История одного поколения - Олег Валентинович Суворов

подобным образом соблазнил… Тупые мужики ловят женщин на самые примитивные наживки типа денег или мужского обаяния, а этот видишь куда загнул — обещает приобщить к мировому первоначалу… А что, может действительно попробовать?»

— У вас появились какие-нибудь вопросы?

— Да, как минимум один вопрос меня интересует, — кивнула Полина, перекладывая ногу на ногу, что не ускользнуло от внимательного взора Даниила. — Как быть с ревностью? Я понимаю, что в первобытном обществе ее не существовало, но что делать людям, воспитанным в условиях моногамной цивилизации?

— Об этом вам лучше спросить у Светы, Лиды или Вали. — Впервые за весь разговор, тантрист позволил себе чуть заметную улыбку. — По моему мнению, ревность — это глупейшее и архаичное чувство, сокращающее жизнь индивида сильнее алкоголя или табака. Что может быть печальнее истории, которая произошла с одним моим институтским приятелем? Его любимая девушка вышла замуж, и он повадился приходить под ее окна, — а она жила на пятом этаже, — чтобы рыдать от горя. Поскольку дело было зимой, однажды он выпил слишком много, упал в сугроб и замерз насмерть.

— Бедняга! — пробормотала Полина. — Так ваш тантризм избавляет от ревности?

— На сто процентов. Хотите попробовать?

Полина давно ждала этого вопроса, поэтому ответила без запинки.

— Мне некого и не к кому ревновать, однако я бы с интересом посмотрела на ваши… — она чуть было не сказала «игры», — …упражнения.

— Прекрасно, тогда мы охотно их вам продемонстрируем!

Демонстрация состоялась тем же вечером и доставила Полине немало волнующих минут.

После долгого омовения в ванной все три девушки вошли в комнату Даниила в разноцветных халатах, сбросили их прямо на ковер и по очереди опустились на постель, где уже лежал полностью обнаженный проповедник. Полина наблюдала за их действиями, забившись в угол комнаты. Во всех четырех углах стояли подсвечники, где дымились какие-то индийские благовония.

У Даниила была прекрасная фигура — ничуть не хуже, чем у знаменитого Давида работы Микеланджело, да и каждая из девушек была хороша по-своему. Блондинка Света обладала отменно-пышной грудью с большими розовыми сосками и не менее пышными ягодицами, худенькая брюнетка Лида отличалась прекрасной грацией, смуглой кожей и яркими чувственными губками, а у шатенки Вали были удивительно красивые ноги и, судя по ее поведению, самый необузданный темперамент. Предварительная стадия была то ли давно отрепетирована, то ли четко следовала какому-то тантрическому ритуалу. Три девушки, гибкие как змеи и страстные как гетеры, медленно ласкали обнаженное тело своего повелителя, а также друг друга, ухитряясь при этом переплетаться столь тесным образом, что немало возбужденная Полина порой не могла различить, кому принадлежала та или иная рука или нога.

Увлеченная Полина не замечала времени, однако во всем этом красивом, умело срежиссированном эротическом спектакле ее больше всего поражало выражение глаз его участников. Все четверо или прикрывали веки, делая вид, что полностью отдаются чувственным ласкам, или же холодно наблюдали друг за другом с каким-то привычным цинизмом — и это несмотря на собственные возбужденные стоны и вздохи! Только по-настоящему холодным и пресыщенным людям доставляет удовольствие наблюдать возбуждение других. Неспособные к экстазу, они как пресловутые «энергетические вампиры» впитывают в себя вожделение партнеров. Но в данном случае практически все четверо вели себя одинаково холодно, действуя как сексуально-извращенные марионетки из романов маркиза де Сада, — и это поразило Полину больше всего.

Наконец Даниил вошел сзади в Валентину, которая в тот момент стояла на четвереньках и целовалась с лежащей под ней Лидой. Светлана всей своей пышной грудью прижималась к Даниилу сзади, четко повторяя все его медленные колебательные движения. Никто из них словно бы не замечал присутствия Полины, и, пользуясь этим, она смотрела во все глаза, жадно облизывая пересохшие губы и слегка подавшись вперед.

И тут произошло нечто неожиданное — стоило Даниилу замереть, как словно по команде замерли его партнерши, после чего все четверо повернули головы и внимательно посмотрели на Полину. Она задрожала, испугавшись того предложения, которое читалось в сверливших ее взглядах. Не выдержав напряжения внезапно возникшей паузы, Полина вспыхнула, вскочила со стула и выбежала из комнаты.

— Вам что-нибудь не понравилось? — вежливо поинтересовался Даниил примерно час спустя, уже полностью одетый входя к ней.

Не зная, что ответить, она лишь молча пожала плечами.

— Но вы хотя бы можете поделиться со мной своими впечатлениями?

— Пожалуй, да.

— Тогда сделайте мне такое одолжение.

Полина наморщила лоб и призадумалась, подыскивая наиболее четкие формулировки. Ей вдруг вспомнился тот самый садомазохист, с которым ее когда-то познакомил Иванов. А ведь в его действиях, когда он буквально умолял ее нанести удар плетью, было больше искренности и чувства, чем во всей этой изощренно-утонченной игре, за которой она только что наблюдала! Но как объяснить это Даниилу, который, ожидая ответа, внимательно смотрит на нее спокойными голубыми глазами?

— Понимаете, — начала она, — мне кажется, что без страдания нет и не может быть настоящего наслаждения.

— А что же тогда есть?

— Удовольствие. Как бы вам это объяснить… Если вам захотелось пить, то вы можете выпить какого-нибудь сока и получить удовольствие. Но, для того чтобы этот самый сок показался настоящим блаженством, вам нужно промучиться от жажды как минимум три дня! Вы меня понимаете?

— Кажется, да, — кивнул Даниил, — продолжайте, пожалуйста.

— Поэтому мне думается, что во всех ваших играх… извините, занятиях, есть нечто холодное и пресное. Ну, чтобы стало понятнее, я попытаюсь привести еще одно сравнение. Многим нравится стриптиз, и они возбуждаются от него даже сильнее, чем от поцелуев или прикосновений. Но те же нудисты, привыкшие к виду обнаженного тела, никакого удовольствия от стриптиза не испытывают — пропадает новизна и загадочность, что ли… Сами они проповедуют естественность, но она примитивна, а самое пикантное состоит в той, я еще раз повторюсь, загадочности, утонченности и рафинированности, на которых построено искусство стриптиза.

— Ага! — задумчиво пробормотал Даниил. — Значит, вам кажется, что в наших занятиях отсутствует элемент загадочности?

— Разумеется! Просто раздеться, лечь в постель и ласкать друг друга — это… — Полина побоялась обидеть собеседника, но все же повторила уже найденное