Очи синие, деньги медные - Роман Солнцев

- Ты почему не ложишься? - прошептала из постели Наташа.

- Сейчас. - Нет, не то, не то, не так! Андрей разорвал письмо. Он потом, позже напишет, когда все наладится, когда он будет скакать по жизни на сахарном коне...

Утром Андрей, повинуясь странному чувству, попросил Наташу остаться дома возле больной тетки и ушел один, бродил до вечера по окрестностям села, заглядывая, как сумасшедший в овраги: в "ворошиловский", в "калининский" и "колчаковский". Раньше в них росла ежевика - нынче валялись старые колеса и холодильники. Возле болота кривилась первая изба Сабановых - теперь тут нет ничего, даже ямы. Подошел к речке, в которой некогда плавал - ледоход миновал, в воде чернеют ржавые кровати и разбитые бутылки. А главная река, которая должна была прийти сюда и разлиться как море, осталась себе за горизонтом, за синим бором. Один раз туда Андрей с дружками ( как раз с Сережей-"рожей") ходил. Земляники поели. И Танька Киреева с ними ходила. Руки у нее были в красном, как в крови. И губы, конечно...

Вечером вернувшись домой к Варваре Ивановне, Андрей не узнал тетку. Она ждала его, переодевшись в длинное зеленое платье, в туфли, повесив крупные бусы на грудь. Розовая от температуры, но встала с одра. Оказывается, ей поведала Агнесса Ивановна, что концерт прошел под сплошные крики "браво" и "бениссимо".

- Все знают, а я как пень! - Тетя Варвара стукнула, как когда-то, ладонью по столу: - Сыграй сёдня и мне. Я, может, скоро помру.

- Да о чем вы говорите! Вы богатырка! - Андрей усадил ее на лавку в большой комнате. - Забыли, как мужиков бороли на празднике?

- Так они сами под меня ложились!.. - захохотала хозяйка.

- Овец бросали за шкирку в кузов машины! Косили, как комбайн, - парни не поспевали!..

- Да, да!.. - радостно кивала тетка, поводя усохшими плечами.

Андрей сделал таинственный знак пальцем, сходил в сельмаг, купил на остатки денег красного иностранного вина "Поль Масон" и яблок ( на билеты что-то должно было у Наташи остаться).

За ужином Андрей рассказал в который раз анекдот про дирижера Тосканини. Наташа смеялась громче всех, как уже знающий человек, но глазки у нее были печальные. Скучно тут ей.

Пока Андрей натирал смычок и подтягивал колки, она достала-таки ту самую записную книжечку с афоризмами и начала было читать шепотом старухе умные изречения. Андрей увидел - глазам не поверил, с бешенством, какого сам не ожидал от себя, вырвал ненавистный предмет из рук Наташи и с криком:

- Может, хватит?! Хватит, черт побери?! - швырнул в печь, в пламя, которое тут же поглотило золотые буковки и гладкую финскую бумагу со старательными буковками, выведенными рукой покойника.

Наташа застыла, сжав кулачки. Чтобы как-то замять непонятную ей ссору, Варвара Ивановна заговорила: - У меня странное имя, ага? Варвара. У тебя хорошее, Наташа... и у него хорошее - Андрей... А у меня - Варвара. Таких нынче нету. Это значит, я - варвар, не признаю никакого вашего прогресса, этой вашей воровской демократии. На кухне у меня стены чем обклеены? Видела? Грамотами. И кроме тараканов за ими ничего не дышит! В туалет во двор ходили? Там тоже грамоты. Одна аж из Москвы. Вы говорите, коммунисты нас обманывали? Согласна. А потом они же обманули еще раз. - Обняла Наташу большой, вялой рукой. - А ты играй!

Андрей начал с вокализа Рахманинова - и странно, только что смеявшаяся тетка сразу заплакала, как недавно плакал Акимушкин в своем "Серебряном ключе". Заиграл повеселее - Сарасате, а она - пуще... И чем дальше Андрей играл, тем горше старуха плакала, голоском детским, визгливым... Отпустив из объятий Наташу, все поправляла, приглаживала на себе воротничок платья. По дряблым щекам, по белым усикам текли слезы.

- Ну, ну... - сказал Андрей. - Извините, если что-то не то... Вам надо отдохнуть, Варвара Ивановна.

Та молча закивала и ушла к себе. Легла, глядя в догорающую печку. И снова ее лицо казалось розовым, здоровым... Это огонь.

- Прости, - буркнул Андрей Наташе.

Наташа ничего не ответила.

Что же им тут дальше делать? На что жить? В ДК концерт был, конечно, бесплатный. Правда, у тетки - полный погреб картошки, моркови, свеклы, в трехлитровых банках грузди, огурцы, капуста. Но надо же что-то и молодым в дом нести?

Ночью, после телесного примирения, они шептались.

- Давай все-таки я пропишусь и деньги свои получу?..

- Они же не твои...

- Они дареные, Андрей.

- На них, сама понимаешь...

- Почему? Они ж из банка. Там их сто раз поменяли... Получу, накупим всего разного... Если хочешь, сюда на такси ввернемся.

Андрей не знал, что ответить на эти ее наивные рассуждения. "Балда моя синеглазая. Получишь деньги - разве тебя "братва" отпустит? За волосы к дверям квартиры привяжут... Да и сама в деревню не захочешь: тут мороженого нету... тоскливо... А меня просто убьют в каком-нибудь темном месте. Если же не ехать в город, здесь поискать себе занятие? Ты что-нибудь умеешь делать? Я могу в школу пойти... даже если нет места, музыканта с консерваторским образованием учителем музыки возьмут, хоть на полставки..."

Утром спросил у хозяйки:

- Тетя Варя, как ваши учителя живут?..

Старуха утерла всей ладонью лицо (когда-то она делала это весело):

- Хорошо живут! Ты у Агнессы не спросил? То гречкой им зарплату дадут, то консервами... жить можно. Да и ничего не дай - Агнесса, она ж божий одуванчик... Стихи почитает - и сыта. Таких больше не будет в России... таких, как я и она... А вы оставайтесь, оставайтесь на зиму... не пропадем. Наташка, вижу, куксится... - Снова обняв молодую женщину, заверещала, как над малым дитем. - Холосенькая какая...

"Хорошенькая... Уйдет она от меня. Хоть бы ребенка родили... Напоминал бы мне о ней..."

Ночью они долго молчали. Потом он спросил грубовато:

- Ты за меня замуж-то хочешь?

- Да, - был ответ. Но он видел - лежит, надувшись, как обиженный котенок, и левой ступней все задумчиво качает.

- Но как же нам пожениться? Если ты теперь с этой фамилией... Надо справку, что его нет?.. Не разводиться же?.. - Наташа безмолвствовала. - Может быть, в местный ЗАГС пойдем?

"Конечно, думает о том, что сменив фамилию, лишится наследственных прав... Привыкла все-таки к хорошей одежде, к хорошему питанию. Все ясно."

Не сговариваясь, утром собрались и, угрюмо простившись с тетей Варварой, пошли к остановке автобуса. Андрей предчувствовал, что теряет Наташу, но словно и сам лез в огонь. Пусть. Надоела неопределенность. Хочет - пусть уходит.

К обеду они были в городе. Квартира не сгорела, дверь не ломали, никаких записок. Колотюк, видимо, нашел для ансамбля нового скрипача... Аня, может быть, со слов того же Колотюка проведала про "коханую" Андрея... И у Нины наверняка появился мужчина, который, не зная ее прежнюю, вполне оценил теперешние ее прелести...