Найти в Нью-Йорке - Колин Харрисон

Но во всем этом, в том, как она воспринимала мужа, который сейчас чистил зубы в ванной, появилось нечто новое. Том совершил ошибку. Крупную человеческую ошибку. Он неправильно оценил какого-то человека. Может, Марца, а может, кого-то другого. То был чрезвычайно серьезный просчет, сопряженный с громадным личным и профессиональным риском. И эти мысли привели ее к еще одному заключению.

Том колеблется, потому что у него нет подходящего алгоритма.

До недавних пор он не видел этой проблемы.

И он не знает, что делать.

23

Увесистая пачка деньжат в кармане. Виктор ощупывал шикарную котлету из сотенных, пока они с Ушастым шли к условленному месту — в его любимое заведение в центре города, на Бродвее. Оно не в пример лучше тех, что в Квинсе, Бруклине, Джерси, на Лонг-Айленде: куда им до манхэттенских клубов, где обслуживают обеспеченных людей самых разных национальностей. Он кивнул вышибалам, обширным мужчинам в костюмах: вот они стоят, скрестив на груди руки, расставив ноги, и осматривают каждого посетителя так, чтобы он ощутил этот осмотр. Вик их не боялся. Когда он был помоложе, он сам работал вышибалой в одном клубе. Еще в восьмидесятые. Большинство из этих парней трахались с какой-нибудь из барных девчонок, возможно, продавали им амфетамины — их еще называют кристаллами. Ушастый топал впереди, вокруг гремела музыка. Вдали замаячила сцена, где три девушки вились вокруг шестов. В этом заведении около сотни столиков, и большинство из них заняты. Девочки, штук семьдесят пять, либо сидели рядом с клиентами, либо танцевали для них, либо прогуливались, высматривая себе работенку. Большинство в одних трусиках-танга и туфлях на высоком каблуке. Каждая была красавицей на свой манер, это же Нью-Йорк, девушки тут со всего света: черные, белые, латиноамериканки, азиатки, высокие, маленькие, пышечки, худышки, даже несколько совсем жирных — для любителей.

Они с Ушастым уселись. Подошла официантка. Ничего, но с девушками, которые танцевали, — не сравнить.

— Что желаете?

— Водку со льдом, — заказал Ушастый.

— Две, — уточнил Виктор.

— Ну так слушай, Вик, я тут сегодня потолковал кое с кем, — начал Ушастый. — Насчет тебя и твоих заморочек с этой бензоколонкой. Ребята все поняли, предложили перетереть.

Виктор кивнул:

— Хорошо, хорошо, спасибо.

Ни единому слову он не поверил. В лучшем случае Ушастый вообще ни с кем не говорил. В худшем — говорил, и теперь они знают, что возникла неувязка, и хотят избавиться от Вика. Он ведь не дурак. Он их обставит, у него есть свой план. И сейчас он видел ее, как раз то, что нужно, Ушастый любит этот тип. Виктор поманил ее — миниатюрную блондинку с большими глазами и еще более выдающейся грудью. И соски отличные — маленькие и твердые, как леденцы. Без макияжа он дал бы ей лет девятнадцать. Она улыбнулась ему, но он указал на Ушастого. Сейчас главное — правильно выбрать момент. Она подошла к ним, виляя бедрами.

— Привет, ребята.

Она положила ладонь Виктору на шею, непринужденно начала ее массировать, словно была его постоянной подружкой и проделывала это сотни раз. Он чувствовал запах ее духов.

Виктор вытащил свою пачку банкнот, чтобы она их увидела, чтобы подумала, что он может бросать их на ветер.

— Мисс, — произнес он, — я хочу купить своему другу парочку танцев. — Он вытянул две бенджаминки и протянул ей. — Три танца, чтоб согреться сегодня ночью.

— Вы делаете вашему другу чудесный подарок.

Девушка убрала с лица свои белесые волосы, словно нажимая на кнопку перезагрузки сознания, взяла Ушастого за руку и увлекла в заднюю часть зала, где девушки обычно танцевали, а их кавалеры сидели, подпирая стенку. Там девицы вели себя все развязнее, стараясь раскрутить клиента на крупные купюры, заманить в один из приватных кабинетов и заказать туда парочку девятисотдолларовых бутылок шампанского.

Неплохое начало, подумал Виктор. Он знал, что в кармане у Ушастого лежат двадцать тысяч, и, как Вику ни больно, он намерен позволить ему расстаться с ними. Что-то вроде страхования жизни. Официантка подала две водки со льдом. «Отлично. Спасибо, детка». Он дал ей двадцатку за беспокойство. Отхлебнул, но не слишком много, и вернулся к своему плану. В таких заведениях всюду понатыканы камеры наблюдения, не меньше десятка.

