Очи синие, деньги медные - Роман Солнцев

...........................................................................................................

Лексутов стоял на ступенях крыльца гостиницы "Украина", сунув пальца в кармашки жилета, в белом костюме, белых ботинках, как кинозвезда на фестивале. Да он и был в мире концертов своего рода "звездой", хотя внешность имел довольно комическую - пузцо, галстук горбом, физиономия круглая как воздушный шар. Лишь улыбка немного странная - скалил то левую нижнюю часть зубов, то правую...

- Гений, бля!.. - завопил он, когда увидел Андрея с юной очаровательной женщиной. Мог бы и не ругаться. Но Лексутов из мгновенно вспыхнувшей ревности при даме изображал ковбоя. - Это твоя скрипка? - И показал, понятно, не на футляр с инструментом, а на Наташу. Засмеялся, играя нижней губой. - Все заказано, идемте. Деньги есть? Вижу по глазам, что куры не клюют.

Номер сибирякам достался огромный. Но Лексутов не дал им и оглядеться, забормотал:

- Сейчас надо ням-ням... а там и покалякаем! - Он всегда был обжора. Но даже его, бывшего сибиряка, удивила просьба Андрей заказать в номер обед.

- Шикуешь?

- Нет, - оглянулся на дверь Андрей. - Есть разговор.

- 0, о!.. - предвкушая особые тайны и, вместе с ними, повышенные комиссионные в виде литров коньяка, Лексутов потер ладошки. - Но здесь... - Он закивал на телефон. - Здесь... конечно, лучше... Но там больше воздуху. - И Андрей понял.

Они спустились в ресторан, сели в левой сумрачной стороне, у стены. Лексутов стал хмур, как премьер-министр перед заседанием проворовавшегося кабинета, размышляющий о необходимости укрепления законности и нравственности. Ведь если Андрей чего-то остерегается, значит, возможно, идет против Закона. В этом случае он, Лексутов, готов вникнуть и помочь, но только по старой дружбе. У него у самого жена, и не одна, и дети... Заказав щедрый обед ( в частности, попросив принести осетрину, особо любимую Лексутовым - как говорится на его языке, "ням" первой степени), Андрей сразу же сказал тихо и твердо, потянувшись через стол:

- Юра. Мы должны улететь в Италию или Испанию, как можно быстрее. У нее есть загранпаспорт, а у меня нет.

- Три недели, - ответил не моргнув Лексутов. - При наличии шур-шура. - Он потер пальчиками, и стало ясно, что это означает.

Андрей покачал головой:

- Это имеется... немного... Но нам бы быстрее. Есть, правда, еще чужой загранпаспорт... мне дал приятель... он похож на меня...

Лексутов отрыл рот и замер, как поющий музыкант на картине Матисса. Закрыл, открыл и прошептал:

- Ксива не в розыске? Если в розыске, могут завернуть сразу в Магадан... Рискнуть, конечно, можно... - Он, театрально откинувшись, замолчал.

Официант принес коньяку, закуски, старые приятели выпили, Наташа напряженно улыбалась, как куколка, время о времени бегая глазками по люстрам или соседям.

- Покажи... - Взяв у Андрея паспорт шахтера, Лексутов внимательно оглядел фотокарточку. - Н-да. Но лучше бы тебе сделать настоящий... Тысяча баксов - и одна неделя. Три тыщи - три дня...

Андрей и Наташа переглянулись. Сказать, что у них денег хватит, не стоит. Да и там, за рубежом, надо будет на что-то жить.

Прекрасно улавливая их мысли, но понимая и то, что им не терпится улететь, и что сэкономленная разница наверняка достанется ему, Лексутов, как бы размышляя, проговорил:

- Позвольте, господа... А если через турагенства? Там дают вообще на всех одну коллективную визу... могу договориться... Иной раз и в паспорта толком не смотрят. Пойдет? Но переговоры с этими девицами тоже стоят шур-шуров.

Андрей кивнул. Это предложение ему понравилось не из-за экономии даже, а надежным заслоном толпы. Это реликт советской эпохи - группа. Всегда их пропускают в любые двери, окликая, как баранов.

