Волчье племя - Константин Викторович Еланцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вампиры что ли?! – попытался пошутить Корецкий.
– Зря ты так, я ведь серьёзно, – обиделся, было, Ершов.
– Извини, Юра, просто неудачная шутка!
– С тебя станет…. – Юрий Петрович обнял друга, – Давай-ка спать, дружище!
А наутро несла их быстрая «казанка», вверх по течению Вишеры-реки до небольшого населённого пункта Романиха. Порасспросив местных о происшествии, друзья отправились на остров. Корецкому показали место, где было обнаружено тело. Иван Михайлович отогнал всех любопытных, хотя, знал, что ничего существенного найти уже не получится. Время прошло, да и народу здесь побывало, скорее всего, предостаточно. Зато теперь было ясно: следов крови на земле близлежащей территории не было. В любом случае он бы это заметил.
Через несколько дней пришли результаты. В кабинете у Заметалова Ершов ошарашено таращил глаза, ещё и ещё раз перечитывая текст.
– Читал, Сергей Сергеевич? Это что? Иван, посмотри! – протянул он Корецкому заключение.
В заключении говорилось, что присланные для экспертизы биологические образцы являются остатками выделений половых желёз, и после определения ДНК принадлежат… волчице.
4. Поганая кровь
Конец августа выдался мрачноватым. Затяжными дождями прошёлся он над кронами вековых деревьев, орошая и без того влажную землю. Едва выглянувшее солнце сразу закрывали набегающие тучи, где-то там, высоко, рождались электрические разряды и, сопровождаемые громовыми раскатами, сверкали над всей бескрайней тайгой, от горизонта до горизонта.
Две недели минули со дня страшной находки на острове Романихинском. Иван Михайлович уже и не помышлял о возвращении домой, во всяком случае, пока не была раскрыта тайна смерти Андрея Дутова. Прокурор предоставил друзьям полную свободу действий, но порой подгонял, поскольку давили «сверху». Они и сами понимали, что растяжка по времени чревата «висяком», а это в следственном деле равноценно профнепригодностью. Информацию о половой связи с волчицей не разглашали. В конце концов, их признали бы шарлатанами и, не дай бог, засомневались бы в их психическом состоянии. Поэтому и решили с прокурором – никакой информации. Убийство, и всё!
– Что мы имеем, Юра? – Иван Михайлович внимательно перебирал собранный материал по делу. Полина суетилась на огороде, используя каждую минуту солнечного тепла, а они, уединившись на веранде, продолжали строить версии и сопоставлять факты. Ещё в начале следствия друзья разделились, и каждый собирал свою часть информации, чтобы вечером соединить её в одну, – Убийство молодого человека на острове Романихинском, которое совершено с помощью острорежущего предмета. После заключения экспертизы, знаем, что этим предметом оказались волчьи клыки. Притом заметь, клыки молодого волка, а после теста ДНК, теперь установлено точно, что это была волчица. Молодая, что выяснилось в результате всё той же экспертизы по исследованию волосков шерсти, оставленными зверем на лице погибшего. Он с ней что, целовался? И самое странное – у погибшего была половая связь с этой особью, но это не укладывается ни в какие рамки и чуждо человеческому пониманию. Идём дальше. Через несколько дней после убийства Андрея Александровича Дутова в районе заброшенного села Говорливое местным лесником Лазаревым обнаружен труп молодого человека, личность которого пока не установлена. Подозреваю, что он пытался чем-то поживиться в полуразрушенной церкви. Но это так, к дополнению. Труп находился в том же состоянии, что и в случае с Дутовым. И так же имелась половая связь с волчицей, и, слава богу, лесник этого не понял! После экспертизы установлено, что это была другая волчица. Тоже молодая, но другая!
– Мистика какая-то, – вздохнул Юрий Петрович.