Все, что он делает здесь, за столиком танцпола, записывается на пленку. Но он и это учел. Да, сэр. Вы имеете дело с Большим Виком, господа, а не с каким-то перетрусившим ублюдком без роду без племени. Он поднялся со своей выпивкой и прошествовал в мужской туалет: вышибалы не особенно на него глядели. Служитель при туалете, крошечный индиец в настолько дешевом смокинге, что он казался сшитым из резины, заулыбался и предложил ему жевательную резинку, мятные пастилки для свежего дыхания и тому подобное. Виктор прошел к писсуарам. Правило таково: не смотри на мужчину, когда он мочится. Особенно в стрип-клубе. Это единственное место, за которым не следят камеры, потому что если прознают, что камеры смотрели на сотни мужиков, вынимавших член из ширинки, — на всяких воротил бизнеса, звезд спорта, знаменитых телеведущих и так далее, — если про это узнают, люди взбесятся, вот что. И будут правы. Зато камеры следят за кабинками, на случай, если мужики трахаются друг с другом, ширяются, продают наркотики и все такое прочее.

Но лучше, чем у писсуаров, места не придумаешь. Он поставил стакан на верхушку писсуара и левой рукой расстегнул молнию на брюках. Правую руку запустил в карман брюк и достал стеклянный флакон. Состав смеси оптимальный, тут он уверен: рецепт уже двадцать или тридцать лет передавали из рук в руки и совершенствовали мастера этого дела. Десять таблеток хлоргидрата из аптечки Вайолет, шесть — Тиленола ПМ, две — Ксанакса, все растворить в желеобразной смеси диметилформамида, метилэтилкетона и карболовой кислоты. Одной унции такого коктейля хватило бы, чтобы убить лошадь. Растворенный в алкоголе, он практически не имеет запаха. Тиленол ПМ ослабит боль, а хлоргидрат вырубит беднягу еще до того, как он успеет кому-нибудь рассказать о своих ощущениях.

Стараясь не пролить ни капли, Вик подцепил большим пальцем крышечку. Следуя неписаному протоколу, индиец стоял отвернувшись. Вик опорожнил флакон в водку и снова поставил стакан на писсуар. Флакон он спрятал обратно в карман. Потом застегнулся и спустил воду: звук, побудивший индийца открыть воду над раковиной.

— Мятные есть? — спросил Вик у служителя, который уже протягивал ему полотенце.

— Конеш-шно.

Виктор вымыл руки, взял полотенце, вытерся, цапнул пастилку, потом сказал «Ах да» и забрал водку с писсуара. Он дал индийцу пятерку.

Вернувшись в зал, подошел к столику, где стоял стакан Ушастого, и поставил свой стакан рядом. Он видел, что с девчонкой у Ушастого дело идет к концу. Она наклонилась к нему, ее грудь моталась в дюйме от его носа. Они немного поболтают, а потом Ушастый вернется. Отодвинув свой стакан на несколько дюймов, Вик взял выпивку Ушастого и непринужденно вытянул добрую половину, затем поставил стакан рядом с собой, будто давно уже пил из него. Вытащил мобильник, включил, послушал пустоту, несколько раз кивнул и захлопнул его, как раз когда подошли Ушастый и девушка.

— Ну чего там? — спросил Ушастый.

— Вайолет посмотрела в окно и увидела во дворе какого-то парня, — сообщил Виктор. — Вошел в ворота.

Ушастый уселся, плотоядно глядя на девушку.

— Ты сроду псих.

— Надо бы съездить проверить. Не хочу, чтобы рядом со мной шныряли копы. Чертовы ублюдки.

Ушастый кивнул. Поднявшись, Виктор постучал по его кулаку своим:

— Я знаю, ты меня держишь за чокнутого.

— Да ты и есть помешанный. Ты из утробы вылез психом, черт бы тебя побрал.

— Насчет денег тогда обсудим попозже…

— Да у меня они тут, дружище, — произнес Ушастый, похлопывая себя по нагрудному карману.

— Ну, у тебя нарисовалась интересная история с этой милой юной дамой, — великодушно заметил Вик. — Ни к чему нам здесь заниматься делами. Давай завтра, как тебе?

— Как хочешь, Вик. Смотри, как бы я их не продул за ночь. Могу очутиться в Атлантик-сити[30] — и вообще кто знает, как все обернется.

— Я сам позабочусь о своих интересах в нашей сделке. — Вик повернулся к девушке. — Он отличный парень, — сказал он ей. — Мой старый приятель, понимаешь? — Он опрокинул в себя остатки водки, вначале предназначавшейся Ушастому, вместе со льдом. Потом вытянул свою пачку сотенных, дал ей десять. — Так что я покупаю ему вечерок на славу, понятно?

— Ух ты, — проворковала она.

— Ого, Вик, это куда щедрее, чем требует дружеский долг, — восхищенно сказал Ушастый, вливая в себя водку из стакана, который считал своим.

— Ничего-ничего. — Он стукнулся костяшками пальцев с Ушастым и ушел.