Невеста на одну ночь - Розмари Роджерс

– И ты, конечно, веришь французскому проходимцу, а не родному брату.

– К сожалению, ты доказал, что не заслуживаешь моего доверия. – Габриэл посмотрел Гарри прямо в глаза. – И уважения.

Во взгляде брата что-то промелькнуло, но прежде чем Габриэл понадеялся, что Гарри наконец раскаялся в содеянном, тот пожал плечами и отвернулся.

– Ничего, жил как-то без твоего доверия и уважения и дальше проживу.

Габриэл глядел на напряжённую спину брата.

– Кстати, как именно ты собираешься жить? Теперь, когда твоё участие в заговоре раскрыто, Жак Жерар больше не станет платить тебе.

– Может, последую твоему примеру, подцеплю какую-нибудь выскочку, у которой денег куры не клюют…

Тут Габриэл не удержался и толкнул брата так, что тот отлетел на другой конец комнаты, а затем прижал Гарри к стене. Он сердито зыркнул на Габриэла, пытаясь высвободиться, но тот держал его крепко.

– Какого чёрта?..

– Не смей говорить в подобном тоне о моей жене, понял? – прошипел Габриэл.

Испуг Гарри сменился злорадным весельем. Он ошибочно заключил, будто Габриэл гневается оттого, что ему пришлось брать в жёны брошенную невесту младшего брата.

– Со смеху покатился, когда узнал, что пришлось тебе довольствоваться Гусыней Добсон. Хороша графиня Эшкомбская, нечего сказать! – поддразнил Гарри. – Наконец-то и мой безупречный братец на посмешище себя выставил.

Габриэл выругался, подумав, что при других обстоятельствах Талия могла бы сейчас быть женой Гарри. Эта мысль вызывала такое же отвращение, как и предательство брата.

Габриэл бы этого не вынес – как супруга Гарри Талия была бы для него навеки недоступна.

– Ничего ты не понимаешь, – пробормотал Габриэл.

– Должно быть, частенько собираетесь по-семейному в этом мавзолее посреди Лондона, который ты называешь домом? Ты, наша матушка и Сайлас Добсон? Или в деревню тестя сослал вместе с красавицей дочкой? – Гарри рассмеялся собственной шутке. – Знаешь, где его можно поселить? В свинарнике, этот боров истинным джентльменам ботинки чистить недостоин.

Габриэл с раздражением фыркнул.

– Однако присвоить его деньги ты не побрезговал. Заметь, деньги, заработанные трудом.

– И поделом нахалу, если возомнил, что нам ровня!

Тот факт, что Габриэл совсем недавно и сам рассуждал схожим образом, только разозлил его ещё сильнее. Стиснув зубы, Габриэл выпустил Гарри. Тот повернулся и уставился на брата мутными глазами.

– Гарри, ты не только трус, но и глупец, – выдавил Габриэл.

Гарри только ухмыльнулся и поправил галстук.

– Нет, это ты дурак. Теперь живи с этой неуклюжей уродиной…

На этот раз Габриэл даже не пытался сдержаться. Одним быстрым, точным ударом попал Гарри прямо в челюсть. Брат снова отлетел к стене и ударился об неё с приятным смачным шлепком. Выплюнув кровь, Гарри схватился за ушибленную челюсть и устремил на Габриэла обиженный взгляд.

– Чёрт! Ты мне, кажется, зуб выбил.

Габриэл прищурился.

– Ещё одно дурное слово о моей жене услышу – шею сломаю.

Растерянно умолкнув, Гарри убрал руку от лица и удивлённо уставился на старшего брата.

– Вот это да! Втюрился в эту девицу! – Гарри издал отрывистый, невесёлый смешок. – Нарочно не придумаешь! Граф Эшкомбский влюблён в собственную жену!

Габриэл пожал плечами, решив не опускаться до уровня брата. К тому же он сам был ещё не готов определить, какие именно чувства испытывает к Талии. Но, так или иначе, эта женщина стала неотъемлемой частью его жизни.

– Ничего смешного не нахожу. Она совершенно выдающаяся особа. – Габриэл улыбнулся, подумав о том, какую шутку сыграла с ним судьба. – Если бы твоим единственным преступлением был побег из-под венца, я бы тебя только поблагодарил. – Габриэл вдруг помрачнел. – Но мы оба знаем – твоё предательство искупить невозможно.

Гарри подошёл к окну и невидящим взглядом уставился на тёмную улицу. Руки были сжаты в кулаки.

– Только не начинай снова проповеди читать, братец. Или помоги с долгами рассчитаться, или проваливай к своей идеальной жёнушке, наслаждайтесь счастливой жизнью.

– По-твоему, я могу спокойно вернуться в Англию, когда мой брат предаёт страну?

– А почему бы и нет? – Гарри небрежно дёрнул плечом. – Твоя-то безупречная совесть чиста.

Габриэл был потрясён равнодушием Гарри. Неужели брат настолько погряз в пороке, что не испытывает ни малейшего стыда?

– Неужели не представляешь, что натворил? – Габриэл сорвался на крик. – Сколько британских солдат погибли из-за тебя? Сколько семей лишились кормильцев?

– Разве у меня был выбор? – пробурчал Гарри. – Ты меня выручать отказался, а кредиторы… очень настаивали.

– Твоё содержание всегда было более чем щедрым, не говоря уже про деньги, которые ты постоянно выклянчивал у матери.

– Да, у меня случилась полоса невезения. Но скоро всё изменится.

Габриэл только головой покачал, поняв, что опоздал.

Гарри уже не исправишь.

Брат считает, что вправе делать всё, что заблагорассудится, не беспокоясь о страданиях других, а об угрызениях совести и чувстве вины даже понятия не имеет. Гарри нисколько не жалеет, что предал страну, и сделает это снова, если предложат солидное вознаграждение.

А значит, у Габриэла нет другого выхода. Он должен остановить брата.

– Нет, ничего не изменится, – произнёс Габриэл. Печаль сменилась холодным гневом.

Почувствовав, как изменилось настроение старшего брата, Гарри в испуге отпрянул от окна.

– В каком смысле?

– Слишком часто я искал тебе оправдания и помогал избегать последствий твоей алчности. – Габриэл тяжело вздохнул. – Возможно, если бы я с самого начала приучил тебя отвечать за свои поступки, ты бы не стал таким беспринципным.

Гарри с вызовом вскинул подбородок.

– И что же ты намерен сделать, Габриэл? Повесить меня? Четвертовать?

– Нет, отвезти в Англию, где ты предстанешь перед судом за свои преступления.

За этими словами последовало напряжённое молчание, и вдруг Гарри нервно расхохотался:

– Не смешно, братец.

– Действительно, не смешно, – согласился Габриэл. – Напротив, весьма прискорбно.

– У тебя духу не хватит объявить меня предателем. Доброе имя Эшкомбов будет навеки запятнано!

Габриэл сжал кулаки.

– С каких это пор ты беспокоишься о добром имени нашей семьи?

В глазах Гарри мелькнула бешеная злоба, почти ненависть. Затем губы растянулись в издевательской ухмылке.

– Мне всё это глубоко безразлично, а вот тебе – нет.

Габриэл не стал спорить. Его всю жизнь будет мучить совесть за то, что погубил репутацию дома Эшкомбов, пусть даже сам ни в чём не виновен. Однако ещё хуже – мириться с предательством брата и допустить, чтобы тот нанёс Англии непоправимый урон.