И опять Пожарский. Тетралогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Поедет ли он в Московию. Нет. Не поедет. Он полетит туда. Он позовёт с собой всех и Галилея и Майра и ещё десяток человек и возьмёт с собой семью и мать и, как сказал еврей, детей и мужа кормилицы.

Еврей обещал зайти через неделю за ответом. Когда же кончится эта неделя?

Интересно, а где живёт в Африке эта самая масайская девочка с десятью пальцами на руках? Иоганн был уверен, что ему никто из путешественников этого не скажет. Это племя европейцы ещё не нашли в Африке. Оно где-то в самом центре африканских джунглей. Про это варварское племя могут знать только "варвары" из Московии.

Событие шестьдесят седьмое

Пять корабликов продолжали подниматься вверх по Белой. Местные башкиры называли эту реку Агидель, что в переводе и означает "белая река". Петлять, как в низовьях река перестала, выровнялась и оделась довольно крутыми берегами. После Уфы князь Разгильдеев сказал, что поплывёт с Пожарским на Урал камень. На каждом привале княжич отправлял Баюша с его служилыми татарами на разведку. Искали местных, узнать, что творится вокруг и поузнавать про вонючее земляное масло. Попадающиеся довольно редко летние стоянки башкир тоже не пропускали, останавливались и расспрашивали. Пока без особого успеха.

На третий день разведчики донесли, что через пять вёрст с правого берега будет приток, вода в котором солёная и что вверх по этому притоку верстах в десяти есть Вознесенская пустынь, и монахи там соль варят. Про земляное масло же ничего башкиры не слышали.

Повезло на следующей стоянке. Справа впадала река, как оказалось Тайрук и на месте впадения находилось большое летнее кочевье башкир. Купили у местных немного баранины, и под конец торговли один из башкир и рассказал, что выше по течению реки Тайрук есть болото, которое плохо пахнет и на нём есть цветные круги. Вот и нашли нефть. Пётр потирал руки. Два месторождения нефти, которую можно добывать открытым способом. Можно будет построить нефтеперегонный заводик и выпускать керосин и асфальт. Бензин и солярка тут никому пока не нужны. Как то из нефти ещё и парафины получают, но как Пётр не знал. Ничего построим перегонный аппарат, разберёмся. Хотя, если будут керосиновые лампы, то зачем нужен парафин.

Тревожные новости стали поступать, когда, по словам их проводника Иркена, они почти доплыли до поворота Агидели на северо-восток. Прибежавшие с князем Разгильдеевым разведчики сообщили, что все башкирские кочевья сворачиваются и уходят на другой берег реки и дальше на запад. Башкиры, говорят, что с северо-востока и с востока идут неисчислимые орды каких-то торгутов и что эти неисчислимые орды – это только разведка, которую послал великий хан Хо-Урлюк.

Пётр задумался, пытаясь вспомнить хоть что ни будь из истории про неведомых торгутов. Ничего. Так краешком сознания, что русским легко удалось разделаться с ногайской ордой, по тому, что ту в клочья порвали перед этим переселявшиеся откуда-то из Монголии калмыки. Может эти торгуты и есть калмыки. Попасть под раздачу вместо ногайцев и принять на себя удар целой орды с теми сорока стрельцами не хотелось. Что же теперь? Поворачивать назад? Ждать ещё год пока перекочуют на новые земли калмыки?

Он собрал маленькое совещание. Позвал князя Разгильдеева, сотника Ивана Малинина и Иркена. Как ни странно все решительно высказывались за продолжение экспедиции. Самую здравую мысль высказал Малинин.

– Мы же на лодьях, княжич, если что пристанем к левому берегу, чай в воду не сунутся.

– Хорошо, – решил Пожарский, – Авось успеем проскочить.

Не успели. Как раз на повороте они и встретились. Калмыков, если это были они, было много. По прикидкам князя Разгильдеева высланного на разведку, несколько тысяч. И что самое плохое степняки корабли заметили. Кормщики отвели кораблики к противоположному левому берегу реки и бросили якоря. Люди, выскочившие на правый берег Агидели на маленьких косматых лошадках были самыми настоящими монголами, как их изображали в исторических фильмах. Они покрутились на берегу и попытались достать до кораблей из лука. Стрелы на излёте падали в воду или ударялись о борта лодей. Княжич приказал сделать залп из арбалетов. Расстояние было саженей тридцать, и десяток арбалетных стрел из сорока нашёл своих жертв. Всадники посыпались с лошадей. Остальные с дикими воплями убрались с берега.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Что делать будем, – обратился Пётр к Иркену, – плывём дальше?

