Правда об Ираке или Битва в Месопотамии - А. Уткин

Гарнер покинул Овальный кабинет, запомнив «порочную ухмылку Чейни». В целом у Гарнера сложилось впечатление, что именно Чейни был злым гением войны. По мнению генерала, слабым местом Буша было практически полное отсутствие любознательности даже в отношении наиболее значимых событий его президентства. Это и сделало немыслимо большим влияние Чейни. «Буш знал только то, что приносил в его офис Чейни». По всем описаниям очевидцев, «готовность Буша и его советников жить в искусственном мире, оторванном от смертельно-серьезных процессов, начатых ими самими; беззаботность Буша создала климат, в котором с большой охотой и эффективностью могли действовать Чейни и Рамсфелд, вдвоем перекрывшие дорогу к президенту»[160]. Чейни и Рамсфелд перекрыли влияние многих организаций – от госдепартамента до ООН. Это оказалось возможным в свете исключительной осведомленности и Чейни и Рамсфелда – результат многих десятилетий, проведенных вокруг различных президентов и в Вашингтоне вообще.

Два курдских лидера – Массуд Барзани и Джалал Талабани в эти столь значимые для Ирака дни нашли общий язык, и в апреле 2003 г. выразили желание участвовать в новом правительстве в Багдаде. Это вызвало обеспокоенность Гарнера. Он вместе с Деритой 22 апреля полетел на север в иракский Курдистан для встречи с Талабани и Барзани. Толпе курдов Гарнер сказал: «Для меня это словно вернуться домой», что вызвало овацию. Залман Халилзад из СНБ работал с курдами уже больше года.

Гарнер нашел возможность позвонить Колину Пауэллу и тот спросил, что Гарнер делает на севере Ирака?. Ответом была «Подготовка конституции». Тогда-то Буш и решил окончательно заменить Гарнера новой главенствующей фигурой. В СНБ составили схему взаимодействия новых властей в Ираке. Надо всеми стоял «личный представитель президента».

Гарнер не знал о всех интригах. Он вернулся в Багдад и, собственно, начал работать в роли верховного административного распорядителя. Город был в руках грабителей, американцы еще не пришли в себя. В 6 вечера 24 апреля Рамсфелд позвонил Гарнеру: «Между прочим, президент избрал Джерри Бремера своим посланником в Ираке». Гарнер безусловно был шокирован. Рамсфелд продиктовал ему номер Джерри Бремера. Гарнер ощутил себя преданным: «Эти сукины дети... я разбил все, что мог».

Буш спросил Бремера, зачем ему эта адская работа? Бремер знал как отвечать. «Потому что я верю в Америку, которая освободила иракцев. Я думаю, что могу помочь в этом деле». 30 апреля Рамсфелд вылетел в Ирак.

Триумф

1 мая 2003 г. президент Буш надел форму авиации Национальной гвардии Техаса и приземлился на борту американского авианосца «Абрахам Линкольн», стоявшего у входа в бухту Сан-Диего. Авианосец вывели из гавани, чтобы Буш появился из небес, а не прозаически прошел по установленной с берега лестницы. Нет сомнения, что многие американцы были тронуты этим церемониалом, в котором Джордж Буш выглядел военным героем. Президент объявил: «Главные боевые операции в Ираке закончены. Война против террора не будет бесконечной. Мы видим поворотный пункт». «Миссия окончена», победа достигнута и американских солдат ждет возвращение.

Но, заметим, заместитель руководителя СЕНТКОМ – генерал Джон Абузаид признал, что страна не умиротворена.

Вашингтон, как уже говорилось, создал Организацию реконструкции и гуманитарной помощи (ORHA), которую возглавил генерал Джей Гарнер, перемещавшийся между Пентагоном и Кувейтом в течение нескольких месяцев. Эта деятельность не принесла весомых результатов и 1 июня 2003 г. Гарнер был снят и исчезла ORHA. Гарнеру вручили неизбежную награду, но никто из стоявших в Белом доме рядом с ним и президентом Бушем – Чейни, Рамсфелд, Райс – даже не удосужились спросить «как там?», что препятствует воцарению желательного для американцев порядка. А президент пошутил в присущей ему манере: «Следующий – Иран?». «Нет» сказал Гарнер. «Ребята больше говорят о Кубе». После таких сцен нетрудно поверить, что Чейни – злой гений этой администрации. Ведь именно ему пришло в голову, что после 11 сентября Саддам стал опаснее всех. Народ Ирака заслуживал лучшего анализа.

