачно я выбрала слово! Но Пэппи пропустила его мимо ушей.
— Наверное, я смогу снять что-нибудь среднее между сараем и коттеджем в Стоктоне, — сообщила она. — Там и буду держать книги и коротать свободные дни.
Я услышала только одно слово — Стоктон.
— В Стоктоне? — ахнула я.
— Да, я подала заявление на место сестры в Стоктонской психиатрической больнице.
— Господи, Пэппи, как ты могла?! — выкрикнула я, останавливаясь возле больницы Винни. — Работа в психиатричке — это каторга, всем известно, что сестры и врачи там безумнее пациентов, а Стоктон — всем дырам дыра! Там повсюду песчаные дюны до самого устья Хантера, а компания помешанных, недоразвитых и уродов сведет тебя с ума!
— Надеюсь, наоборот, исцелит, — ответила она.
Да, этого и следовало ожидать. Особенно от Пэппи. Католикам легко: они могут отречься от мира, покрыть голову и уйти в монастырь. А что делать всем остальным? Ответ прост: надеть шапочку медсестры и устроиться на работу в психушку Стоктон, откуда даже до Ньюкасла сто миль, а парома невозможно дождаться. Пэппи решила искупить грехи единственным доступным ей способом.
— Я тебя понимаю, — выговорила я, и мы продолжили путь.
Когда мы вошли в Дом, в прихожей нас встретила миссис Дельвеккио-Шварц.
— О, вас-то мне и надо! — заявила она взволнованно и тревожно и тут же подавила смешок.
Этот смешок мигом успокоил меня: значит, с Фло все в порядке. Если бы что-то случилось с малышкой, ее матери было бы не до смеха.
— А что такое?
— Да Гарольд, — ответила миссис Дельвеккио-Шварц. — Ты не посмотришь его, Харриет?
Меньше всего мне хотелось видеть Гарольда, но просьба носила явно медицинский характер. Во врачебных вопросах наша домовладелица ставила меня неизмеримо выше Пэппи.
— Конечно. Что с ним? — спросила я, пока мы поднимались наверх.
Миссис Дельвеккио-Шварц зажала рот ладонью, сдавленно хохотнула и вдруг разразилась гоготом, в изнеможении помахивая рукой.
— Знаю, принцесса, тут нет ничего смешного, но это же умора! — отсмеявшись, заговорила она. — Ничего смешнее не слыхивала! Ох, не могу! Обхо-хочешься! — И ее снова одолел приступ смеха.
— Да прекратите вы! — прикрикнула я. — Что случилось с Гарольдом?
— Писать не может! — корчась от смеха, выкрикнула хозяйка.
— Что-что?
— Говорю, не писает он! Не может! Ох, умора!
Ее смех был настолько заразительным, что я с трудом удерживалась от улыбки.
— Бедный Гарольд. И давно это случилось?
— Не знаю, принцесса. — Она утерла глаза подолом, демонстрируя розовые панталоны чуть ли не до колен. — Я слышала только, что в последнее время он из уборной не вылезает. Я уж думала, у него запор — все свое держит в себе. Джим и Боб жаловались на него, Клаус тоже, Тоби просто бегал в нижнюю уборную. Я твердила Гарольду: прими английские соли, крушину или еще что-нибудь, а он воротил нос. С тех пор сколько дней прошло! А сегодня он забыл запереть дверь уборной, и я вломилась туда, чтобы не заставлял людей ждать. — С подступающим приступом смеха она успешно справилась. — Гляжу — стоит перед толчком, трясет свой старый стручок и ревет так, что сердце разрывается. А ведь всегда такой был чистюля — ни дать ни взять старая дева. Надо же, писать разучился! — И она снова затряслась от хохота.
Мне хватило объяснений.
— Ладно, хотите смеяться — смейтесь, а я иду к Гарольду. — И я вошла к нему в комнату.
Я очутилась в этой комнате впервые. Как и ее хозяин, все вокруг было тусклым, опрятным и невыносимо скучным. На полке над камином стояла фотография в серебряной рамке, на ней надменная старуха презрительно щурила глаза. По обе стороны от снимка в одинаковых вазах красовались букетики. Сколько книг! «Красавчик Жест», «Алый первоцвет», «Узник Зенды», «Разрушители плотин», «Деревянная лошадка», «Граф Монте-Кристо», «Стержень», «Тени былого», «Ученики Харроу». Все романы Хорнблоуэра. Невероятная коллекция сорвиголов, рыцарей в сверкающих доспехах и романтических фантазий, которые приелись мне к двенадцати годам.
Улыбнувшись, я поздоровалась с Гарольдом. Бедолага сидел, скорчившись, на узкой койке. Услышав мой голос, он поднял взгляд налитых болью глаз. Когда он понял, кто пришел, боль сменилась яростью.
— Ты ей проболталась! — закричал он на миссис Дельвеккио-Шварц, стоящую в дверях. — Как ты могла?
— Гарольд, я работаю в больнице, поэтому миссис Дельвеккио-Шварц обратилась ко мне. Я пришла, чтобы помочь вам, и давайте без глупостей, хорошо? Вы не можете мочиться, верно?
Его лицо исказилось, он прикрыл живот обеими руками, согнул спину и мелко задрожал, раскачиваясь из стороны в сторону. Потом наконец кивнул.
— И давно это продолжается?