Трактирщик - Александр Воронков

  Приятно ощущать себя очень умным: уже на последнем - буквально - писке 'кащея' близ бывших ворот усадьбы удалось назвонить крупную массу металла. Спустя четверть часа оковка лопаты скрежетнула по ржавым кольчужным звеньям... Прикрытые от случайного взгляда перемешанными с землёй обугленными досками бывшего полотна воротины, на месте неглубокой канавки, некогда служившей для стока дождевой воды и помоев со двора на улицу, лежали останки воина в кольчужном облачении с полукруглым шлемом на скалящемся черепе.

  Ясь уже привычно для меня бухнулся на колени в очередном приступе молитвословия, я же, отложив ставший без электропитания ненужной обузой прибор, принялся обкапывать покойного. Жмур попался солидный, ростом даже повыше меня, а уж в плечах шире раза в полтора и с довольно богатым вооружением. В области живота на короткорукавной кольчуге был укреплён небольшой выпуклый диск, вероятно, служащий дополнительной защитой. На кожаном поясе с широкими медными бляхами спереди обнаружился боевой нож с костяной рукоятью в засохших ножнах из дублёной кожи, коробка-кошелёк с несколькими десятками серебряных монет разных стран и искусно выкованным в виде драконьей головы на длинной шее кресалом. Сапоги воина украшали бронзовые розетки в виде цветов и по пять бронзовых же декоративных заклёпок, крестообразно расположенных на каждом из голенищ. Возле правой руки лежал почти не проржавевший клевец на длинном железном черене. Явно нам удалось обнаружить останки либо хозяина усадьбы, либо кого-то из воинских 'начальных лиц' местного гарнизона, погибшего во время штурма.

  Причина смерти была налицо: множественные ранения. Левая рука ниже локтя была отрублена, в области шеи и бёдер обнаружились четыре тонких наконечника от стрел, сапог над правой подошвой явно проткнут чем-то острым и тонкие косточки стопы частично разрушены... Хорошо дрался боец, раз враги уделили ему столько внимания. Совсем как тот морячок, останки которого мы раз нашли в ячейке для стрельбы лёжа на одной высотке: обложившийся двумя карабинами - нашим с насадкой для дьяконовских ружейных гранат и немецким 98k и ППД с полностью опустошённым диском, с восемью подготовленными к броску гранатами на бруствере и неразорвавшейся немецкой миной-'летучкой' в окопчике, он был буквально нашпигован стальными осколками других мин, которыми немчура забросала те считанные метры земли, где этот парень держал оборону. Жаль, что не нашлось при нём ни документов, ни смертника, ни даже подписанной ложки: так и похоронили героя на сельском кладбище, сделав надпись 'Неизвестный краснофлотец, ? - 1942'...

  В процессе изымания останков защитника усадьбы из земли и проведения их эксгумации с одновременным освобождением костей от излишнего имущества - покойным такие вещи, как оружие и деньги ни к чему, а в хозяйстве всё пригодится - ко мне присоединился очухавшийся-таки Ясь. Именно он, в приступе 'жабной болезни' стащил с ног покойника сапоги, обнаружив за голенищем золотую пластинку с остатками кручёного шнура, продетого в ушко с выбитым на ней изображением композиции, напоминающей бандеровский 'трезубец', перерубаемый крестообразно двумя мечами с буквой 'Р', наложенной между ними. Отчего витязь предпочитал носить это украшение рядом с засапожным ножом, а не на груди, как, по идее, полагается, учитывая наличие гайтана, я так и не понял.

  Остаток дня - после очередного раздела доставшегося нам 'наследства' - прошёл в сколачивании узкого гроба из досок полотна ворот, в котором я решил схоронить бойца. Ясь, начавший возмущаться идеей похорон без отпевания покойного священником, был крайне невежливо послан... копать следующее подворье, причём этот деятель попытался качать права на предмет 'проверить там всё басурманской пищалкой'. Пришлось объяснить, что прибор работает исключительно на эманациях, происходящих от святой воды, освящённой лично Патриархом, а вода эта вся уже того-с... Испарилась! Так что иди-ка, Яська, в середину следующей усадьбы, ищи примерное место, где там был главный очаг - и арбайтен от печки и до вечера! А я ещё тут на дворе лопаткой поковыряюсь...

  Ковыряния мои оказались успешными. Хотя, честно говоря, от таких успехов приятного мало: два маленьких скорченных женских скелета - первый с раздробленным черепом, второй - с наконечником стрелы, застрявшем в левой лопатке - обнаружились возле стены бывшей конюшни. Пришлось и эти скелеты складывать в тот же гроб и закрыть крышку. Вполне возможно, что при жизни эти люди знали друг друга, так пусть в посмертии им не будет тесно в дружеской компании...

  Расширив яму на месте гибели неизвестного витязя, я осторожно спустил в неё гроб и засыпал землёй, наложив сверху обломки камней. В ногах я вкопал крест, сколоченный из обгорелого бревна и доски от ворот, вырезав ножом: 'Чешский воин и неизвестные женщины. Пали в бою'.

  Уже начало смеркаться, когда прибежал Ясь, требуя новую лопату. Как выяснилось, свою он снова изломал, пытаясь поддеть какую-то каменюгу. Разумеется, свою малую пехотную я этому лопатоломателю не отдал - самому нужна. Тем не менее пришлось подниматься, распрямив усталую спину и идти смотреть, что такое надыбал мой помощничек.

  Как выяснилось, Ясь подошёл к решению задачи с размахом: найденные прежде сокровища, а также опасение разозлить работодателя, то есть меня, в случае попытки тихонько улепетнуть со своей долей, поддерживали его энтузиазм. Вся внутренность места, где было некогда большое строение, была покрыта беспорядочной сетью неглубоких ямок, вырытых безо всякой системы, и, разумеется, почти совершенно без толку. Если не считать нескольких гвоздей и двух здоровенных уключин непонятного назначения - в такие пришлось бы вставлять вёсла толщиной с приличное бревно - единственными ценностями, обнаруженными бывшим подмастерьем, стали позеленевший медный гребешок со спинкой в виде извернувшейся лисицы и двуносый подвесной умывальник из керамики с поливой. Обломки лопаты и мотыги валялись воле ямы, подкопанной под основание порога здания. В этом качестве строители некогда использовали уложенный горизонтально известняковый столб квадратного сечения со слабо различимым рисунком.

  - Ну и зачем тебе понадобилось портить инструмент об этот булыжник?

  - Как, то есть 'зачем'? То ж волхвин кумир, мастер! Все знают: под такими на капищах щуры наши, в безбожии поганском живши, несметные сокровища скрывали!

  - Так что, по твоему, здесь раньше капище было, что ли?

  - Обязательно было, мастер Макс! Раз храм поставлен в давние времена, значится, место намолённое уже было. Вот, небось, святые-то отцы кумира поганского оттуда вырыли да бросили, а тамочко как раз алтарь воздвигли! Так что обязательно под сим идолом богатство сокрыто!