– Там сразу за поворотом есть брод, если они его найдут, то переправятся на наш берег, – почесал затылок башкир.

– Ещё не лучше. Плывём быстрее туда, нужно брод оседлать первыми, и не пустить их на нашу сторону.

Снялись с якорей, гребцы налегли на вёсла и через полчаса они подплыли к броду. Река в этом месте серьёзно расширялась, поэтому и мельче становилась. Теперь с противоположного берега достать до них стрелой не получится. Калмыкам придётся лезть в воду и атаковать на очень маленькой скорости. Ну, что ж, позиция близкая к оптимальной, повоюем.

– Всем зарядить мушкеты. Стреляем тройками, как на тренировке, двое заряжают, один ведёт огонь. Гребцам вооружиться арбалетами, но огонь вести только по команде. Сотник, возьми гребцов, и занимайтесь пушчонкой. Только пороха не переложите. Для вас главное не попасть, а напугать.

Кто же в детстве не представлял, как он с пулемётом оказывается перед полчищами Батыя и спасает Русь от нашествия монголов, выкашивая их целыми тысячами. Ну, вот, у Афанасия Ивановича мечта сбылась. Только пулемёта нет. Калмыки предприняли первую атаку, едва стрельцы успели зарядить мушкеты, четырнадцать мушкетов бабахнули, и первые ряды всадников просто смахнуло с коней. Второй залп последовал через десять секунд, нужно принять мушкет и прицелиться. А за ним и третий.

Надо отдать степнякам должное, гибель почти четырёх десятков воинов, не ослабила натиска, только визга стало больше. Теперь выстрелы следовали пореже и нападающие уже приблизились на расстояние позволяющее выстрелить из лука. Они прицелились, но пушка жахнула на секунду раньше. Маленькое ядро не причинило серьёзного вреда, ну убило всадника и пару лошадей. Но наступающий настрой сбило. Кочевники развернули коней и бросились на берег. Ну, это им казалось, что бросились. В воде по пояс сильно не разгонишься. Стрельцы успели ещё три раза выстрелить. Потом нападающие кончились. Перепуганные лошади без всадников тоже выбрались на противоположный берег и умчались к своим.

Весь берег был усеян трупами, Белая тоже сносила вниз по течению десятка два мёртвых степняков. Не пулемёт, конечно, но больше полусотни положили. Может, плюнут на кусачую добычу да уберутся.

Целый час ничего не происходило. Стрельцы зарядили мушкеты, сотник свою пушчонку. Ждали. Потом появился парламентёр. Он выехал на середину реки и стал лаять на своём языке.

Башкиры посовещались с татарами и князь Разгильдеев перевёл.

– Он говорит, что если мы оставим им всё оружие и корабли, то можем живыми уйти отсюда. Если нет, то мы все будем порваны конями.

– Спроси его, кто с нами говорит? – попросил князя Пётр.

Теперь лаял Разгильдеев, потом снова парламентёр.

– Он сотник Дэлгэр, говорит от имени царевича Шукура, сына великого Хо-Урлюка хана торгутов и потомка сотрясателя вселенной великого Темучина.

– Я надеюсь, никто не думает сдаваться монголам? – оглядел Пожарский людей на своём корабле.

– Побьём, поганых, княжич, не боись, – неправильно истолковал его слова Малинин.

– Да, я и не боюсь, нам надо их разозлить, как следует, – он повернулся к Баюшу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Скажи ему, что когда мы после победы поймаем прячущегося среди трупов царевича Шукура, то заставим, есть своё же дерьмо, и говорить, что это лучшее угощение от русских.

После перевода торгут завизжал и умчался на свой берег.

– Смотрите, православные, сейчас они предпримут ещё одну попытку атаковать нас в лоб. Пушка теперь их не испугает. У нас пять десятков арбалетов, нужно будет, чтобы гребцы, когда те начнут стрелять из лука, дали по ним залп и по готовности ещё один. Даже если только одна стрела из десяти попадёт, то это их остановит на время.