- Ням-ням... - Лексутов схавал мигом кусок осетрины и, осматривая стол, пробормотал. - И лучше... лучше в Италию. В курортном городе Пезаро через месяц фестиваль памяти Россини... Ты бы мог там выступить, и уж эти шуры вернешь. У меня там дружок, Коля Тартини... синьор Тартини, директор театра оперы... Я ему позвоню, он тебя вне конкурса вставит... Еще не разучился пиликать?

Андрей заволновался.

- А какая программа?

- Какая может быть программа? Россини. Наверное, вариации на темы "Севильского цирюльника" или еще что-нибудь... Это не совсем конкурс праздник, фестиваль. Но платят хорошо. - Лексутов смел с тарелок нежную семгу, язык, маслины, побарабанил короткими пальчиками по столу. - Итак, я тебя устраиваю в группу, которая летит в Рим по линии "Аззура Виаджи"... и все будет о кей и грация, синьоры... Постой!.. - вдруг воскликнул он. - А не ты ли увел у вашего сибирского князя тьмы его красотку, а потом и застрелил его?!

Андрей напряженно улыбался.

- Да, да, - отрывисто ответил он. - Горохом из трубочки. А еще лучше шариком жвачки из рогатки.

- Шучу. Да куда уж нам, хилой интеллигенции... - Лексутов, взяв деньги и паспорта, уехал. Андрей с Наташей поднялись в номер. Идти в Москве никуда не хотелось.

Шутить-то он шутит, да вдруг... Нет, не должен заложить. Да и некому - Мамин мертв... Лишь бы не завернули с чужим документом на контроле. Могут и вправду арестовать...Но если бросаться тысячами долларов, заказывая новый паспорт, запросто влетишь под "колпак" опасных людей. Да и кто сказал, что документ оформят за три дня? Наверняка будут тянуть жилы. И как раз появятся гонцы из Сибири. Нет, нужно немедленно уезжать из Москвы. Лишь бы не остановили на контроле...

Не остановили.

В жаркий желтый летний день Андрей и Наташа вышли из самолета в римском аэропорту с группой туристов. Стояли, жмурясь от сильного света, на раскаленном бетоне, и никак еще не могли поверить, что они вдали от России.

27.

В город Пезаро их везли целый день - он оказался далеко, на севере Италии. Но дорога выпала чудесная - сквозь оливковые рощи, мимо зеленых гор с белыми пастями карьеров, где механизмы под ногами не валяются, а все прибрано... сквозь крохотные города с таинственно опущенными жалюзи на окнах, мимо виноградников и желтых свежевспаханных полей ( неужто готовят уже под новый урожай?)... А затем автобус выскочил к морю и снова убежал от него, и море двигалось справа вдали, как некое сверкающие живое тело... А вот оно и рядом, у самой дороги, развернулось до горизонта в слепящую прозрачную бездну, на которой еле заметны белые паруса...

- Господи, неужели мы в Италии?.. - шептала Наташа.

Они сидели, взявшись за руки, как юные новобрачные, и глазели, и восхищались... Только сейчас отпустила тревога, или сказать вернее - медленно отпускала, рывками, частями, как отпускает гриппозный жар после сильной инъекции, или, как бывало, отталкиваясь, вырываешься во сне из пасти огромной рыбы...

Паспортный контроль в аэропорту Шереметьево Андрей прошел, старательно улыбаясь и почти не дыша. Но то ли в самом деле к туристическим группам внимание ослаблено, то ли у пограничников в компьютере нет данных о всех потерянных в России паспортах, а то ли просто проверяющая девица оказалась рассеянной, но Андрей первым выскочил в "нейтральную зону". Они с Наташей договорились: если его задержат, она сразу же возвращается в зал ожидания, и если его посадят, нанимает адвоката, сама будет носить передачи... Но Андрей миновал страшную кабинку, и через минуты три к нему присоединилась Наташа. Ее, конечно, тоже могли тормознуть под каким-нибудь предлогом, если длинные руки маминцев простираются до служб аэропорта Шереметьево. Но, видимо, кишка тонка. Ах, конечно, было бы лучше, если бы и Наташа вылетела по чужому загранпаспорту ( спасибо Тёпе Богомолову из Новосибирска), но в этом случае риск удвоился бы... Главное, выскочили из России. А где они теперь будут жить, племянничку никогда не узнать.