– Дальше…. – Корецкий поднялся и размял затёкшие ноги, – Ещё через несколько дней на таёжной лесопилке нашли убитого сторожа. Меня насторожило вот что: убит так же, а половой связи не было! Почему? А потому, что сторож оказался пожилым человеком, пенсионером, если быть точным! Значит? А это значит, что волчиц интересуют только молодые люди. Ты что-нибудь понимаешь?
– Как-то не очень! – кашлянул Ершов.
– Вот и я так же!
Вдали раздались громовые раскаты.
– Ну, сейчас опять начнётся! – недовольно проворчал Юрий Петрович, – Полина, заходи домой!
Дождь налетел сразу, и пошла, загуляла стихия по полупустым улицам, заливая водой выбитый асфальт да деревянные настилы, установленные вместо пешеходных дорожек.
Возле калитки остановился милицейский «уазик», из которого выскочил уже знакомый Василий. Он бегом забежал на веранду, на ходу вынимая из-за пазухи большой конверт.
– Это вашей группе лично Заметалов просил передать! И ещё интересуется как у вас дела по убийствам. Давно, говорит, не встречались, узнай, что у них там!
– Ясно, давай! – Ершов взял конверт и посмотрел на Корецкого.
– По убийствам работаем! – спохватился Иван Михайлович, – на днях предоставим всю информацию. Пока же, к сожалению, одни разрозненные факты.
– Понятно! Ну, я побежал!
Василий так же быстро домчался до машины, и, заскочив в кабину, газанул, лихо развернувшись на «пятачке».
– Вот же непоседа! – кивнул головой Корецкий.
Юрий Петрович рассматривал документы и качал головой:
– Посмотри, Иван! Теперь я совсем ничего не понимаю!
Это было повторное заключение экспертизы, обобщённое в связи убийствами молодых людей. В нём говорилось, что эксперты лаборатории затрудняются дать окончательный ответ, поскольку в образцах, отправленных на исследование, в ДНК присутствуют волчьи и человеческие хромосомы.
– Это как, оборотни что ли? – недоумевал Ершов, – Совсем уж сказка получается!
– Если бы сказка… – задумался Корецкий.
А наутро позвонил прокурор Заметалов, попросив приехать. Он долго не мог понять, о чём ему говорил Иван Михайлович, а Ершову трудно было обосновать суть заключения присланных документов.
– Белиберда! – то и дело повторял прокурор, вышагивал по кабинету и разводил руками, – А знаете, – он вдруг остановился, – у нас здесь старый вогул живёт! Он давно оседлый, дети перетянули, как только его старуха умерла. Езжайте к нему, может, какую ниточку даст. По крайней мере, он хорошо знает историю этих мест. По-русски не говорит, но я с вами Риту отправлю. Она в архиве работает.
Василий вёз группу, лихо объезжая колдобины, а Иван Михайлович всё смотрел на молодую сопровождающую.
– Извините, – наконец решился он, – вы вогулка?
Девушка засмеялась:
– Манси. Вогулами нам прозвали первые русские поселенцы. Потом советская власть вернула историческое название, да и предки наши никогда не называли себя вогулами. Манси переводится, как «маленький народ» или просто «люди».
– О, интересно! – улыбнулся Корецкий.
Старик слушал Риту и почему-то качал головой, словно соглашаясь с чем-то. Держал во рту замусоленную, давным-давно не видавшую табака трубку. Потом сел прямо на пол, из-под бровей посматривая на гостей.
– Дедушка Качеда, расскажите старую легенду манси о людях-волках! – попросила Рита. Она повторила этот вопрос на манси, после чего старик поднял голову и, не мигая, долго смотрел прямо перед собой. А потом то ли заговорил, то ли запел, но речь его была монотонной, и как не старался Иван Михайлович, он не заметил в его голосе ни огорчений, ни радостных нот.
– Давным-давно, – переводила Рита, – тысячу лет назад, пришла на мансийскую землю одна волчья стая. Эту