Американцы убедились в том, что «прогресс» в Ираке будет сложным. ORHA вначале была рассчитана на то, что для решения своих проблем им понадобится несколько недель и ORHA предполагала создать Внутреннюю иракскую власть как основу будущей государственной власти. ORHA начала – по всей видимости – весьма удачное госстроительство. Англичане послали своим представителем в Ирак бывшего посла в Египте Джона Сойерса, но уже в сентябре направили на его место сэра Джереми Гринстока (бывшего представителя Лондона в ООН). В Ирак отправились 60 британских добровольцев. Лондон восстановил в Багдаде свой офис.

Англичанин Сойерс в интервью газете «Таймс» напомнил, что в первый год после смерти Франко в Испании функционировали 200 политических партий и понадобилось 18 месяцев, чтобы их численность сократилась до нескольких. (То же самое произошло и в Боснии).

Важные предпосылки войны против Ирака оказались ложными. Ведомая Америкой коалиция не была готова к массовому послевоенному вызову оккупации, реконструкции, борьбе с инсургентами, с политической трансформацией Ирака. События в Ираке интенсифицировали радикальную воинственность мусульман во всем исламском мире. Даже содержание военнопленных оказалось тяжелой задачей для США. Возбужденные американцы заменили в качестве проконсула в Месопотамии Гарнера Полом Бремером. Но тот (как оказалось позднее) знал об Ираке еще меньше.

Вице-король Бремер

12 мая 2003 г. транспортный самолет американских ВВС С-130 подлетел к излучине реки Тигр. Бежевая от пыли и черная от гари она уже струилась от лучей высоко поднявшегося солнца. Помощники указали назначенному послом США в новом Ираке Полу Бремеру, профессиональному дипломату, на горящие государственные здания – офисы партии БААС. Вместе с Бремером прилетела команда высших воинских чинов во главе с четырехзвездным генералом от авиации Ричардом Майерсом – председателем Объединенного комитета начальников штабов. Днем ранее Бремер и Майерс вместе сошли с огромного С-17, вылетевшего из столичной базы Эндрюс (Мериленд) в Дохе (Катар). Отсюда С-130 через Кувейт перебросил их в Багдад. Американские военные и дипломаты были в полете 48 часов.

От предложения возглавить администрацию в Ираке до вылета в Багдад прошло две недели. Он наспех набрал команду, подобно тому как несколькими неделями ранее набрал административную команду Джей Гарнер, которого сейчас замещал Бремер. Роковой для президента Буша вопрос решали две группы спешно призванных людей.

Бремер никогда прежде не бывал в Багдаде. Его карьерный подъем был обеспечен местом начальника внутреннего штаба государственного секретаря Генри Киссинджера, а затем руководителя антитеррористической деятельности при президенте Рейгане. Ближайшая точка, где он служил, была афганским Кабулом. Он уже купил большую ферму в Вермонте и готовился к отдыху завершающей стадии жизни, когда прозвучал призыв из Вашингтона.

Но прозвучал звонок от руководителя аппарата вице-президента Чейни – «Скутера» Либби и от Пола Вулфовица – заместителя министра обороны Рамсфелда. Американцы создавали Офис реконструкции и гуманитарной помощи (ОРХА). Спустя несколько дней Бремер был уже в Овальном кабинете президента. Тот превознес деловые качества Бремера. «Посол приступает к своей новой работе при полной поддержке федеральной администрации»[161]. Бремер упомянул о цифре 500 000 солдат – прогнозе оптимума РЭНД Корпорейшн, но президент смолчал. Буша покорила приведенная Бремером цитата из его речи «Положение в стране: „Свобода – это не американский подарок миру. Это подарок Бога человечеству“». На этой весьма высокопарной ноте короткая встреча и закончилась.

Бремер очень быстро обнаружил свою «ахиллесову пяту» – разветвленную сеть нефтепроводов, через которые к внешнему миру шло основное сырье Ирака – нефть. По северным нефтепроводам сырая нефть шла из северных месторождений (Киркук, Мосул) по Турции к терминалам Средиземного моря. На юге, из района дельты Тигра и Евфрата шли более короткие нефтепроводы к танкерным терминалам Персидского залива. В целом в Ираке было семь тысяч нефтепроводов, радикально защитить которые было просто невозможно. Эта инфраструктура чрезвычайно устарела. И все же Бремер надеялся получать примерно миллиард долларов в год – при главном условии, что нефтепроводы не будут постоянно взрываться.

У Ирака было около 20 тысяч километров электрических линий высокого напряжения – они тоже стали целью как повстанцев, так и грабителей, собиравших медь. Розовый довоенный сценарий рушился по причинам, которые реализм должен был подсказать американцам. Разрушенный американцами Ирак нуждался в 55–75 млрд дол. для восстановления страны[162].